Повелитель пустыни - Налини Сингх

— Конечно, конечно...

Когда вся одежда была размещена в просторном, как комната, шкафу, Джасмин поинтересовалась:

— Куда ведут эти двери?

— А вы пройдите. Вам понравится.

Мумтаз решительно распахнула двери. На ее радостную улыбку нельзя было не откликнуться.

— Это сад!

Ласковая, мягкая трава под босыми ногами. Небольшой фонтан в центре круглого помещения, водные арки, низвергающиеся на резное дно из Розы Зюльхейля. Вокруг фонтана — скамейки, окруженные тысячами и тысячами крошечных синих цветов. В углу — огромное дерево, усыпанное сине-белыми цветами и источающее волшебное благоухание.

— Это собственный сад... — Мумтаз запнулась, не договорив. — Простите, мой английский...

— Что вы, все в порядке. — Джасмин небрежно махнула рукой. — Я стараюсь овладеть языком Зюльхейля, но пока мне мало что удается.

Глаза Мумтаз сверкнули.

— Я буду учить нас, если вы согласитесь.

— Спасибо вам! Так вы начали про сад?..

Мумтаз задумалась.

— Это частный сад, он для тех, кто... кто живет за этими дверями.

Она указала на дверь, ведущую в комнату Джасмин, и на две такие же двери в стенах напротив и слева. Таким образом, три стены, окружавшие сад, были снабжены выходами, а четвертую, высокую стену украшали виноградные лозы.

Джасмин кивнула.

— Значит, этот сад предназначен специально для гостей?

Мумтаз переступила с ноги на ногу и смущенно улыбнулась.

— Вам нравится этот сад и ваши комнаты?

— Все это восхитительно!

— Вот и хорошо. Очень хорошо. Вы останетесь в Зюльхейле?

Что-то в ее интонации удивило Джасмин.

— Так вы в курсе?..

Мумтаз вздохнула и опустилась на скамью у фонтана. Джасмин присела с ней рядом.

— Хираз — самый близкий друг Тарика, поэтому я, как жена Хираза...

Джасмин поперхнулась.

— Вы — супруга Хираза? Я-то подумала... Нет, ничего.

Мумтаз ответила ей беззаботной улыбкой.

— Прислуга, да? Тарику хотелось, чтобы рядом с вами в первое время вашего пребывания здесь кто-то находился. А я работаю во дворце, и поэтому я здесь ежедневно. Если вам что-нибудь понадобится, вы всегда сможете сказать мне.

— Да, конечно. — Джасмин в самом деле ощутила признательность. Выходит, Тарик позаботился о том, чтобы эта милая женщина была рядом с гей. — Но почему он ничего мне не сказал?

— Он, как и Хираз, в гневе просто страшен. Тарик сердится на вас, а мой муж — на меня.

Джасмин не сумела сдержать любопытства:

— За что же Хираз на вас сердится?

— Он хочет, чтобы я согласилась с тем, что они с Тариком задумали, хотя сам он с Тариком не согласен. — Мумтаз не дала Джасмин возможности задать следующий вопрос. — Хираз рассказал мне, как обстояло дело в вашей стране. В Зюльхейле всем известно, что сердце Тарика разбила рыжеволосая и голубоглазая иностранка.

Джасмин заморгала.

— Откуда?

— Хираз унес бы тайны Тарика в могилу, да вот другие не настолько... скромны. Мы мало что знаем о вас, но это хорошо, что вы приехали. Вы очень нужны Тарику, тем более что его родители погибли.

— Он очень зол на меня, — призналась Джасмин.

— Но все-таки вы в Зюльхейне. Ведь лучше быть рядом с ним, даже если он сердится, правда же? Вам нужно научиться вести себя с вашим...

Необычное выражение на лице Мумтаз встревожило Джасмин.

— Вы о чем? — быстро спросила она.

— Я... Я кое-что забыла. Пожалуйста, пройдемте в комнаты.

Джасмин последовала за ней, озадаченная резкой переменой в ее голосе.

— Для вас приготовлена ванна. А потом, прошу вас, наденьте вот это.

Мумтаз указала на одежду, разложенную на кровати.

Джасмин дотронулась до мягкой и невероятно изысканной ткани. На ощупь материя казалась невесомой, а цвет ее был под стать Розе Зюльхейля — белый с отблесками потайного огня. Длинные струящиеся складки украшены блестками, которые будут переливаться при каждом движении. Такие же сверкающие блестки вшиты и в корсаж платья. Рукава платья длинные, но оно имеет глубокий вырез, отчасти открывающий грудь. Сверху на платье лежала тонкая золотая цепочка. Несомненно, она задумана как пояс, дополняющий наряд.

— Это не мое, — чуть слышно произнесла Джасмин.

— Сегодня будет... торжественный обед, и то, что сейчас на вас надето, не подходит. Так что для вас приготовили вот это.

— Потому что я в гостях? Что ж, если это у вас практикуется, то я ничего не имею против. Иначе мне было бы неуютно в таком дорогом платье.

Заверив Мумтаз, что она вполне довольна, Джасмин спросила:

— Это официальный обед?

— О да. Очень официальный. Попозже я займусь вашей прической, и вы будете великолепны.

С этими словами Мумтаз вышла из комнаты. Джасмин показалось, что до нее донеслось невнятное бормотание, но ее мысли уже были устремлены к обещанной ей благоухающей ванне.

Примерно через два часа после прибытия во дворец Джасмин произнесла:

— Я чувствую себя принцессой.

Она притронулась к браслету, который Мумтаз предложила ей надеть. Ее ярко-рыжие волосы, обретшие необыкновенный блеск благодаря стараниям Мумтаз, волнами рассыпались по спине.

Мумтаз засмеялась.

— Значит, я справилась со своими обязанностями.

— Мне казалось, подчеркивать фигуру не полагается...

Джасмин опустила руку к бедрам. Тонкие нити золота дразнили глаз и, без сомнения, соблазняли.

Мумтаз покачала головой.

— На людях мы сдержанны, это правда. Но законы в Зюльхейле не слишком суровые, просто женщины, как правило, сами предпочитают скромность. А дома, с нашими мужчинами, нам позволяется больше...

Она провела рукой по собственному наряду. На ней были широкие бледно-желтые шаровары, подвязанные у щиколоток, и блуза того же цвета, что и платье Джасмин. Правда, на ее одежде не было сверкающих блесток.

— А это не будет чересчур пышно?

Ей не хотелось переодеваться. Легко можно представить себе, как загорятся глаза Тарика при ее появлении. Может быть, он даже сочтет ее красивой; ведь сама она — впервые в жизни — почувствовала себя красавицей.

— Нет, это будет то, что нужно. А сейчас нам пора идти.

Через несколько минут они вошли в зал, и Джасмин ослепили яркие наряды присутствовавших там женщин. Все разговоры стихли при ее появлении. А через секунду началось оживленное перешептывание. Женщины постарше приблизились к Джасмин и предложили ей присесть рядом с ними на диван. При необходимости Мумтаз вступала в разговор в качестве переводчицы, и в скором времени Джасмин уже беседовала и смеялась с этими женщинами, как со старыми приятельницами.