Сказание о Ли Лань - Мия Моцзинь

– Тетушка Лу забрала мой арт-веер, потому я больше не мог писать тебе писем. Сказала, что у меня совсем нет манер, что меня не так воспитывали. Что я глупец. Что не могу понять, когда меня отверга…

– Это не так! И… – перебила его Ли Лань, опустив взгляд на руки, сжимающие складки верхнего одеяния стража.

– А что так?

– Я расскажу тебе тайну, но кто-то может услышать, поэтому дай мне бумагу и кисть.

– Хорошо!

Как только перед Ли Лань на столе появились письменные принадлежности, ее рука дрогнула, обхватив кисть. Это было то, что она не решалась рассказать Гоу Ичэну уже многие месяцы. И это было то, что способно изменить его будущее, потому что он узнает о своей гибели.

Сжав кисть в пальцах и обретя решимость, она вывела тушью слова:

В будущем ты умрешь через три года, когда мы будем вместе служить в армии Императора. Умрешь, спасая меня. Я знаю, потому что вернулась из будущего благодаря крови семьи Ли.

– И это все? – спросил он, прочитав. – Глупости! Если вдруг придется, я так и сделаю. Хоть десять тысяч раз…

– Нет! – крикнула Ли Лань так громко, как сама не ожидала.

– Ты…

– Рано или поздно нам все равно придется каждому идти своей дорогой.

– Ох, ты боишься меня потерять. И я так рад! Так рад, потому что у тебя есть чу…

– Лучше не говори ничего! Ты обещал, что мы останемся друзьями, да? Сдержи слово!

– Хорошо, хорошо, хорошо, – протараторил он, взяв маленький золотой кубок в руку. – Станем друзьями на век? Тогда и я тебе расскажу свою тайну. Совсем немного османтусового вина, можешь не пить. Главное, что ты его принимаешь от меня.

Она кивнула, поставив кубок на ладонь. Гоу Ичэн выпил из своего и поднял голову к потолку, словно пытался собраться с мыслями.

– Расскажу тебе теперь свою. История эта невеселая, – произнес он, прикрыв глаза. – История о мальчике, что родился в золотом дворце в Небесной столице, где его опекали слуги денно и нощно. Его гэгэ, которого прозвали Бродягой, казалось, издевался над ним. Но всегда справедливо рассуждал, помогая тому подрасти, как человеку, обладающему добродетелями.

Он хмыкнул и проговорил:

– Первое воспоминание мальчика было горьким. Однажды он забежал в кабинет отца и спрятался в сундуке со старой бумагой. Отец сидел за столом и смотрел на бронзовую шпильку с цветком камелии из шелка. Долгое время смотрел на нее, а мальчик наблюдал в щелку. Был уже поздний вечер. Отец думал, что слуги уложили его сыновей спать, потому разговаривал со шпилькой. Повторял, что скучает. Скучает с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. Он был бы рад благодарить кого угодно за то, что она была в его жизни. Но он не мог простить ей то, что она так быстро исчезла. Так отец сидел, пока не заснул за столом. Мальчик, тоже засыпая в сундуке, не понимал, почему он так поступал. Гэгэ называл его глупцом, что верил в любовь той, кто не способна на любовь.

Вздохнув и опустив голову, Гоу Ичэн продолжил:

– У старшего была мать, но в ее запретную комнату никогда не пускали, а у младшего не было никого. Он только слышал, как за спиной слуги говорили страшные слова. Лисье отродье. Ребенок с искаженной ци демона. Сын Тьмы и Света. Ничейный сын. Этот мальчик не понимал, о ком они так судачили. Но однажды спросил у отца, кто его мама. Отец не ответил, сказав, что дела его не отпускают. Он и правда был занят. Однажды женщина в запретной комнате умерла, мальчик слышал, как ругались его гэгэ и отец. Тогда он и узнал, что отец любил не свою жену, а женщину, которая была его наложницей. Той, что была прекрасна, словно цветок камелии. Она сбежала, стоило родиться младшему сыну. И была она… из мира Тьмы. Демон-лиса с пятью хвостами. Моя мать.

В комнате наступила тишина, юноша не открывал глаза, казалось, его лицо стало застывшей маской. Ли Лань взяла его руку в свою, сняла серебряную перчатку, чтобы снова взглянуть на его растительный протез. Рука была горячая, жар охватил его тело.

– Гоу Ичэн, ты принимаешь пилюли? – хрипло спросила она. – Ты должен позаботиться об искажении духовной силы и прожить долгую жизнь. Прошу тебя.

Она приложила его руку к губам.

– Чтобы ты ни думал о себе, я хочу, чтобы ты не сдавался. Я знаю, ты теплый и согревающий, будто лучи солнца на листиках мандаринового дерева. А главное, знаешь что? У тебя ведь есть три верных друга.

– Три? – произнес он, открыв наконец светлые глаза.

– Да, три. Я, Лу Дун и Малыш Бамбук.

– Ты-ы-ыковка, – протянул он и улыбнулся.

– Ичэ-э-эн-эр, – ответила она, отпустив его руку. – Я бы выпила чай. Ты прими пилюли, пока я схожу за слугой вниз.

– Т-ты ведь вернешься? – спросил он, схватив ее за низ темного одеяния стража.

– Если не вернусь, ты найдешь меня сам, – сказала она и улыбнулась. – Разве не найдешь?

Стоило ему улыбнуться в ответ, Ли Лань вышла и закрыла дверь комнаты, но остановилась в коридоре. Свеча в стеклянном фонаре в форме магнолии освещала пол и длинную вазу с позолоченными веточками. Она пообещала Гоу Ичэну, что останется его другом, но не знала, что скажет, когда покинет его ради ордена Хэй Ань.

Дун! Дун! Дун!

Ли Лань вздрогнула и остановилась на ступенях. Нехорошее предчувствие костлявой рукой сжало ее сердце. Это был звон тревожного городского колокола. Кто-то явно усилил его звучание духовной силой.

Дрозд в бамбуковой клетке стал кричать и хлопать крыльями.

Сбежав вниз, Ли Лань распахнула двери чайной, и прохладный ночной воздух охватил ее лицо. Летающий корабль оставался в воздухе. Взору открывался вид на богатый квартал в городе Энь. В этом месте лучшая дорога, всего две или три неровные вмятины, чего нельзя сказать о торговом квартале. Дома стояли один рядом с другим, словно белые и черные плоские камни на игральной доске.

Квартал находился выше по склону, тут рядами росли душистые османтусы, также находился дом городского магистрата. Дом его сына, младшего магистра по делам внутренней и внешней алхимии. Дом начальника городской стражи города Энь, как и летние резиденции членов клана Ба.

«По протоколу городской стражи, все офицеры должны прибыть в место сбора и получить указания от капитана своего отряда».

Посмотрев вниз, Ли Лань усилила циркуляцию ци в ногах, спрыгнув на