Всё так, как должно быть! - Юлия Климина

А там, я помню этот день, когда мне раздобыли чей-то велосипед и он помогал мне с ним, то ли цепь наладить, то ли что-то прикрутить. В тот день я начала называть его Дядя Марик и только на “вы”. И до сих пор так, спустя много лет я говорю ему на “вы” и только Дядя Марик. Что это — не знаю, но никаких “ты” и прочего позволить себе не могу.

Для нас организовывали много путешествий по стране — в Иерусалим, какие-то древние пещеры, на Мертвое море, крокодиловую ферму, сафари с дикими животными и многое еще каких. Тк страна маленькая, передвижение в этих путешествиях были на большом автобусе.

Когда я впервые была в Иерусалиме, мы отправились в Храм Гроба Господня, где я своими руками прикасалась к святым местам, мы шли по пути следования Иисуса к голгофе, видели стены, испещренные пулями от постоянных перестрелок и многое еще чего. Сегодня я бы хотела взглянуть на текст записки, которую я передала Богу через Стену плача, мне интересно, что я там написала.

Иерусалим для меня — это очень про Бога, море датишных с Торой наперевес, качающихся в блаженном забытьи рядом с Богом, шумные и улыбчивые евреи, белый камень, узкие улочки.

После кибуца нам предстояло своё личное великое переселение в самостоятельную жизнь Израиля и мы отправились в Натанию, где жили родственники. Не знаю, как так сложилось, но они впустили нас в свой дом, точнее в квартиру с 3 комнатами, где мы довольно долго жили, в поисках своего жилья.

Натания — это море, какие-то новые диковинные для меня продукты и мой навык игры в преферанс. Отчим умел играть в преферанс, тогда играть можно было только вживую, никаких тебе приложений и программ на компе. А тк в преферанс то ли скучно, то ли невозможно играть вдвоем — он научил и маму и меня. Поэтому, да, я умею играть в преферанс, такой навык у меня тоже есть.

После 2–3 неудачных попыток переехать в свое жилье, родители приняли волевое решение вернуться в Россию, тк им по-прежнему было сложно в отсутствии близких и друзей, работы достойного уровня людям без беглого иврита в возрасте 30–33 лет тогда было не найти. И мы вернулись.

В Израиле мы встретили миллениум 2000 год, мобильной международной связи тогда вроде бы не было, да и звонки по обычному телефону с родными я не помню, но помню письма. В конвертах с красными и синими полосками по краю, в которых я писала, чем я занимаюсь целыми днями и вложенными фотками. Писала всем — бабушкам, папе и даже своим бывшим одноклассникам. Говорят мои письма читали перед всем классом, а после каждый желающий писал личный ответ. Это был реально крутой интерактив для тех лет.

Что я чувствовала в Израиле? Очевидно, что настолько радикальная смена уклада жизни выдернула меня из коматозного состояния и оживила! Я смогла прожить удивительную целую жизнь в этой стране, с новыми знакомствами, языком, новым уровнем развлечений и свободы в жизни тогда уже 12-летней девочки, смогла выбраться из своего кокона и позволила себе новое!

Я с любовью всегда вспоминаю и буду вспоминать этот опыт, он был потрясающим и таким уникальным для всех нас, очевидно, что это сблизило нас и в конечном счете, сделало из нас семью — я, мама и отчим.

Мы таки вернулись в Россию и я второй раз пошла в 6 класс, тк уезжала я тоже из 6 класса и по факту целый год занималась чем угодно, кроме изучения российской школьной программы.

Как-то так получилось, что почти все оставшиеся годы в школе я была в миксованном классе — нас все время расформировывали и сформировывали заново, поэтому особой сплоченности в классе не было. Скорее мы все были схожи в своей ершистости и на этом фоне просто сближались.

У меня было 4 подруги — Аня, Ира, Оля и Лена. А так как я была уже в те годы совершенно дерзкой, то я отчетливо помню маму вернувшуюся с очередного родительского собрания с претензией ко мне — “почему я создала группировку из девочек и предвожу ей?”))) Это было очень смешно и страшно одновременно.

В школьные годы моя дерзость росла и процветала. Я могла встать посреди урока, устроив перепалку с классным руководителем, послать всех и уйти с урока. Не видела в учителях авторитета и даже наша разница в возрасте не смущала меня.

Вообще, в принципе, я человек, который искренне не понимает, почему другой заслуживает уважения, если он просто старше меня. Очень часто старшее поколение ведет себя и похуже детей, поэтому такие выходки были для меня регулярной нормой, вплоть до окончания универа.

Интересно и то, что до своих 34 лет я была уверена, что школа у меня была ужасная, что мне в ней было плохо. А вот сейчас пишу и понимаю, что все там было супер!

У меня было много друзей, оказывается, я была красоткой, язык подвешен, с “не теми” я не водилась, подростковые выходки присутствовали (куда без них), но никакого криминала и крайностей не было. Все же хватало ума в нужный момент, за что мне огромное спасибо!

Так уж вышло, что мы крепко дружили с баскетбольной командой школы и все, кто мог, друг с другом встречались)) Там я влюбилась впервые в жизни — очень сильно, пожалуй, даже слишком. Сейчас я думаю, что это была прям любовь, косая и кривая, подростковая, но сильная. Пробирающая до косточек любовь, от чего расставание далось мне очень сложно, больно и практически невыносимо. Интересный опыт, я благодарна ему.

Я хоть и была дерзкой, но лет до 16 материться боялась даже мысленно. Я прям помню, как неловко было начинать это делать, но надо же было — возраст знаете ли))

Алкоголь появился рановато тогда же лет в 16 — пивко после уроков, сборы класса под “Красный бархат крепкое” в соседнем лесу и бухие подростки — это были мы, да. Казалось, что это было очень интересно, это было “по-взрослому”, “круто”. Виню ли я себя сейчас? Нет. Тогда было так и то был мой выбор — никто меня не принуждал.

Зачем я это делала? Да вот поди разберись сейчас — для крутости, пожалуй. Важно было быть крутой, “взрослой”. Просто хотелось быть частью сообщества. А других сообществ в моем окружении тогда не было. Алкоголь был везде — дома, у друзей, у родственников, по