Соискатели - Лариса Ратич

К.: Ой, одноклеточный! А ещё жениться хочет на выдающейся девушке! Вызывай такси, говорю.

(плюхается в кресло, начинает поправлять и без того очень яркий макияж).

И.И. (звонит): Такси? Примите вызов.

                                                      ЗАНАВЕС

[Идёт смена декораций; слышна громкая музыка, смех, топот. На фоне занавеса – выходит Иван Иванович; Он один, нетрезв, идёт, пошатываясь].

И.И.: Ну вот, оттянулся, отдохнул, проводил! (Останавливается, пытается танцевать, чуть не падает).

   Нормально. Очень современно. Среди молодёжи и сам становишься молодым. Только песни у них какие-то странные. Как там этот пел, с тремя фиговыми листочками? Значит, два – на груди (показывает), а один… Ну там, где положено. Как же он пел? Оригинальный такой текст: «Я свои кишки, дорогая, за тобою повсюду таскаю». Очень интересно. Главное, жизненно. У меня такое же сейчас О-ЩУ-ЩЕ-НИ-Е. Кишки таскаю. (Икает). Тяжёлые, заразы. (Снова икает; потом затягивает во весь голос, следуя дальше нетвёрдой походкой):

«Ты целуй меня везде, я ведь взрослая…

(останавливается, грозит пальцем в зал, смеётся):

…«Я ведь взрослая давно!..»

(уходит, покачиваясь).

                                      ОТКРЫВАЕТСЯ   ЗАНАВЕС

[Комната Юрия и Наташи. За столом сидят Наташа И Людмила Ивановна].

Н.: Мама, ты способна меня СПОКОЙНО выслушать?

Л.И. (вскакивает, начинает взволнованно ходить по комнате): Нет, нет и ещё раз нет. Я так не могу.

Н.: Мама, ты знаешь, что такое «маскировка»?

Л.И.: Маскировка, рокировка, что угодно! Я сказала «нет» - значит «нет».

Н.: Мама, но хотя бы попытайся; ты ничем не рискуешь!

Л.И.: Наташенька, не могу я так!

Н. (сердясь): А КАК ты можешь?! И я тоже не могу – смотреть, как ты переживаешь! Он там с этой тёлкой, с этой КЛЕОПАДЛОЙ Перепёлкиной, или как там её, по барам да по ресторанам, а она тут валидол корвалолом закусывает! Жених из реанимации!!!

Л.И.: Ну а может он действительно влюбился, увлёкся? У него и раньше это бывало, правда, давно уже. И разводиться не предлагал… Вот ты знаешь, поэт Гёте, например – а ему было гораздо больше, чем сейчас Ване, - так что ты думаешь, влюбился, и взаимно, заметь, в юную девушку. Любви все возрасты покорны.

Н.: Мама, в любви все возрасты проворны, это да. А Я ЗНАЮ всё, что ТАМ происходит, мне Эдик Шустрых рассказывает. Совсем дед с ума сошёл, я считаю. Ну и пусть, раз так! А ты сделай, как я тебе советую. Хуже НЕ БУДЕТ!

Л.И.: Нет, Наташа. Давай эту тему закроем. Я не собираюсь больше выходить замуж!

Н. (смеясь): Тьфу! А я – что, замуж тебя выдаю?!

Л.И.: Да как же? Ведь ты сама сказала: давай подбирать варианты; СОИСКАТЕЛЕЙ, так сказать.

Н.: Ну да. Но я не сказала «замуж», заметь!

Л.И.: А зачем же мне тогда эти… СОИСКАТЕЛИ?

Н.: Так встряхнёшься наконец; вспомнишь, что ты – женщина. И, кстати, ещё ВПОЛНЕ! Побывай в театре, в ресторане, ещё где-нибудь. Кто тебя замуж-то пихает, господи?!

Л.И.: Но если эти… СОИСКАТЕЛИ вдруг… найдутся, они же начнут надеяться?..

Н.: Ой, мама, ты действительно СУПЕРНАИВНАЯ, тут Лизка права. Да ты же в любой момент просто можешь сказать: извините, наши отношения больше продолжаться не могут. Красиво и интеллигентно. Твой бывший муж, - лет пятнадцать, дай бог памяти, тебя никуда не приглашал! Всё работа, деньги, деньги!..

Л.И.: Так ведь это ж для семьи. Для всех нас. Для Лизы, в конце концов.

Н. (едко): И для Клеопатрочки теперь, да? А Лиза, я чувствую, и сама не пропадёт. Если б твой Богачевский меньше зарабатывал, лучше было бы!

Л.И.: Да, я всегда считала, что деньги всё-таки портят людей.

Н.: Мама, деньги портят только тех, кто уже испорчен.

Л.И.: Наташа, но согласись, что отец, если объективно, он неплохой, он труженик. Ну, попала вожжа под хвост…

Н.: Ой, мама, твоя хроническая доброта – это уже диагноз. И я берусь тебя вылечить. Короче, согласна или нет?!

Л.И.: Ну, если замуж не надо… Да и найдутся ли ещё эти… всё забываю, как ты их называешь?.. – соискатели? Ведь я уже немолода, нездорова, некрасива. В какой-то степени.

Н.: Доверься мне: ты богата, и этого достаточно. Ты – при деньгах. В наше время это значит: молодая, здоровая, красивая. Давай писать объявление.

(решительно усаживает Л.И. за стол, кладёт перед ней ручку и бумагу).

А я помещу это сегодня же в нашей газете. Значит, так: (диктует) «Женщина за сорок…»

Л.И.: Наташа, давай сразу договоримся, что писать ерунду я не буду. Какая же я «женщина за сорок»?!

Н.: А тебе сколько лет, а?

Л.И.: Ну, шестьдесят. Почти.

Н.: А шестьдесят – это, по-твоему, до сорока или за сорок?

Л.И.: Ну конечно, за сорок.

Н.: Вот так и пиши!!!

Л.И.: Но всё-таки…

Н.: Считаю до трёх. Или напишу сама: «женщина за тридцать». И это тоже будет правда.

Л.И. (испуганно): Ну ладно, пишу. В конце концов сами увидят (пишет).

Н.: Дальше: «состоятельная, свободная, с разносторонними интересами и широкими взглядами, желает познакомиться с независимым интеллигентным мужчиной с разумной разницей в возрасте» (Л.И. молча пишет).

Л.И.: Наташа, а зачем вот это «с разумной разницей в возрасте»? Ты что, думаешь, восьмидесятилетние прибегут?

Н.: Нет, я думаю, что двадцатилетние прискачут. Они знаешь как сейчас на запах денег сбегаются!

Л.И.: Неужели?..

Н.: Я ЗНАЮ, что говорю (заглядывает в объявление). Что же, неплохо. Пиши контактный телефон. Да не ваш, а наш; ты что? Так, давай сюда, я сразу отнесу (быстро собирается и уходит).

Л.И. (одна): Страшно что-то… А с другой стороны – Наташа почти всегда оказывается права. Хорошо, что у меня есть такая невестка; дочери ведь никогда не было. Иногда же хочется  вот так, по-бабьи, с кем-то посоветоваться… Ой, а что ж мы с ней затеяли, а?! «Охренеть», как Лизонька выражается. Кстати, и с ней надо срочно решать. Я же вижу, она слушает, кивает, а свои какие-то дела всё равно делает. Скорей бы уж с её мальчиком этим познакомиться, что ли?

(Звонок в дверь. Людмила Ивановна впускает в квартиру Лизу. У Лизы в руках – большая, туго набитая сумка).

Лиза (раздевается, снисходительно объясняет): Мама согласилась, что мы должны поменять тебе имидж – с XIX века на двадцать первый.

Л.И.: Это лишнее, я думаю. У меня весь старый имидж вполне приличный и неизношенный.

Лиза: Да-а, работа предстоит большая. Я тебе запишу: имидж, брокер, сканер… ну и так далее. На досуге подучишь, как и что. А пока давай кое-что прикинем.

(Людмила Ивановна и Лиза вынимают вещи из сумки, рассматривают: джинсы, кружевные кофточки, кроссовки и т. д.)

(Лиза время от времени восхищенно причмокивает, прикидывая сверху на себя: «Обалденная вещичка»!)

Л.И. (мнётся): Лиза, вряд ли мне из этого что-нибудь подойдёт…

Лиза (уверенно): Не «вряд ли», а «спасибо». Померяй сначала. Это самый крутой прикид. Между прочим, ты должна усвоить: сейчас – чем больше ты раздета, тем больше одета!

Л.И.: Попытаюсь рискнуть!.. (выходит с вещами в другую комнату).

Лиза (оставшись пока одна. Включает музыку, начинает танцевать, явно что-то репетируя. НАТАША, открыв входную дверь своим ключом, заходит в комнату).

Наташа: Весело! По поводу или просто так?

Лиза: По поводу. Бабуленция новый прикид меряет; рождаем имидж.

Н.: Молодец, оперативно. Что-нибудь интересное принесла?

Лиза (невозмутимо продолжая танцевать): В соответствии с последним воплем моды.

(Входит Людмила Ивановна. На ней бриджи с кружевами, короткая маечка, кроссовки. Живот оголён).

Наталья и Лиза (вместе): О Господи!

(Наташа начинает смеяться, стараясь сдерживаться; но постепенно хохочет всё громче, вытирая слёзы.

   Лиза смотрит молча, сложив руки на груди).

Н. (продолжает смеяться): Воистину – вопль!..

Лиза (раздражённо): А всё равно в этом что-то есть. Надо просто подкорректировать. Сейчас подберём (роется в сумке).

Н. (отсмеявшись): Спасибо, дорогая. Мы теперь сами. Кстати, я тут парички неплохие достала.

(снова смеётся, глядя на Л.И.)

Мама, пойди пока халат накинь.

(Л.И. выходит, чтобы надеть халат).

Лиза (с вызовом): А парики – это не актуально.

Н.: Мы просто померяем. Во всяком случае хоть новый цвет подберём, что ли.

(Л.И. выходит в халате).

Л.И. (видит парик в руках у Наташи): А это зачем? Старую кобылу по-новому скакать не научишь…