Повелитель пустыни - Налини Сингх

— Твоя семья предложила тебе выбирать, и выбрала ты не меня, — продолжал он. — Ты даже не сообщила мне, чтобы я мог вступиться за нас.

Джасмин оставалось только молчать. Да, это правда. Разве в состоянии такой мужчина, как он, понять, что она пережила тогда? Тарик был рожден властелином и потому не ведал, что такое покорность обстоятельствам. Отец запретил ей встречаться с Тариком, пригрозив, что в противном случае откажется от нее. Она умоляла отца на коленях, но тот остался непреклонен.

Или араб, или твоя семья.

Он всегда называл Тарика «арабом». В этом было что-то более глубинное, чем обыкновенный расистский налет. В первое время ей казалось, что родители намеревались выдать ее замуж за человека более близкого им по образу жизни. И только значительно позже ей открылась отвратительная подоплека их сопротивления.

Тарик предназначался для Сары.

Красавица Сара мечтала быть принцессой, и все считали, что ее мечтания должны исполниться. Однако случилось так, что Тарик, едва прибыв в страну, обратил внимание на Джасмин — дочь, не являвшуюся дочерью, дочь, бывшую предметом позора, а не гордости.

Обширная горная лощина, где Джасмин выросла, принадлежала семейству Кольриджей на протяжении нескольких поколений. Родители ее привыкли по-хозяйски распоряжаться своими владениями и побаивались той силы воли, которую не могли не заметить у Тарика. А уж когда он предпочел Джасмин Саре, они предали его анафеме. Ведь им пришлось бы ежедневно мириться с тем, что Тарик счастлив с не той их дочерью. Это мерзко, это бесчеловечно, но это правда. А теперь Джасмин — уже не беспомощный ребенок. Теперь она не может убеждать себя в том, что родители исходили из ее интересов.

— Вам удалось использовать ту ирригационную систему?

Голос ее дрогнул от горечи и боли. Она встретилась с Тариком, когда он прибыл в Новую Зеландию, чтобы ознакомиться с радикально новой системой орошения, которую разработали в семье, живущей по соседству с Кольриджами.

— Работает успешно. Уже три года.

Джасмин кивнула и откинула голову на спинку сиденья. Тогда, в восемнадцать лет, она сделала неверный выбор, поскольку боялась потерять поддержку близких. А неделю назад она нашла в себе силы взглянуть правде в лицо и броситься навстречу волшебной любви, которую когда-то испытала с Тариком.

Что он ответит, если она расскажет ему, как одинока в этом мире?

Ее отец исполнил угрозу и отрекся от нее. Но она больше не намерена сдаваться. Она приняла решение, и обратного пути для нее нет.

— Подъезжаем к Зюльхейне. Не хочешь посмотреть?

Джасмин обрадовалась возможности отвлечься. Она нажала на кнопку, и стекло в дверце опустилось. Теплый воздух коснулся ее холодных щек.

— Боже правый, — шепнула она, приходя в себя.

Зюльхейна — это город легенд. Очень немногие иностранцы бывали удостоены чести посетить святилище Зюльхейля. Деловым центром страны был более крупный город — Абраз, располагавшийся на севере. И Джасмин теперь понимала, отчего граждане Зюльхейля так ревниво оберегают свою столицу. Этот город воистину великолепен. Минареты, такие хрупкие на вид, возносятся к индигово-синему небу и, кажется, касаются его верхушками. Внизу бурлила и пенилась река. Белые мраморные стены ближайших зданий отражали изменчивые блики ее волн.

— Это похоже на волшебную сказку.

Лимузин двигался по мосту, и журчание воды внизу завораживало Джасмин. И вот машина уже пересекла городскую черту.

— Отныне здесь твой дом.

Слова Тарика прозвучали как приказ.

Теплый ветер доносил в салон машины неведомые и удивительные запахи, сопровождавшиеся шумом и яркими, буйными красками городского рынка.

Крепкие мужские пальцы стиснули ее плечо. Она покосилась на Тарика, но его зеленые глаза были полуприкрыты.

— Я сказал: отныне здесь твой дом. Почему ты молчишь?

Дом, повторила про себя Джасмин, и это слово отозвалось в ней каким-то незнакомым ощущением. Никогда у нее не было настоящего дома. Она ослепительно улыбнулась.

— Думаю, я без труда привыкну называть этот город своими домом.

Ей показалось, что сидящий рядом хищник чуть-чуть расслабился. А в следующее мгновение она уголком глаза заметила нечто такое, что заставило ее ахнуть.

— Не верю! Этого не может быть.

Позабыв о крепкой, но неожиданно осторожной хватке его пальцев, она высунулась в окно машины.

Перед ней предстало здание, на вид самое эфемерное из всех, какие ей доводилось видеть. Можно было подумать, что оно сотворено из тумана и капель дождя, а искусство его отделки превосходило всякое воображение. Безукоризненно белый камень светился бледно-розовым светом.

Она обратила к Тарику широко раскрытые глаза. Изумление заставило ее забыть о гневе.

— Могу поклясться, это здание построено из Розы Зюльхейля.

Пусть Зюльхейль — небольшое, затерянное в пустыне княжество, с трех сторон зажатое более мощными государствами, а с четвертой ограниченное морем; но земли его богаты, и не только нефтью, но и прекрасным, ценнейшим камнем, прозванным Розой Зюльхейля. Эта потрясающе, кристально чистая, светящаяся изнутри горная порода является жемчужиной планеты и встречается она только в землях Тарика.

— Если твои глаза, моя Джасмин, станут еще больше, они смогут поспорить с самим небом, — поддразнил ее Тарик.

Она тут же позабыла про здание, едва услышала мягкие юмористические нотки в его голосе. Стало ясно, что Тарик решил на время оставить недовольство.

— Это и есть твой новый дом.

— Что?

Если Джасмин и сумела сберечь до этой минуты какую-то долю самообладания, то теперь это уже осталось в прошлом.

С нескрываемым интересом и удовольствием Тарик изучал ее пылающее лицо.

— Ты права, дворец шейха выстроен из Розы Зюльхейля. Теперь, надо полагать, тебе ясно, почему иностранцы нечасто допускаются в наш город.

— Понимаю, еще как! — Джасмин подалась вперед и инстинктивно ухватилась за колени Тарика, чтобы удержать равновесие. — Я знаю, этот камень тверже алмаза, но неужели ваши люди не пытаются время от времени отколоть кусочки?

Ответ Тарика прозвучал отрывисто и грубо:

— Граждане Зюльхейля хорошо обеспечены и всем довольны. И им не улыбается рисковать своим положением в нашем обществе из-за денег. Кроме того, дворец считается святыней. Он был заложен на этом самом месте основателем Зюльхейля. История нашей страны не знает другого примера, когда в одном месте было бы сосредоточено такое количество этого камня. Люди верят: Зюльхейль будет процветать, пока дворец стоит здесь.