ШАРАДА - Сандра БРАУН

– Не думай, что после родов я надену мученический венец. Как только появится малыш, мы будем по очереди менять ему пеленки.

– Жду не дождусь этого, – усмехнулся он. Затем, став серьезным, положил руки ей на плечи и притянул к себе. – Мне так легко любить тебя, поймешь ли ты когда-нибудь, как сильно я тебя люблю?

Аманда задрала голову и улыбнулась ему в ответ.

– Я знаю. – Солнце светило ей прямо в лицо и, возможно, поэтому на глазах у нее неожиданно появились слезы. – Я тоже тебя люблю.

Перед тем, как поцеловать ее, он обхватил ладонями лицо жены и долго смотрел ей в глаза. Охрипшим от волнения голосом он сказал:

– Я постараюсь вернуться пораньше. – Он сел за руль и добавил:

– Если тебе что-нибудь понадобится, позвони.

– Позвоню.

Когда он доехал до утла улицы, Аманда помахала ему рукой.

Спина начала болеть у нее тогда, когда она мыла оставшуюся после завтрака посуду. Перед тем, как застелить постель, она немного отдохнула, но тупая боль не утихала.

К полудню стало ясно, что с приступами резкой боли в животе надо что-то делать. Аманда подумала о том, чтобы позвонить ему, но удержалась. Схватки иногда начинаются за несколько недель до родов. Ребенок должен был родиться только через две недели. Это могла быть ложная тревога. Его работа требовала внимания и сосредоточенности, и она не хотела отвлекать его без особой необходимости.

В начале пятого отошли воды, и она сразу же позвонила своему акушеру-гинекологу. Он заверил ее, что для паники нет никаких оснований, что первые роды как правило длятся часами, но посоветовал ехать в родильное отделение.

Аманда больше не могла откладывать звонок в его офис. Но, когда она позвонила, ей сказали, что он занят и не может подойти к телефону. Ничего страшного. Ей надо было сделать еще несколько дел, прежде чем отправиться в клинику.

Она приняла душ, побрила ноги и вымыла шампунем голову, не зная, когда еще представится такая возможность. Уже уложенный небольшой плоский чемодан был заполнен ночными рубашками, новым халатом и шлепанцами, а также вещами для младенца, которые понадобятся при выписке. Она положила внутрь свои туалетные принадлежности и кое-какие мелочи, застегнула молнию и поставила чемоданчик у входной двери.

Схватки становились все чаще и сильнее. Аманда снова позвонила мужу. – Он вышел, – был ответ. – Но, если хотите, я могу его разыскать. Это срочно?

Срочно ли? В общем, нет. Женщины рожали детей и не при таких обстоятельствах. Неужели же она не сможет без него добраться до клиники? Кроме того, зачем ему, приехав домой, снова возвращаться в город?

Однако ей ужасно хотелось поговорить с ним. Звук его голоса поддержал бы ее. Вместо этого ей пришлось попросить оставить ему записку, чтобы он как можно скорее приехал к ней в больницу.

Аманда понимала, что в таком состоянии ей не стоит садиться за руль, но рядом с ней не было ни друзей, ни родственников, к кому она могла бы обратиться. Тогда она набрала 911.

– Я рожаю – мне нужна ваша помощь, чтобы доехать до родильного отделения.

Санитарная машина приехала через несколько минут. Фельдшер осмотрел ее.

– Мне не нравится ваше давление, – сказал он, снимая с ее руки манжету аппарата. – Давно начались схватки?

– Несколько часов назад.

Теперь боль была сильной. Дыхательные упражнения и аутотренинг, которые она изучала на занятиях для будущих родителей, оказались менее эффективными, когда ей пришлось выполнять их в одиночестве. Они нисколько не уменьшили боль.

– Далеко еще? – задыхаясь, спросила она.

– Недалеко. Держитесь. У вас все будет хорошо. Но у нее не все шло хорошо. Аманда поняла это, когда увидела, как нахмурился ее врач после предварительного осмотра.

– У ребенка тазовое прележание.

– О Господи! – всхлипнула она.

– Ну-ну, не волнуйтесь. Так бывает. Постараемся его повернуть. Если это не поможет, сделаем кесарево сечение.

– Я позвонила по номеру, который вы мне дали, – почувствовав ее состояние, добавила медсестра. – Он уже едет.

– Слава Богу, – вздохнула Аманда с некоторым облегчением. Он скоро будет здесь. – Слава Богу.

– Он что, ваш инструктор?

– Он мой все на свете.

Сестра крепко взяла ее за руку и стала о чем-то с ней разговаривать, помогая преодолеть новый приступ боли, от которой темнело в глазах, в то время как врач пытался Придать плоду правильное положение. Мониторы постоянно следили за биением маленького сердечка. Сестра все чаще измеряла Аманде давление. Наконец врач сказал:

– Готовьте ее к операции.

Следующие несколько минут пролетели в туманном калейдоскопе света, звуков и движений. Ее быстро повезли в родовой блок.

Куда же он подевался? Приглушенным от тоски голосом она выкрикнула его имя, а затем заскрежетала зубами, пытаясь отогнать кинжалом пронзившую ее боль в области живота. Потом она случайно услышала разговор двух сестер-акушерок:

– Сегодня в районе Луп произошла ужасная пробка.

– Еще какая! Я как раз поднималась сюда мимо отделения экстренной помощи. Там такое творится! Несколько жертв, в основном в результате травм головы. Поэтому несколько специальных бригад ждут приезда ближайших родственников погибших, чтобы получить согласие использовать неповрежденные органы и ткани.

Аманда почувствовала, как ей сделали укол в руку, чем-то жидким и холодным смазали живот, обернули ноги стерильными голубыми простынями.

Пробка в Лупе?

Он должен был ехать через Луп.

Он, должно быть, торопился, чтобы успеть увидеть ее до рождения ребенка.

И ехал слишком быстро.

Рискуя намного сильнее обычного.

– Нет! – простонала она.

– Держитесь. Всего через несколько минут вы возьмете в руки своего малыша. – Добрый голос, но не его. Не тот, который она мечтала услышать.

И внезапно Аманда поняла, что уже никогда не услышит его голос. На мгновение у нее возникло потустороннее восприятие действительности. С острой беспощадностью, необъяснимой и в то же время неоспоримой, она осознала, что никогда больше его не увидит.

В то утро, когда непролитые слезы жгли ее глаза, у нее появилось предчувствие, что их прощальному поцелую суждено стать последним. Каким-то образом она уже знала, что никогда больше не дотронется до него.

Вот почему она с такой неохотой отпустила его. Аманда вспомнила, как пристально он смотрел на нее, как будто хотел запечатлеть в памяти малейшие детали ее лица.

Может быть, он тоже чувствовал, что они прощаются навсегда?

– Нет, – всхлипнула она, – нет! – Но судьба уже нанесла свой удар, и несчастная женщина вдруг осознала это глубоко и окончательно. – Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Ее хриплый крик эхом отразился от покрытых кафелем стен. Но он не услышал его. Он ушел.