Электронное гражданское судопроизводство в России: штрихи концепции. Монография - Василий Пономаренко

Развитие регламентирующего эту сферу общественных отношений законодательства79 обеспечивает возможность удостоверить коммерческую информацию посредством электронной цифровой подписи, что позволяет не только расценивать электронные документы как способ оформления сделок, но и использовать их в качестве доказательств в суде. Именно поэтому правовые аспекты электронного документооборота в последние годы находятся в центре научно-прикладного внимания юристов80.

Несмотря на отмечаемые в литературе проблемы правового регулирования этой сферы81, нет сомнений в том, что электронный коммерческий оборот будет увеличиваться в масштабах, что не может не сказаться на процессуальных средствах защиты прав его участников.

Таким образом, вектор развития российской экономики не оставляет сомнений в целесообразности модернизации гражданского судопроизводства в целях приведения его в соответствие с реалиями обслуживаемого им гражданского оборота.

Не оставляет таких сомнений и правовой фактор формирования информационного общества в России.

Отмеченные ранее системность и диалектическая взаимосвязь всех социальных правообразующих факторов всецело проявляются применительно к процессу модернизации гражданского судопроизводства посредством внедрения в него элементов «электронного правосудия».

Характерным примером является «генетически» свойственная взаимообусловленность экономического и правового факторов.

Применительно к инновационной проблематике в теоретико-методологической литературе на этот счет справедливо отмечается: «Конкретные способы и средства структурирования экономических отношений в инновационной сфере в юридические права и обязанности зависят от характера инновационных отношений, которые очень разнообразны и потому требуют индивидуального подхода. Очевидно, что в процессе структурирования важно учитывать интересы и экономики, и правоведения, использовать единую методологию и категориальный аппарат. Основным представляется такой общий порядок действий для всей инновационной сферы, при котором первоначально осуществляется конструирование экономической модели регулируемых отношений, а затем уже экономическая модель перестраивается в юридическую (курсив везде мой. – В.П.)»82.

«Электронизация» экономической модели общества отражается не только на обслуживающих ее правовых конструкциях, но и на самом правопонимании.

Ю.В. Тихонравов убедительно объясняет это следующим образом: «Объективное право как совокупность норм и правил, устанавливающих жесткий стандарт регулирования социальных отношений, не является универсальной завершенной конструкцией, эта модель, адекватная социальной системе на определенном этапе развития, но принципиальное изменение системы, ей переход на новый уровень развития, предполагает осознание и смену существующей модели также на принципиально новую (курсив везде мой. – В.П.)»83.

Не остается в стороне от процесса формирования нового правопонимания и охарактеризованным выше политический фактор.

Как было отмечено, в качестве более совершенного способа управления в информационном обществе возможно использование модели, при которой управляющий и управляемый находятся в одном информационном потоке, не устанавливая личных отношений. Управление в таком случае происходит посредством «горизонтального» взаимодействия, участники которого имеют общую цель.

Размышляя на эту тему, Д.Ю. Боков приходит к следующему выводу: «Существенной особенностью новом модели может стать система ответственного саморегулирования как более тонкая и сложная форма контроля социально значимых действий. Презюмируется, что она содержит отказ от прямого директивного управления, на котором основана эффективность позитивного права, опирающаяся, фактически на грубую физическую силу»84.

Применительно к цивилистическим процессуальным отраслям права столь существенная эволюция правопонимания повлечет изменение соотношения частного и публичного начал, которое уже констатируется специалистами85.

Так, на основе достаточно серьезного исследования, Е.В. Слепченко пришла к следующему выводу: «Проблема соотношения частного и публичного в процессуальном праве – это одна из основных методологических проблем, значение которой трудно переоценить. Российский гражданский процесс все еще во многом носит характер не процесса сторон, а судебного процесса, в котором господствуют принципы расследования и поиска объективной истины; частное право, по крайней мере, с процессуальной точки зрения еще не в полной мере нашло свое место в российской правовой системе»86. Из этого названный автор делает следующий вывод (к слову, подтверждающий наш приведенный выше прогноз): правосудие в настоящий момент «не может быть квалифицировано как нужная услуга, оказанная сторонам судебной системой при рассмотрении гражданских дел (курсив мой. – В.П.)»87.

Следует признать, что наблюдаемое переосмысление соотношения частного и публичного права своей первопричиной имеет не только формирование информационного общества, но и постепенный уход от монополии позитивистского правопонимания советского периода развития юридической доктрины. Причем оба указанных фактора взаимно усиливают действие друг друга.

Становление постсоветской правовой системы осуществляется одновременно с обособлением общества от государства, эмансипацией человека и сопровождается развитием гражданского общества, которое объективно порождает нормы частного права, признающиеся современной философией права «единственно возможной формой его (права) существования (курсив мой. – В.П.)»88.

Современной наукой правогенез характеризуется разительно иначе, чем в советской период ее развития. В частности, признается «генетически» присущий дуализм права: «Принципы частного права и судопроизводства, а затем и права человека объявляются нормами естественного права, а государству вменяется в обязанность обеспечить их действие. Если частное право складывается спонтанно, получает затем соответствующую фиксацию, т. е. развитие идет от отношения к норме, то публичное право «придумывается» как система норм, порождающих новые институты, процедуры, отношения, т. е. развитие публичного права идет в обратном порядке – от нормы к отношению»89.

Подобные достаточно убедительные выводы по результатам анализа процедуры правообразования в советские времена были просто невозможны. Все правоведы тех времен (включая процессуалистов) придерживались единственной идеологически допустимой точки зрения: «советское право – есть совокупность правил поведения, установленных государством в законодательном порядке»90.

Налицо революция в понимании самого права и его внутреннего объективно обусловленного (конфликтом личных и общественных интересов) дуализма.

Поскольку гражданское процессуальное право сочетает в себе как частные, так и публичные начала, взгляд на него с новых общетеоретических позиций не может не «высветить» очевидной необходимости его модернизации.

Применительно к вопросу о модернизации процессуальной формы ее необходимость уже сейчас констатируется в публикациях ведущих специалистов по гражданскому процессу: «Цивилистический процесс исторически традиционно мыслился как институциональное явление (это характерно и для России). Институциональный подход в немалой степени способствовал формированию нормативистского понимания судебной защиты и правосудия как исключительно публично властной деятельности. В своем крайнем выражении это ведет к диверсификации процесса, что расценивается как негативное явление, затрудняющее путь к судебной защите и блокирующее развитие нового качество цивилистического процесса в новых общественных и правовых реалиях. Напротив, процедурное развитие цивилистического процесса предполагает акцентирование частноправовых методов регулирования, что вовне выражается в многообразии судебных процедур внутри (а также и вне) процесса, выбор которых в подавляющем большинстве случаев строится на приоритете заинтересованных лиц. Частноправовой (но не публично-правовой) компонент становится таким образом критерием внутреннего развития процесса (курсив везде мой. – В.П.)»91.

Думается, прогнозируемое нами принципиально новое восприятие правосудия по гражданским делам (как услуги), обусловленное внедрением электронно-телекоммуникационных форм процессуального общения суда с участниками процесса, также будет взаимообусловлено с усилением роли частноправового его начала.