Человечина - Сергей Агафонов

Короче говоря, государь одарил министра просвещения "колумбийским галстуком", а тот даже не смог дарителя отблагодарить и объясниться, что, мол, ничего не поделаешь с логикой развития постиндустриальной цивилизации. Технология производства материальных благ достигла ныне такого неимоверного уровня, что может обеспечить ими бесконечно большое количество потребителей, но в рабочей силе и даже в мозгах нуждается все менее и менее. Никакие программы планирования семьи и добровольной стерилизации не выручают. Зато выручает старая добрая философия рогомупираловки. Сначала трудности создаем, а потом их преодолеваем. И, Вы, государь, первый же доказали истинность сего постулата своей историей. Ведь Вы не на Горбачев-авеню раздаете рекламу стриптиз-баров, а вершите судьбами Федеративной Империи Европейских Штатов, что привольно раскинулась на лавовых и ледяных полях Исландии. Эх, забыл передать просьбу министра иностранных дел напомнить о том, что в четверг арабам из Эдинбурга дань шерстью платить, а в пятницу вьетнамцам из Бергена селедкой… Не зря, видать, на старости лет мне пришлось клоуном побывать…

Варвару чуть кондратий не хватил от такого рода информации. Она тут же настрочила собственной кровью на лоскуте собственной кожи пару магических знаков и, изловчившись, засунула манускрипт Цуне в ухо.

ГЛАВА ПЯТАЯ,

Янга и Фуема шли на прием в Дом Вод, что стоит с незапамятных времен в месте истока речки Прорванихи. На прием их не приглашали, да он им и не был нужен сам по себе. Важно то, что там соберутся многие почтенные существа. По близости от их большого скопления колдовать получается способней.

Пока шли, Янга искала желуди на ужин, а Фуема еловые шишки для костра. Еще они беспрестанно аукались и время от времени затягивали песню про то как они идут по лесу ищут желуди и еловые шишки, беспрестанно аукаются и поют про это песню, а еще какие они оба крутые и накажут скоро остроухих.

Для остроухих долгоносиков намерения козоблюдки и древопийца не были секретом. Они пролетели как раз над Янгой и Фуемой, когда те особенно громко откровенничали о своих планах. Им было с ними по пути. Наяпа и его друзей в Дом Вод пригласили. Но долгоносики не придали значения похвальбе тех, кто меряет пространство шагами, а не взмахами крыльев, а только наслали на них дождь из марципанов и ромовых баб. Прием в Доме Вод важнее тупых разборок с бестолковой деревенщиной.

Прием устраивал Отец — Солнце. С тех пор как Отец — Солнце провалился тщанием наяповой компании в бездонную пропасть у него появилось много свободного времени, которое он посвящал изобретению всяких штук. Среди них был невиданный, великолепный, чудодейственный отвар, который уносит из будничной повседневности в другой замечательный мир блаженства и занимательных приключений. В честь распробывания этого отвара Отец-Солнце придумал собрать всех приятных ему существ в Доме Вод и как следует поколбаситься. Янги и Фуемы среди них не было. Янга заиграла у Отца-Солнца зернотерку, а Фуема ноутбук зажилил, но не корысти ради, а из обостренного чувства социальной справедливости. Несложно представить себе удивление Отца-Солнца случись ему в разгар приема выйти из Дома Вод на поляну и увидеть колдующих на ней своих недобрых знакомцев. Но мужику было не до того. Первые гости вот-вот должны были уже появиться, а тазик для омовения нижних конечностей приглашенных куда-то запропастился. Отец-Солнце все обыскал и, в конце концов, полез в подпол. Вообще то Отец-Солнце сдавал подпол актерам-любителям. Отцу-Солнцу подпол был не к чему. Картошку и квашенную капусту он покупал в магазине, а в любительском театре видел одно из средств улучшения нравов.

"Меньше будут в подъездах гадить" — говаривал по этому поводу Отец-Солнце.

Впрочем, любители, вполне, могли тазик помылить, так как испытывали большую нужду в реквизите, но ведь не пошли на большую дорогу кому попало шеи сворачивать…

Спускаясь в подпол, Отец-Солнце понял, что очередной спектакль начался, и что искусство совсем не так благодетельно в смысле нравственности как ему до сих пор представлялось.

Вертлявый юнец в костюме, сшитом из порнографических открыток, с циничным выражением порочного лица декламировал: Але, народ! Послушаем народ? Народ у нас такой урод… И я урод. И ты Собрание — урод. Мы все — уроды. Посмотрим, кто уродливей?

Отец-солнце занял свое место в императорской ложе, когда на сцене, которая ничем не была примечательна, кроме того, что на ней стояла обычная университетская кафедра и висел расписаный в духе супрематизма задник, первого персонажа сменил второй — основательный такой, Сидор Мокеевич или Пафнутий Африканыч: Я работал в поле раком. За станком стоял собакой. Слеп, но лазил в чертежи. Резал на металл ежи. В космос чуть не полетел, Когда небо подрывал. Камень от меня рыдал. Вот, как сильно я потел! Вот, какой я молодец! И хочу, чтоб у меня все было Не хуже, чем у людей…

На последних словах Африканыча на сцену выкатилась эдакая Пульхерия и как даст ему искомым тазом по голове. Мокеевич в отключке. Зал рыдает от хохота. Отец-Солнце протянул один из своих лучей, чтобы таз прибрать, но Пульхерия начала докладывать. Даму перебивать нехорошо. Пришлось слушать: У меня есть муж не нов — Махмуд Иванович Срулев. Пьяница, лентяй, грязнуля, Но его таким люблю я. От любви моей геройской Завелися дети. Что есть лучше в целом свете? Ничего! А значит мы Достойны самолучшей жизни…

Отец-Солнце велел позвать детей. Пришли дети. Очень энергичные, хотя и несколько грубоватые. Суки, трахнутые в торт! Все теперь невпроебет! Папка, мамка, мы вас любим! Деньги с вас за все отсудим! За то, что надо учиться, За то, что надо трудиться, За то, что надо плодиться, За то, что пришлось родиться. Все в порядке, блин, мерси! Мы, бубен, не караси! Мы — цивилизованные люди! И дунуть и плюнуть могем! И кожу содрать живьем! И че бы тансы-тансы-тансы… Одна — две напасти не в счет. На сцену вернулся ведущий. Все такой же. В костюме, сшитом из порнографических открыток. Сказал заключительное слово: Ну что, по моему ясно. Всех этих надо убить. И чем скорее, тем лучше, Чтоб небо не смели коптить. Потому что всего на всех не хватит.

Эта последняя мысль показалась Отцу-Солнцу удивительно здравой. Он, предварительно забрав таз, сжег на фиг весь театрик вместе с актеришками и публикой, состоявшей из гнилых кукурузных початков, мышей и мокриц и зарекся на будущее доводить дело до подобных безобразий.

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

Прием в Доме Вод начался с того, что всем собравшимся Отец-Солнце помыл ноги в знаменитом тазу. Затем гостям предложил пиво разных сортов, самогонку, хань и манную кашу без ограничений. Для услаждения слуха почтенного собрания были приглашены мириады мух, ос, пчел и шмелей. То есть с самого начала было довольно весело.