Миллионноглазый (сборник) - Александр Образцов

Культурный центр – второй этап реформы местного самоуправления.

Третий этап наиболее сложен. Это – создание местной власти.

Несомненно, что для удобства граждан муниципалитеты (не корябает вас это слово? Есть ведь русское «управа» или «земство») должны находиться у станций метро.

Очень важно то, что площадь и население управ будут различны. Может быть, даже в разы.

Но ведь и катастрофичность жизни в трущобах Коломны и Сенной в разы больше, чем в Купчино или на Черной Речке.

Представляется, что уже сама правильная постановка местной власти мгновенно выправит многие вопросы опрятности и порядка и даст пример другим городам.

Рецензия на книгу пьес «Царь-баба».

Сборник, а точнее книга пьес современных авторов, если мне не изменяет память, вышла в последний раз еще в Ленинграде при И.Дворецком лет тридцать назад. Из того тома широко шли на сценах А.Соколова, А.Гельман, сам И.Дворецкий, А.Яковлев. Немало.

Я нашла в новом сборнике с интригующим названием «Царь-баба», несколько имен очень знакомых мне.

Это Людмила Разумовская, которую представлять не надо: она сама может кого угодно представить и вместе с главной героиней прошумевшей пьесы «Ваша сестра и пленница» вполне может отнести и на свой счет название книги.

Это Александр Образцов. Спектакли по его пьесам сегодня идут (и шли) во многих театрах. Пять-шесть названий в афишах Петербурга и сегодня значатся.

Это Сергей Носов. Он успешный прозаик и не менее успешный драматург. В репертуаре БДТ пьеса «Берендей» занимает видное место.

С Николаем Исполатовым я познакомилась, когда печатала его пьесу в своем журнале «Балтийские сезоны». Я люблю драматургов, связанных с театром второй профессией. В театре они – дома. Николай – актер кино и театра «Комедианты».

Наконец, Николай Коняев. Имя для меня новое. Когда я читала его пьесы (особенно «Аввакума»), я не могла избавиться от ощущения, что меня разыгрывают: какой же это новый, молодой драматург? У него рука твердая, философия ясная, характеры живые. И уже потом я узнала, что Н.М.Коняев – известный прозаик, секретарь российского Союза писателей. Я занесу его в список «своих» авторов.

Хочется обратить внимание на построение книги. Она начинается «общемировым» шотландским сюжетом, продолжается историей в Москве с Аввакумом и переходит в наш город, все ближе, ближе к современности…

Но современность, сиюминутность еще не наступила для драматургии. Ей нужен небольшой временной зазор, что стихли гам и грохот и наступило время для ЭПОХИ и ПЬЕС о ней.

Вот эти эпохи и прослеживаются в пьесах сборника.

Жестокие и громовые годы основания Петербурга в пьесах Н.Коняева «Царь-плотник» и «Царь-баба». Особенно отмечаю ощущение той эпохи, выраженное в диалогах и тщательную работу с документами. А название сборника чрезвычайно многомерное. Много возникает ассоциаций.

В трех небольших пьеса Н.Исполатова – великолепный афористический язык. Автор умеет развести героев так, что главными становятся все они. Редкое умение. В трагической зарисовке «Кабинет Некрасова» возникает недавняя эпоха дикого капитализма. До ужаса знакомая и уже, кажется, историческая.

Сергей Носов – мастер тонких и комических коллизий. При кажущейся статичности пьесы «Времени вагон» всё в ней наполнено внутренним действием. Пожалуй, мало найдется пьес, разыгрываемых «на пятачке» и не теряющих при этом живейшего зрительского внимания. «Джон Леннон, отец» – очень смешная пьеса. Очень. И в чтении, и, я надеюсь, на сцене.

Александр Образцов также комедиограф. «Мария Емельяновна» чрезвычайно рискованно берет ситуацию, когда герои из разных, полярных слоев общества, когда они веселятся и не понимают веселья своих гостей, когда тема мужчина-женщина обострена до последнего предела… Но все гомерические события заканчиваются общим купанием в море и безумно смешной любовью. Вторая пьеса «Войны не было, а вокруг одни трупы» очень сложна. Там одинаковое количество персонажей переходят в разные эпохи под другими именами, а затем уже и в состояние фантомов, вызываемых автором из глубин подсознания.

С удовольствием рекомендую книгу «Царь-баба» к изданию и с нетерпением буду ждать ее появления на прилавках и в библиотеках всех истинных театралов России.

Елена Алексеева,

театральный критик,

директор издательства «Балтийские сезоны»,

гл.редактор журнала «Балтийские сезоны»

Петербург

28 ноября 2009 года

Роман – отходы производства

Монастырская братия, собравшаяся на конкурсной основе для обоснования состоявшегося захвата мира в 16 веке, испытывала необычайный подъем и единство цели. Необходимо было построить новую идеологию, опираясь на старые камни. Необходимо было просеять сотни тысяч текстов для обоснования новых концепций. Необходимо было, наконец, увязать в единый и нерушимый узел прошлое действительное и прошлое необходимое.

Наиболее талантливые монахи-романисты занялись изготовлением Библии. Здесь требовалось выбрать страну и народ возникновения. Она не должна была быть далеко от моря. Не должна была иметь слишком известные камни и большой народ. Рассматривалось несколько вариантов. Армения была одним из них и, возможно, Колхида. Видимо, Аравия. Чисто коммуникационные особенности остановили выбор на Иудее. Армения осталась запасным вариантом только по причине удаленности. Колхида была на проливами. Аравия (Йемен) также. В пользу этих соображений говорит обособленность эфиопской, армянской и грузинской церквей, а также караимо-хазарские древности. Проблемой иудеев было только то, что самих иудеев уже не было. Не было иврита, на котором монахи для конспирации изобразили Библию. Не было самих носителей. Задачей Моисея было создать за 40 лет сам народ из случайных кубиков. Прежде всего, надо было до создания собственно населения выправить ему родословную и привязку на местности. На Апенинах и за Пиренеями, где народ проходил обкатку, были тренировочные игры. Фоменко замечательно подметил эти подробности, и с Палестриной, и с Неаполитанским заливом, «утопившим» войско фараона.

Самыми смешными моментами изготовленной монахами историо-идеологии были моменты наибольшей изученности 2-3-5 десятилетий, необходимых им для развернутых романов. Это древнегреческие, египетские, древнеримские отрезки. А также периоды царей Соломона и Давида. Оторопь берет, когда исследуется на месте пещера рождения Христа и дальнейшие его Гефсиманские сады и путешествия, а затем полторы тысячи лет умещаются в примечание «и так далее». Или истории местные. Иван Грозный, как пример варварства и бесчеловечности, изучен вдоль и поперек. А вот Михаил Федорович практически так и остался малолетним несмышленышем. Хотя именно в его время и время его сына Алексея и была сожжена и посажена на кол русская высочайшая цивилизация по причине ее сверх милосердия.

Когда труд монахов был вчерне завершен (о нравах монастырей осталось немало свидетельств – но профессионалы должны были расслабляться), монастыри были преобразованы в университеты, возникшие первыми именно в Испании и Италии. Университеты и должны были продолжить тонкую зачистку и увязку громадного материала. Испания была основной базой нового иудейского народа, поэтому его оттуда погнали под видом марранов, чтобы не укоренялись и не создавали собственного фольклора.

Роман перекочевал в светские круги и является, таким образом, своеобразными отходами монастырского производства. Ложь, присущая изначальному роману, естественным образом перетекла в «воображение», ничего общего не имеющее с истинным воображением, которое по-настоящему мистично, так как не имеет в основе планов, бытоподобия и иллюстративности, а одну только космическую пустоту, на которую надо настроить себя – и только.

Романовы. История отмщения

Сегодня воспоминания о Романовых и их роли в русской истории неизбежно окрашиваются в элегические тона. Больше того – в каждом русском сердце просыпается чувство вины за странную и жестокую трагедию 1918 года в Екатеринбурге.

Триста лет царствования Романовых очень напоминают хроники Шекспира, с кровавым началом, благополучным проживанием и неожиданно безжалостной кончиной семьи Николая Второго.

Однако сегодня можно увидеть и некоторые чисто художественные совершенства данной истории.

Ни для кого не секрет, что четырехлетний сын Марины Мнишек и Димитрия был повешен в 1612 году на Спасских воротах. С какой-то мистической неизбежностью был убит через триста лет ангелоподобный сын Николая Второго Алексей. Вряд ли даже Шекспир мог мыслить такими категориями.

Мы не будем сейчас рассуждать о легитимности воцарения Романовых в ситуации, когда в России оставалось еще немало Рюриковичей. Заметим лишь то, что Романовы резко и однозначно переложили курс русской жизни на противоположный. Неизвестный нам сегодня русский тип цивилизации был заменен на германо-романский.