Центр круга - Slav

— Зачем волшебникам жить вместе с маглами? – вновь вздохнул Том, перехватил удобнее чемодан. – Без надобности усложняют себе жизнь. Зачем Крестная взяла меня в этот магловский приют? Ну ладно пусть ошиблась… решила, что я магл. Но теперь все встало на свои места, я – волшебник. Почему я должен каждое лето возвращаться сюда? Почему нельзя оставаться в Хогвартсе или жить в «Золотых доспехах»… на крайний случай у тетушки Дотти. Она тоже мне родственница, а я могу быть вполне сносным племянником, много хлопот не доставлю… Пусть не захочет, но неужели в волшебном мире нет приютов для сирот? Или у них вообще не бывает сирот? Мало верится…

С такими рассуждениями Том миновал небольшую рощицу, теперь по обе стороны дороги только бесконечный луг: ни речки, ни тени, а на чистейшем голубом небе уже вовсю жарится янтарный блин. Спину и плечи стало припекать, рубашка взмокла, Том расстегнул пуговицы на вороте, провел пятерней по волосам – нагрелись, как сковорода на огне.

— Черт возьми, я же волшебник!

В раздражении Том сбросил ношу, утер рукавом пот со лба, приставив ладонь козырьком, огляделся. Сельская дорога походила на высохшее русло реки, такая же сухая и безжизненная, ей давно никто не пользовался.

Том уже вытащил палочку, когда запоздало вспомнил про запрет на колдовство, чертыхнулся, притопнул со злости, потревожив облачко дорожной пыли. Пришлось взвалить чемодан, грузный и неуклюжий, на спину, так хоть частично можно укрыться от палящего солнца.

Задумчивый и изнуренный дорогой Том не сразу понял, что идет уже не по пыльной дороге, ноги сами вели по знакомым мостовым. Встретилась старушка с крошечной собачкой на поводке, почему‑то окинула неодобрительным взглядом, у живой изгороди замер пожилой мужчина с секатором, Том хотел поприветствовать кивком, но ломота в шее не позволила, а чемодан давил на плечи. От тени деревьев потянуло прохладой, щеки перестали гореть, а дышать стало легче.

Он устало толкнул калитку, со скрипом затворил за собой, не спеша, двинулся к зданию приюта. В задумчивости Том шаркал по мощеной дорожке, пинками подгонял неказистый камешек, когда с высоты послышался довольный голос:

— …твоя правда, Стайн! Значит, и кулаки у тебя с самого утра не зря чесались… Ребус, ты невежда!.. заставляешь себя ждать…

Глядя в ступени, Том запрятал палочку глубже в рукав, шепнул под нос:

— Я ничего не слышу. Я не поддаюсь на провокации…

— Ты что оглох? – рявкнул с вызовом Стайн.

И Уорлок заметил несколько раздраженно:

— С тобой говорят, Ребус.

Только теперь Том поднял голову, разом охватил картину. Уорлок, криво ухмыляясь, замедленно отложил рабочий инвентарь, Стайн демонстративно перебрасывал секатор из левой ладони в правую, чуть поодаль остановились еще трое сирот. Том в миг вытянулся по струнке, резким жестом развел руки в стороны, к ногам звучно рухнул чемодан, на котором тут же скрестились взгляды обоих недругов. Том, пользуясь замешательством, радостно воскликнул:

— Святые угодники!

Растерянные взгляды от чемодана метнулись к нему, Уорлок и Стайн замерли с удивленно открытыми ртами, когда Том заключил их в объятья и продолжил оживленно:

— Какое счастье! Вы меня даже встречать вышли, я так растроган.

— Ты что, спятил? – взвизгнул Уорлок, первым оттолкнул его от себя.

Стайн соображал медленнее, потому глупо пялился на улыбающегося Тома, покосился на покрасневшего от злости Уорлока.

— Нет, – возразил Том, – просто выражаю свою безграничную радость.

До Стайна, наконец, дошло, что к чему, отшатнулся как от прокаженного.

— Иди к черту, Реддл.

— Как невежливо… – оскорбился Том, отряхивая рубашку, как если бы извалялся в муке.

— В какой лечебнице тебя держали все это время? – спросил Уорлок подозрительно, опасаясь приближаться.

Том растянул улыбку еще шире, и лицо его приобрело коварный оттенок.

— Ты все равно не поверишь, Уорлок.

Один из троих, что стояли в стороне, выкрикнул:

— Сестра Бертольд идет.

— Э–э-э, Дик… – занервничал Стайн, торопливо подхватил отложенный инвентарь, – мы еще полчаса назад обещали ей окучить саженцы.

Уорлок мгновение буравил лицо Тома тяжелым взглядом, затем сплюнул ему под ноги, направился за Стайном. Шаги сестры стали громче, и другие сироты потянулись к выходу. Дейвис прошел мимо с равнодушной гримасой, Симон Луишем с интересом поймал взгляд Тома, но заговорить не решился. Третий хотел проскользнуть незаметно, однако Том ухватил за локоть. Пиклс вздрогнул всем телом, уставился вытаращенными глазами.

— Подожди, – велел Том.

— Что стали без дела? – издали потребовала сестра Бертольд, но, приблизившись, моргнула, поправила очки. – Том? Уже здесь? Голоден?

— Нет, благодарю.

— Тогда переоденься и в огород. Инвентарь в кладовке.

Том кивнул сестре, а затем Пиклсу негромкое:

— Принесешь в туалет мою рабочую одежду.

Шаги Пиклса стихли на лестнице, а Том еще медлил, бегло окинул до боли знакомый двор приюта, покосился на церковь Сент–Кросс, издал тяжкий вздох:

— Ну, здравствуй, правда жизни…

Слегка пошатываясь, он добрался до второго этажа. Туалет пустовал, Том приблизился к умывальнику, отражение устало провело ладонью по лицу, словно снимая маску, глаза недобро блеснули.

Через пару минут в дверь тихо постучали, Том в удивлении посмотрел на нее, хмыкнул:

— Пиклс, это не кабинет Отца Настоятеля…

Не успел договорить, как Пиклс уже просочился внутрь, правая нога как бы невзначай удерживала дверь чуть приоткрытой. Том с вытянутой рукой шагнул к нему, на что Пиклс, не позволяя приблизиться, швырнул одежду навстречу. Том поймал, но глаза недовольно сощурились, сделал еще шаг вперед. Пиклс отступил к стене, на лице метнулся страх, тут же исчез, губы выдавили извиняющуюся улыбку.

— Дверь закрой, – бросил Том негромко, но твердо, и вернулся к умывальнику.

С резким щелчком дверь тут же захлопнулась, онемевший Пиклс во все глаза смотрел на Тома. Тот же невозмутимо отложил рабочую одежду, стал расстегивать манжеты, а, выскользнувшую из рукава, деревянную палочку бережно пристроил на туалетную полку – подальше от воды.

Том оттянул подтяжки, на рубашке виднелись грязные полосы, поморщился, разом стащил рубашку и майку. С фырканьем и шипением стал плескаться в едва теплой воде, брызги летели во все стороны. Том отряхнулся по–звериному, мокрые волосы повисли сосульками, Пиклс все еще конфузливо мялся у двери.

Капли воды стекали по шее, плечам, спине, но Том не торопился их обтереть, вместо этого уперся руками в умывальник, спросил бегло:

— Ну и что нового?

Пиклс в отражении небрежным жестом скрестил руки, переспросил с наигранной веселостью: