Секундо. Книга 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

— Эй, соня, вставайте! Что вы ночью-то делать будете?

Амирель вздрогнула. Ей показалось, что она дома, проспала, и ее будит младшая сестра. Она рывком села на кровати, открыла глаза. Нет, она не дома. Это «Пряный ветер», а трясет ее Мелисси.

— Вы не хотите прогуляться? — с некоторым коварством спросила хозяйка. — Свежим воздухом подышать?

— А разве это можно? — засомневалась Амирель. — Даже если я натяну на лицо капюшон, это будет подозрительно. Стоит ли так рисковать?

— Смотря где гулять, — загадочно ответила Мелисси. — Просыпайтесь, умывайтесь, и я выведу вас на прогулку. Вы быстро зачахнете, сидя без воздуха в этом каменном мешке.

Амирель и впрямь тяжело было дышать в кирпичных стенах, она привыкла к легкому воздуху деревянного дома. Быстро привела себя в порядок, накинула на плечи меховой плащ и бодро сообщила:

— Я готова!

Мелисси кивнула с загадочным выражением лица. Выйдя в небольшой коридор, она провела гостью не вниз по лестнице, как та ожидала, а в выложенный кирпичом казавшийся глухим угол. Упершись обеими руками в стену, она напружинилась, отодвинула ее, как большую дверь, в сторону и вышла на крышу, поманив девушку за собой.

Амирель, никогда не бывавшая на такой немыслимой высоте, покачнулась от страха и восторга.

— Нравится? — шепотом спросила хозяйка этого великолепия, обводя рукой вокруг. — Амирель в ответ смогла только несмело кивнуть. — Можете гулять здесь, сколько хочется, вас снизу никто не увидит. Только близко к краю не подходите. Там хоть и стоит заградительный парапет, но сильный наклон крыши и довольно скользкая черепица. Лучше ходите по середине, это безопасно.

Она ушла, оставив ход в коридор чуть-чуть приоткрытым, чтобы и дом не выстудить, и Амирель могла беспрепятственно вернуться в любое время. Оставшись в одиночестве, девушка сделала робкий шаг вперед. И замерла, очарованная немыслимой красотой.

Над ней бежали серые пушистые облака, под ней расстилалось безбрежное полотно крыш, разных и по форме, и по цвету. Кое-где дымили трубы, и в воздухе носился горьковатый запах дыма.

Довольно ровная площадка из черепицы, по которой можно было гулять, оказалась неожиданно большой — несколько сот ярдов во все стороны. Осмелев, Амирель, крепко уцепившись за парапет, подошла почти к самому краю крыши, резко уходившему вниз, и с замиранием сердца выглянула на улицу.

Далеко внизу ходили крошечные люди. Смотреть на них было интересно, но опасно. Любой мог поднять голову и заметить ее. Да и ноги елозили по склизкой холодной крыше, не ровен час, поскользнешься и хоть вниз не улетишь, помешает довольно высокий парапет, но ушибешься о замерзшую черепицу сильно.

На всякий случай Амирель отошла подальше от крутого края и принялась ходить по крыше сначала наискосок, потом по периметру, под конец нарезая широкие круги, раздумывая об одном: для чего была сделана эта плоская площадка? Ведь ее нужно постоянно очищать от падающего снега. Вокруг, насколько она видела, крыши были отвесные, чтоб снег не задерживался на их боках.

Ветер холодил щеки, ноги в сапогах из тонкой кожи начали замерзать, но уходить в скучную тесноту дома не хотелось. Стемнело. На небе выступили редкие, но крупные звезды, чуть мерцавшие на черном бархате неба.

Ее затянувшуюся прогулку прервала Мелисси, высунувшая в проем свой нос и недовольно прошипевшая:

— Вы тут в ледышку еще не превратились? Идите скорее в комнату!

Амирель пришлось послушаться и вернуться в тепло мансарды. В ее комнате на столе уже был накрыт плотный ужин, ничуть не хуже съеденного ею обеда. Мелисси смущенно извинилась:

— Извините, еда без особых изысков, но я сказала прислуге, что вы моя дальняя деревенская родственница, и они не поймут, если я вдруг прикажу готовить для вас деликатесы. Поэтому вам придется есть простую грубую еду. Но это пока. Дальше, я думаю, будет проще.

Амирель поперхнулась, глядя на обилие тарелок перед ней. Это простая грубая еда? А что такое деликатесы? Она взяла в руки вилку и нож, чтоб отрезать себе кусок мяса. Лицо следившей за ней хозяйки просияло.

— Я вижу, вы умеете пользоваться столовыми приборами. Вас старший Холлт этому научил?

— Да, он мне показывал, как это делается. И когда я обедала у него, он следил за моими… — она слегка запнулась, но быстро вспомнила нужное слово: — манерами.

— Это хорошо. Хорошие манеры всегда в жизни пригодятся, — неопределенно сообщила хозяйка и снова убежала, заявив, что сейчас в гостинице самое горячее время и ей нужно следить за порядком.

Закончила Амирель ужин в одиночестве. Еда ей понравилась. В их доме так вкусно не готовили. Мама старалась, чтоб сытно было и всем хватило. Да и разносолов таких, как здесь, у них отродясь не бывало. Вот, к примеру, вкус у этого обычного с виду куска мяса, лежащего перед ней на тарелке, был нежным и пряным, вовсе не таким, как дома. Что в него здесь добавляют, интересно?

Съев все, что принесла Мелисси, и аккуратно составив на поднос использованную посуду, Амирель затосковала. Дома работы было невпроворот, ни одной минутки свободной, и теперь она мучилась от безделья. Чем бы ей заняться? Она посмотрела вокруг, но ничего подходящего не обнаружила. Если б здесь были книги, она бы не скучала, но было не похоже, чтоб хозяйка гостиницы что-то читала.

Спать ей не хотелось, она выспалась днем. Может, снова выйти на крышу, прогуляться, посмотреть на звезды? Торопливо забежавшая в комнату Мелисси в нарядном платье с глубоким декольте, почти полностью оголявшем красивую упругую грудь, безжалостно разрушила ее планы:

— Никуда не выходите! У меня будут гости! Кошмар, если на вас кто-нибудь случайно наткнется в моем коридоре! Чтоб вы не скучали в одиночестве, я принесла романы. Гривуазные. Вряд ли вы читали подобные, но у меня больше ничего нет, извините. Если хотите, я куплю завтра другие, более умные книги. А сейчас обязательно запритесь!

Оставив пару толстых книг на столе, она подхватила поднос с грязной посудой и умчалась. Задвинув, как приказала хозяйка, тяжелый засов на толстой сосновой двери, Амирель устроилась в кресле и раскрыла первый роман, на обложке которого была нарисована целующаяся пара.

Он оказался о любви! О настоящей любви, о которой она слышала небрежные разговоры старших братьев, да тихие перешептывания старших сестер.

Приоткрыв от удивления рот, она, не замечая ничего вокруг, читала о терзаниях, которые терпел бедный возлюбленный знатной дамы, принадлежавшей другому. Амирель было жаль его до слез, и она постоянно шмыгала носом, сопереживая влюбленным.

От чтения ее отвлек развязный мужской хохот, раздавшийся в коридоре. Мужчин было двое, они, громко переговариваясь между собой, стояли так близко возле ее дверей, что Амирель от неожиданности уронила книгу на колени.

Вздрогнув, на цыпочках подбежала ко входу и проверила, плотно ли сидит засов в пазах. Он выглядел надежным, но она все равно напряженно стояла у дверей, нервно сжимая ладони в кулаки. Мужской смех прервал укоризненный женский голос, что-то негромко выговаривавший.

Раздались четкие уверенные шаги — это удалялся напугавший Амирель мужчина, следом за ним ушел и второй. Они зашли в комнаты хозяйки, громко стукнула дверь, закрываясь за ними, и все стихло.

Страх ушел, но любопытство осталось. Похоже, это не гости, как говорила хозяйка, а любовники. Или, как красиво написано в романе — возлюбленные? Или взаправду только гости? Их же двое? Что они станут делать с одной Мелисси? И утром здесь был другой мужчина. Неужели у хозяйки несколько возлюбленных? Но ведь это неприлично!

Подумав, чем они могут заниматься совсем рядом, Амирель покраснела и тут же одернула себя. Это не ее дело! Мелисси хорошо к ней относится, помогает, рискуя собой, и не ей обвинять ее в том, в чем она ничего не понимает!

К тому же, возможно, они скоро уйдут. Может быть, хозяйка «Пряного ветра» просто угощает их… — Амирель напряглась, припоминая незнакомое слово, — деликатесами? А она тут выдумывает невесть что! Так нельзя! Это уже неблагодарность!