Уроки любви - Виктория Тория

— Марсен!

— Думаю, после того, что между нами случилось, мы можем перейти и на «ты». Так что просто Сильвий, Рика, Силь тоже подойдет. Я, кажется, уже говорил.

Он издевался, не скрываясь. Вспомнился подслушанный разговор. Все больше убеждаюсь, что та сцена была намеренной. Я закрыла глаза. Мне это все снится. Кошмар. Ущипнуть бы себя за руку, но… у меня не такая богатая фантазия. И тем более не с мерзавцем студентом в роли любовника.

Хватка на лице стала мягче. Пока я успела подумать, что бы это значило, его рука скользнула к моим волосам и убрала заколку. Волосы тяжелой волной рассыпались по плечам.

— Так лучше. Ты знаешь, у тебя красивые волосы.

Хоть что-то у меня красивое. Но я молчала.

— Где у тебя спальня? Или предпочитаешь тот милый диванчик? Как думаешь, он выдержит нас?

«Тебя», он хотел сказать «тебя»! Гнев спал, затопила душу злость. Кровь не кипела, превратилась в лед. Обжигая меня изнутри. Это одинаковые чувства? Ничего подобного. Гнев всегда огонь. Злоба — яд.

— Убирайся, — кое-как выдавила я. Сложно говорить, когда по твоему лицу блуждает чужая рука. И, если это была ласка, то ласка медведя из диких пустошей. Парень немного от меня отстранился, разглядывая мое лицо. Мальчишка, отрывающий крылья бабочкам. Как никогда, похож.

— Не любишь, когда остаются до утра? — И опять придвинулся, а он… возбужден? В ногу мне упирался определенно не магический жезл. Извращенец мелкий, ублюдочное создание, его заводит эта ситуация? Мозг вновь запустился, вырываясь из липких объятий страха.

— Любишь причинять боль, да? — Тихо, с легкой насмешкой, на грани безумия и флирта. — Иначе не получается?

— Ты… — на меня навалились так, что почувствовала спиной каждую трещину кирпичной стены. Его голос был так же интимен, как и движения тела, его дыхание согревало мне щеку, а рука, издевающаяся над лицом, переместилась на шею, намного мягче, но и так дышать было сложно. — Ведьма.

— Ублюдок. — Губы сводило от улыбки, но я скалилась. Жаль, что я не обращенная[8]. О, с каким удовольствием я перегрызла бы это горло, выпила бы всю кровь, растерзала это тело!

И еще один поцелуй. Слишком много поцелуев для меня на этой неделе. В этом месяце. И году. Я попыталась наступить этому паразиту на ногу, но он лишь ухмыльнулся. Он в обуви, я нет.

— Страстная, мне нравится, — сказал он скорее себе, чем мне. Его поцелуи были быстры, он кусался, но без боли и крови. Желания во мне это не пробуждало. Разве, только желание убивать. Но оно и так было. Свой язык Сильвий в этот раз держал почти при себе. Почти, потому что игра, которую он затеял со мной, без языка не обходилась. Он не пытался проникнуть в мой рот, а лишь облизывал губы, скользил по контуру, страстно дышал мне в рот. Можно было бы попытаться еще раз укусить, но я побоялась. «Леди, без глупостей» звучало очень серьезно. Пугающе серьезно.

— У тебя что, все сохнущие по тебе малолетки закончились на потоке, и ты решил перейти к преподавателям? Так давай я тебе дам все адреса наших профессоров, а мой ты забудешь?

Я пыталась вертеть головой, изворачиваясь, не слишком безуспешно, половина слов звучала почти так же, как и речи Де Марсена, будто я задыхаюсь от страсти.

— Нет, Рика, сегодня мне достаточно твоего адреса.

Проклятый и свергнутый[9]! Неужели он собирается, он намерен, нет. Не верю! Пускай ситуация в коридоре университета — это подстроено. Но его отвращение — такое не подделаешь. Слишком натурально, если применимо сказать, то даже искренне. Нет. Нет, я не верю.

Я замотала головой еще более отчаянно. Он недовольно рыкнул, так как сейчас мои губы и лицо не могла удержать даже его сильная рука. А уж губам и языку такое и подавно не по силам.

— Р-р-р-рика! — Надо было заглянуть в его личное дело. Давно надо было. Черты лица Марсена были смазаны, искажены. Он оборотень? Невозможно. Звериные сущности в нашем высшем магическом? Не верю. Ректор никогда бы не допустил зверолюдей. Уже лет двести как те прозябали в своих заповедниках, охраняемые законом. С одной стороны, они, но больше — мы. Оборотень под влиянием луны — это в первую очередь зверь. И во вторую тоже.

Мной опять тряхнули. На голове будет шишка. Если не с первого раза, то теперь наверняка. Затылок пронзила острая боль. Я взвыла. А смысл изображать из себя леди Жиневру[10].

— Что же с тобой делать, непокорная моя? — Его дыхание щекотало мне ухо. Потом шею. Потом ключицу. Казалось, он принюхивается, ищет способ унизить меня еще больше. Я замерла. Стало страшно дышать. Сердце забилась в ускоренном темпе. Еще поцелуй. И еще один. Это пытка. Ничуть не приятная. Куда он движется? Вниз. Все ниже и ниже. Пока не падет знамя крепости. Мое знамя. Все-таки есть что-то у меня общее с Жиневрой. Ту как возвеличили, так и уничтожили, сначала пытали, потом распяли и сожгли на площади, людям на потеху. Я застонала. Из губы сочилась кровь. Голова гудела от ударов об стену. Но я не позволю, не позволю какой-то мелкой мрази, вроде этого студиуса, взять меня. И зачем? Помилуй Всевидящий! Из-за экзамена?

— Ты болен, Марсен, не думал лечиться? Может, еще есть возможность спасти твой рассудок?

— О, об этом на твоем месте я бы меньше всего переживал. — Он оторвался от поцелуев шеи. Не просто поцелуев. Если губам достались осиные укусы, то на шее и декольте он оторвался по полной. Мне на память оставят шишку на затылке, искусанные губы и гематомы по всей шее. Он разглядывал меня воистину с кровожадным интересом безумца. Кажется, у него не было четкого плана, как со мной поступить. Не было, но уже рождался. Он ухмыльнулся, окидывая меня довольным взглядом. — Ты решила больше не сопротивляться?

— Если тебе это доставляет удовольствие, то… о, Марсен, иди ты в задницу!

— Ты все больше и приятнее меня удивляешь, Рика, любишь грубо? Буду рад угодить. — Он все еще ничего не предпринимал. Может, правда, если не дергаться… о нет! Пока я раздумывала над тем, как мне себя вести, Марсен отпустил мои руки и резким движением сдернул с меня платье. Верхние пуговицы платья слетели, будучи вырванными вместе с нитками и тканью. Дзень, дзень, дзень, — я ошалело проследила взглядом за искусственным жемчугом, что резво попрыгал в сторону прихожей. Как я его понимаю. Я тоже хотела бы попрыгать следом.

— Совсем не