Небо на двоих - Ирина Мельникова

– Хорошо, позвони ему. О Дарьке не забудь спросить. А то мужики обычно терпеть не могут маленьких собачек.

– Ну, и молодчина! – обрадовалась Любава. – Я бы от тебя прямо сейчас с ним связалась, но не помню номер телефона, он у меня в компьютере. Я тебе сразу перезвоню, когда с братом обо всем договорюсь. А ты прикинь пока, что с собой возьмешь и на какое число билеты закажешь. Лучше до Адлера лететь самолетом. А там тебя Вадим встретит на машине.

– До Адлера? – удивилась я. – Он разве в Сочи живет?

– Бери южнее, подруга, – самодовольно усмехнулась Любава. – В самом сердце Абхазии. Это тебе не баран чихнул, а вполне настоящая заграница. «Ах, море в Гаграх…» – дурашливо вылупив глаза, пропела она. И тут же абсолютно серьезно добавила: – Но загранпаспорт там вроде не нужен. Я уточню, но ты и сама посмотри в Интернете. Отзывы отдыхающих, то, се…

Глядя на подругу, чьи глаза горели неподдельной заботой, я подумала, что Любава говорит о моей поездке, как о деле решенном. Впрочем, в душе я уже согласилась. Дело было за строгим Вадимом Борисовичем. Меня даже неизвестная Абхазия не страшила. Еще не видя брата Любавы, я почему-то уже побаивалась его. «Но, может, и к лучшему», – подумала я и, подхватив Дарьку на руки, вышла в прихожую проводить мою чрезвычайно активную подругу.

– В конце концов, возьму пса к себе, – Любава потрепала пуделька за хохолок на затылке и подмигнула. – Чтоб ничто не отвлекало тебя от погружения в природу.

Я весело хмыкнула в ответ.

– Тебе так хочется сплавить меня диким горцам на растерзание?

– Ну, может, и не растерзают тебя горцы, а здесь ты точно сожрешь саму себя, – ворчливо заметила Любава и чмокнула меня в щеку. – Ну, бывай, подруга! Жди звонка.

– А что мне остается? – Я слабо махнула ей рукой.

Странное чувство поселилось у меня в груди. Предчувствие, не предчувствие, но от него меня потряхивало, как от озноба. Закрыв за Любавой дверь, я закуталась в шаль, прижала к себе Дарьку и подошла к окну. Багровое солнце садилось в черную тучу, похожую на огромного зубастого крокодила… Пожар полыхал на небе, и редкие тучки казались угольками в пламени костра. Я вдруг представила и этот костер, запускающий столб искр в черное небо, и яркие звезды над головой, и груду хвороста рядом, и запах мокрой земли, и хвои… И высокого угрюмого старика представила, с белой, как лен, бородой… Сказку представила, в которой мне вдруг очень-очень захотелось очутиться.

Тогда я разожгла камин, села на пол и, не спуская задремавшего Дарьку с колен, долго-долго смотрела на огонь. Мне было тепло и хорошо. И впервые за последние месяцы спокойно.

Глава 4

Любава оказалась расторопной. Она в два дня не только договорилась с братом, но и купила билет на самолет. Мне осталось лишь уладить текущие дела на работе и написать заявление на отпуск. Но главный редактор подписала его мгновенно, даже не слишком рассердилась, когда я попросила месяц в придачу без содержания. Я ведь прекрасно понимала, чего ей это стоило: слишком много было на шеф-редакторе завязано.

– Ох, как я тебе сочувствую, – пригорюнилась начальница, когда мы выкроили несколько минут, чтобы выпить по чашке кофе с коньяком. – Конечно, мой Константин от меня не уходил, но я-то… – Она воздела очи горе и затянулась сигаретой. – Я-то два раза от него бегала… Но возвращалась. И знаешь, как трудно было поначалу. Но сейчас от кого бегать?

Она вздохнула и перевела взгляд на фотографию двух девочек-близняшек, стоявшую на ее столе.

– Вон каких красавиц родили. Теперь на ноги надо поднимать. Учить, воспитывать… – И, потушив сигарету о дно пепельницы, начальница деловито посоветовала: – Тебе родить надо непременно. Как только твой Юра вернется, никого не слушай, беременей незамедлительно.

– Он не вернется, – покачала я головой. – Даже если его будут там резать пилой, Юра сбежит, но ко мне не вернется. Гордый он, унижаться не будет.

– Да не гордый, а тебя боится, – отмахнулась главред. – Ты ж как посмотришь своими глазищами, как губы скривишь, кого только мороз по коже не продирает!

Я чуть не подавилась кофе от такого заявления. Надо же, как все запущено! Я, оказывается, не только родной коллектив запугала, но и бывший муж, получается, от страха бросился в объятия смазливой секретарши.

Об этом я рассуждала всю дорогу домой. Да, я была принципиальной. Да, не любила лентяев, потому что сама пахала, как вол. Что еще? Никогда не сплетничала и, если что-то не нравилось, не юлила, а высказывала претензии прямо, глядя в глаза… Не врала, перед начальством не лебезила… Любви сотрудников не искала, панибратства не допускала… И что получила взамен? Узнала, что в коллективе меня не уважают, а элементарно боятся. И наверняка обрадуются, что шеф-редактор наконец-то свалила в отпуск.

Я пыталась убедить себя, что мне это безразлично, и все же, все же… Настроение испортилось. К тому же огорчило известие, что с Дарькой придется расстаться. Вадим Борисович был не против моего приезда, но категорически запретил брать с собой собаку. Любава сообщила, что он не возьмет на себя ответственность за жизнь моего щенка, потому что в хозяйстве у него не то четыре, не то пять охотничьих собак да пара сторожевых овчаров.

Я представила такую свору, и мне вмиг расхотелось ехать. Но Любава сердито прикрикнула на меня и объяснила, что овчарки у него на цепи, а охотничьи живут в вольере. Просто Вадим, как бывалый собачник, знает, насколько вездесущи и проказливы щенки, особенно карликового пуделя. «Они ж, как крысы, – якобы сказал Вадим Борисович, – в любую щель пролезут».

Сравнение с крысой мне очень не понравилось, но резон в его словах был. Дарька и впрямь оказался пронырливым и игривым щенком. Не дай бог, полезет брататься к овчаркам. Так что скрепя сердце я согласилась оставить своего питомца у Любавы, которая неожиданно восприняла это с энтузиазмом и даже поклялась воспитать из него образцовую собаку к моему возвращению. В чем я лично сильно сомневалась.

Любава забрала Дарьку накануне отъезда, а рано утром обещала подбросить меня в аэропорт. Вещи были собраны еще два дня назад. Я терпеть не могла авралов, и потому подошла к этому делу со всей ответственностью и на полном серьезе, большая сумка на колесиках дожидалась в прихожей. Для всякой мелочи сгодился саквояж. Его я решила взять с собой в салон самолета. Проверила билеты, банковскую карту, наличные деньги, документы. Они уместились в сумку поменьше, которую я повешу на плечо. Кажется, все!

Я присела на диван, и еще раз пробежала глазами список вещей. Нет, вроде ничего не забыла. Теплые вещи – свитера, носки, шапочка уложены. Две пары кроссовок, водонепроницаемая куртка, ветровка, джинсы, даже резиновые сапоги не забыла. На них настояла Любава. Что там еще? Белье, спортивный костюм, шорты и легкие сандалии… Жара в Абхазии, по словам Любавы, уже в конце мая доходит до сорока градусов. На всякий случай я захватила купальник и крем для загара. Может, получится выбраться на море, поплавать, позагорать… Не торчать же все время в горах!