Будет только хуже (СИ) - Климов Виктор

Влад обернулся и осмотрелся вокруг. Картина была поистине инфернальной. Развороченные стволы деревьев, где-то были вырваны с корнем, где-то а где-то разорваны пополам, ощетинившись щепками своих внутренностей. И они были покрыты… нет, не снегом, на них лежал толстый слой пепла.

И тишина. Настолько абсолютная, на сколько вообще может быть в представлении жителя даже небольшого города, привыкшего засыпать под звуки проезжающего под окном транспорта, лай соседской собаки или разговоры у подъезда, которые ночью слышно даже с девятого этажа.

Ни лая собак, ни карканья ворон, ни щебета вездесущих воробьёв, которые даже зимой умудрялись устраивать свары из-за брошенного кем-нибудь куска замёрзшего хлеба… Казалось, молчали даже искорёженные деревья.

Влад почувствовал, как ему становится жарко. Главное сейчас не заболеть. Не хотелось бы подхватить какой-нибудь грипп и ещё какой вирус, который не позволит тебе нормально передвигаться. А тёплую пастель и тарелку бульона тебе сейчас никто не гарантирует, скорее наоборот, пристрелят как загнанную лошадь.

Ну, пристрелить если и могут, то какие-нибудь бандиты или диверсанты, а вот успех всей миссии, какой бы она бредовой Владу не казалась, мог повиснуть на волоске, если кто-то из них троих проявит признаки простуды. Чихать в противогазе ой как неудобно, а уж если вздумается проблев@ться, то и вообще смертельно опасно.

Да, миссия. Миссия реально попахивала бредом сумасшедшего. В чём она заключалась? Алексей хотел найти выживших с поезда, и он их нашёл. Они ему были для чего-то нужны, но для чего и какова их роль, Влад не понимал. По крайней мере, пока их задача заключалась в том, чтобы идти туда, куда идёт странный пограничник, но который при этом, судя по всему, обладает нешуточными полномочиями. Прав был Гареев, который определил погранца не как обычного вояку, а как человека Конторы.

Влад вспомнил майора и своих знакомых из лагеря для беженцев, с которыми успел серьёзно подружиться. Что с ними случилось? Успели укрыться? Или все погибли? Было такое чувство, что он их последний раз видел не пару дней назад, а пару жизней тому. И не удивительно! Мир за не полных три месяца на глазах Влада изменился до неузнаваемости целых два раза!

Когда они оказались на поверхности, Алексей достал и включил дозиметр, который тут же принялся радостно трещать, напоминая о том, какая именно бомба взорвалась над городом. Его треск нервировал Влада, но, видимо, только не пограничника. Он притулил его на разгрузку и махнул рукой, мол, пошли уже.

— Нам надо выйти на шоссе, что на Москву идёт, — прогудел он из-под противогаза. А для этого нам надо перебраться через реку. Посмотрим, устояли ли мосты.

— А есть ли она ещё, твоя Москва? — пессимистично заметил Влад.

Алекс пожал плечами.

— Скоро узнаем. А как узнаем, так и решим, как действовать дальше.

Они двинулись через парк, и быстро вышли на основную улицу, ведущую к мосту через Волхов, разделяющий город пополам. Им приходилось обходить обломки зданий, перевёрнутые и до сих пор ещё тлеющие автобусы и автомобили. В некоторых из них можно было заметить водителей и пассажиров, которых взрыв застал в пути. Точнее, то что от них осталось.

Обугленные деревья, те, что не были выдернуты с корнем или сломаны взрывной волной, будто взывали к небу о помощи, воздев руки-ветви к небу в последней немой молитве.

Город превратился в руины, наполненные мертвецами. Оплавленное и разбитое стекло, арматура, торчащая из кусков бетона, раскрошенный кирпич, обрывки одежды, бумага…. и пепел, везде был этот пепел, который, казалось, в этом новом мире заменил собой снег.

У стены полуразрушенного здания лежало тело в позе эмбриона. Такие фигуры Влад видел на фотографиях из древних Помпей. Вроде всё дело в воздействии высокой температуры на мышцы, они невольно сокращаются, и человек как бы сжимается, принимая такую позу. А вот ещё тело. И ещё одно.

Влад догадывался, что где-то в подвалах наверняка укрылись и выжили люди, но пока они не решались или не могли выбраться на поверхность. Да он бы, на их месте, и не стал. Никто не пытался выбраться на поверхность из подвалов. Было странно ощущать, что

Огромное грибовидное облако ещё вполне себе угадывалось над западной частью города, там, где были основные спальные районы. Всё небо было в в рваных грязно-серых облаках с жёлтыми потёками.

— Кстати, вот эта вся фигня с большим пальцем руки и сравнением его с высотой ядерного взрыва не то, чтобы никуда не годится, но о-очень некорректная, — рассказывал Алекс, пока они ещё сидели под землёй. Владу говорить особенно не хотелось, да и остальным сидельцам тоже, а вот пограничника то и дело прорывало на разговор. — Нам тогда в поезде п-просто п-повезло, взрывы были реально далеко. А так, если видишь, что-то подобное, надо срочно искать укрытие. Нехрен сравнивать высоты гриба со своим п-пальцем. Вот просто сразу: увидел — беги. И прячься. Овраг, сточная труба, да хоть бы и валун какой. П-правда это не спасёт тебя от лучевой болезни разной степени тяжести, особенно, если бомба рванула поблизости, но всё-таки. Как говорил товарищ Сухов, помнишь?

— "Лучше, что бы помучиться", — неохотно отвечал тогда Влад. — Как-то так вроде.

— Ага, — закивал пограничник, — желательно помучиться. А почему? А потому что пока ты жив, то всё ещё может измениться. Всегда остаётся шанс на лучший исход.

— Или на худший.

Алексей не стал тогда отвечать на последнюю реплику Влада.

Они шли по мёртвому городу молча. Картина, представшая их взгляду, не способствовала разговору, да и говорить в противогазах было откровенно неудобно — приходилось подходить почти вплотную, чтобы что-то расслышать, поэтому общались больше жестами.

Мост, построенный сразу после войны, той другой войны, и простоявший десятки лет, не выдержал удара и рухнул в реку, превратившуюся в серую тусклую массу, неспешно текущую с юга на север. В воде виднелись корпуса затонувших теплоходов.

Здесь пересечь реку было невозможно. Между рухнувшими пролётами было слишком большое расстояние, а лезть в воду зимой было опасно и при обычных обстоятельствах.

Они стояли на берегу и осматривались. До моста слева было далеко и он тоже был разрушен. А вот пешеходный мост справа устоял, хотя и был серьёзно потрёпан: пролёты частично обвалились, но судя по всему, по тому, что осталось можно было перебраться на другой берег.

Алексей махнул рукой, указывая их дельнейшее направление. Они вновь двинулись по парку мимо мёртвых деревьев, но уже вдоль берега и стен средневековой крепости.

Кремль не был разрушен полностью, но взрывная волна прошлась и по нему. То тут, то там валялись куски крепостной стены. Софийский собор и звонница, судя по всему, готовы были в любой момент обвалиться. Кресты с куполов сорвало, да и сами купола были разорваны, с них сорвало листы обшивки, обнажив рёбра каркаса.

В этот момент над ними пролетел вертолёт.

Глава 17. Из Ада

Вертолёт пролетел прямо над ними и так низко, что можно было различить, что пилоты, как и трое путников на земле, были облачены в спецкостюмы и противогазы. Один из них даже, кажется, посмотрел на людей внизу. Винтокрылая машина была российской, о чем свидетельствовали красные звезды в белом канте и бортовой номер. Первым делом захотелось ему помахать, чтобы пилот обратил на них больше внимания, приземлился и принял их на борт.

Указанные манипуляции тут же осуществила Джессика. Кажется, она даже подпрыгивала на месте, из-за чего рюкзак за её спиной тоже подскакивал невпопад.

— Он не приземлится, — огорчил её Алексей, прогудев из противогаза. — Не положено. Скорее всего, это просто разведка, хотят посмотреть масштабы бедствия и оценить обстановку в целом.

— И что им стоит нас забрать?! — не унималась Джессика, произнося слова с сильным английским акцентом.

— Оставаясь в воздухе, на них налипнет радиоактивной пыли по минимуму, а сядут — вовек потом не отмоются. Да и не факт, что смогут взлететь. Кто его знает, что у выживших людей в голове.