Этнографические исследования развития культуры - Эдуард Саркисович Маркарян

Определенные шаги в этом направлении предприняты за последние десятилетия. В этой связи заслуживает внимания концепция специфической и общей эволюции американского антрополога М. Салинза[14]. Стремясь к нахождению некоторых общих точек отсчета при рассмотрении социокультурного развития и биологической эволюции, Салинз усматривает их в том, что процессы в рамках этих двух уровней организации жизни, хотя и осуществляются при использовании качественно различных механизмов, тем не менее, развиваются в двух сходных планах. Как биологическая, так и культурная эволюция, считает Салинз, развиваются, с одной стороны, путем адаптивной модификации соответствующих форм к условиям среды, а с другой — через смену более низких ступеней развития более высокими. Эти два аспекта развития жизненных форм Салинз и называет специфической и общей эволюцией. Выделение данных планов развития очень напоминает дифференциацию двух видов биологических изменений, предложенную А.Н. Северцовым. К ним относятся «идиоадаптации» (приспособления к определенным условиям среды, имеющие сугубо релятивный по отношению к последним характер) и «ароморфозы» (изменения общего и прогрессивного характера)[15]. Но Салинз, как уже отмечалось выше, стремится к рассмотрению отмеченных планов в качестве неких инвариантов развития любых форм жизни, включая общественную жизнь людей, и в этом особенность его подхода.

Точка зрения Салинза заслуживает внимания именно стремлением найти объективные основания для пропорционального соотношения общих и локальных («специфических», по Салинзу) аспектов культурного развития человечества и преодоления имеющихся крайних позиций по этому вопросу. Но в ней лишь намечен путь в определенном направлении. Многое тут еще предстоит сделать. Основная задача состоит в том, чтобы суметь связать изучение этих параметров культурно-исторического процесса с системой представлений, выражающих общие законы функционирования и развития общества как особой самоорганизующейся адаптивной системы. Не менее важно дать логико-методологическую характеристику средств изучения общих и локальных аспектов развития культуры, в частности связанных с установлением отличий способов их обобщения и типологизации. Эту проблему, которая практически выпала из поля зрения Салинза, на наш взгляд, следует считать базовой для рассматриваемого круга вопросов. Ниже мы более подробно остановимся на ней, сейчас же попытаемся выявить объективные основания локального параметра развития форм жизни.

Относительно самостоятельный и важный статус локальности в процессах как биологического, так и социокультурного развития обусловлен тем, что потенции этого развития могут быть выявлены лишь во множестве эволюционных форм путем регионального самоограничения. А это означает выработку соответствующих комплексных, локально специализированных способов существования, которые отражают конкретные условия осваиваемых сред. В силу этого поддержание локальной культурной специфики, выраженной в традициях, столь же важно для единиц развития человечества, как поддержание соответствующих программ — для единиц биологической эволюции. Есть все основания при этом полагать, что основным источником локального культурного разнообразия человечества выступают этнические культуры, подобно тому как виды являются основным источником аналогичного биологического разнообразия.

Особенно важным поддержание локальной специфики обществ было на ранних этапах развития человечества, когда исторически накопленный экологический опыт носил во многом этнически выраженный характер, будучи аккумулирован в традициях народов. Но и сегодня, когда часть весьма важных экологических функций, которые этнокультурные традиции были призваны выполнять в прошлом, стала переходить к массивам надэтнической культуры, характеризующимся тенденцией к унификации, локальное разнообразие культуры человечества в весьма значительной степени продолжает сохраняться. И это имеет глубокие основания.

Дело, прежде всего, в том, что локальное многообразие культуры человечества есть одно из выражений ее избыточности. А эта избыточность имеет огромное потенциальное адаптивное значение. Ведь именно культура выступает в качестве специфического универсального адаптивного механизма человеческого общества, который позволил трансформировать его в особую, уникальную для форм жизни «универсальную адаптивно-адаптирующую систему»[16]. Для эффективного же выполнения своих адаптивных функций культура должна всегда в той или иной степени иметь избыточный характер. Иначе говоря, она должна быть постоянно способной не только отвечать минимуму требований условий среды, но и нести в себе необходимые потенции для достижения адаптивного эффекта в новых, I порой резко изменяющихся условиях. Форма и степень выраженности локального многообразия культуры могут значительно изменяться на различных этапах общественного развития, но сама она должна быть присущей любому из этих этапов в силу отмеченных выше и иных факторов, порождаемых процессами социальной самоорганизации.

Процессы социальной самоорганизации весьма противоречивы, так же как и противоречив сам способ их реализации — культура. Культура, будучи призвана выполнять функцию специфического адаптивного механизма общества, постоянно несла в себе и деструктивное, дестабилизирующее начало. Очень ощутимо это свойство проявляется и в локальном многообразии культуры, одним из последствий чего выступают противоречия этнически и регионально выработанных интересов, идей, социальных институтов. Эти противоречия и конфликты часто оказываются одним из важных дестабилизирующих факторов истории. Но в реальных процессах взаимодействия человеческих коллективов они в свою очередь выступают источником рождения новых культурных форм.

До сих пор процессы приведения локальных культурных традиций в соответствие с наличными условиями среды происходили стихийно и на протяжении больших исторических периодов. Но сегодня ситуация качественным образом изменилась под воздействием резкого ускорения социальных процессов. В этой связи центральная общая задача, вставшая перед человечеством, заключается в необходимости научно обоснованной адаптивной самокоррекции в уникально быстро изменяющихся условиях существования в современном мире. Это достаточно хорошо сумел показать А. Печчеи[17]. При этом сохранение поливариантного богатства культуры он считает одной из шести фундаментальных «стартовых целей» человечества в процессе выработки глобальной стратегии.

Однако отмеченная «стартовая цель» должна, естественно, состоять не в консервации поливариантного фонда этнических и региональных традиций. Сохранение их богатства должно сопровождаться максимально возможным приведением этих традиций в соответствие с глобальными требованиями. А это предполагает и определенную трансформацию существующих локальных традиций, и, прежде всего, их нормативного базиса. Ведь человеческие качества формируются в зависимости от соционормативных традиций. И тут мы сталкиваемся со сложнейшей проблемой — целенаправленным управлением динамикой культурных традиций, проблемой, к решению которой люди пока недостаточно подготовлены ни научно-теоретически, ни социально-технологически, ни психологически.

По сути дела, весь пафос книги А. Печчеи состоит в призыве овладеть искусством управления динамикой культурных традиций. Но понятийно эта задача выражена культурологически недостаточно четко и корректно. Апеллируя к «человеческим качествам», Печчеи невольно склоняется к автономизации этих качеств и, соответственно, к невольному отрыву от реального механизма их формирования и регуляции — социально организованных групповых стереотипов деятельности, т. е. традиций.

Задача комплексного управления динамикой культурных традиций с целью приведения их в соответствие с глобальными требованиями может быть сформулирована как программа максимум. Сегодня вырисовывается и иная, также очень важная научная и управленческая задача, связанная с исследованием культурных традиций, в частности их