Борись за мою любовь (СИ) - Манич Мария

— Просто я хотел побыть со своей старшей дочерью наедине, — говорит отец и поворачивается ко мне.

— Поэтому ты молчал всю дорогу? — улыбаюсь.

— Посмотри на меня и скажи, что у тебя всё в порядке.

Послушно выполняю его просьбу.

— У меня всё в порядке. — проговариваю скороговоркой, опуская взгляд на ногти.

— А ещё пообещай, что не съедешь от нас через три дня. Девочки рады твоему приезду и мы с Людой тоже, — мягко произносит он.

Вскидываю голову и смеюсь.

— Не могу такого обещать. Я не думала, что у вас так шумно. — Папа закатывает глаза, он, в отличие от меня, привык к этому детскому саду дома. — Я хотела съездить на старую квартиру. Разобрать вещи. Подготовить её к просмотру риелторами.

— Хорошо. Скажи, когда решишь, помогу тебе или с работы кого-нибудь отправлю.

— Я сама. Чего там помогать-то?

— Если что-то тяжелое потребуется выкинуть, тоже сама? Я вообще удивлен тем, что Елена ещё не продала эту квартиру.

Телефон вибрирует, и я смотрю на экран, заправляя волосы за уши.

“Подъезжаю.”

— Она хотела, чтобы у нас было, куда вернуться, но пока мы живем там, а трëшка  пустует. Они с Олегом больше не видят смысла её держать. Если решат вернуться, поживут первое время у вас с Людой. Такой у мамы план, — усмехаюсь.

У папы в глазах неподдельная паника. Ещё бы! Две жены, бывшая и настоящая, под одной крышей — такое мало кто сможет выдержать.

— Ха-ха!

Чмокаю отца в щёку, выхожу на улицу.

— Пока! В обратную сторону вызову такси.

Накидываю капюшон толстовки на голову — на улице накрапывает мелкий колючий дождь — и бегу в сторону оранжевой вывески кафе.

— В нашем кафе заказывают у стойки бара, — вежливо говорит молоденькая официантка, добавляя салфеток на стол.

Отрываю глаза от картонного меню.

— Зачем тогда здесь оно? — Демонстрирую ей несколько бумажных листов.

Девчонка мнется, но приветливую улыбку с лица не стирает.

—  Чтобы вы могли ознакомиться.

— Ладно. Как ознакомлюсь, подойду на бар.

На самом деле я не планировала ничего заказывать, разве только чёрный кофе, чтобы не сидеть с пустыми руками.

Откладываю меню на стол и кручу головой, разглядывая дизайн кафе. 

Место для меня новое. Хотя в городе, наверное, большинство заведений покажутся мне новыми.  Даже наш неприметный провинциальный городишко успел разрастись и поменяться за то время, что меня тут не было.

Машка опаздывает, что для неё редкость. Обычно подруга впереди планеты всей. Она прилетала ко мне в Германию нечасто.  Трудно это сделать, когда у тебя постоянные финансовые проблемы из-за алкоголизма родителей. Насколько я знаю, сейчас она наконец-то с ними не живет. Но всё равно осталась в родном городе, не смогла далеко уехать. Боится, что с ними что-то случится.

Дверь на входе открывается и я по инерции поворачиваю голову туда. Копна рыжих волос, чёрная кожаная куртка и такие же штаны. Как всегда, на шпильках, даже в выходной день.

— Засимова! — звонкий голос Машки взбодрит кого угодно.

Часть бедных расслабленных посетителей дернулась и во все глаза уставилась на мою лучшую подругу.

— Иванова! Опаздываешь! — Шутливо грожу ей пальцем и мы обнимаемся.

Со своим ростом метр шестьдесят два и в кроссовках я  дохожу Машке до подбородка. Она треплет мне волосы и целует в обе щеки. Мы дружим ещё со школьных времён, и ближе человека у меня сейчас нет. Она мне как третья сестра.

— Пробки — просто капец!

Машка сбрасывает куртку на диванчик и поворачивается ко мне. Мы придирчиво друг друга осматриваем. Фотографиями мы, конечно, обменивались и звонили друг другу по несколько раз в неделю по видео. В её носу поблескивает серьга, пальцы унизаны тонкими колечками. Я знаю, что на плече у неё теперь есть тату. Ей идет этот бунтарский образ роковухи.

— Ты на машине? — спрашиваю я.

— Ага. Я аккуратно вожу, не переживай, — быстро добавляет она, пристально вглядываясь в моё лицо.

— Я и не переживаю, — пожимаю плечами, — но будь осторожна.

— Езжу как черепаха! Честное слово. Муж всё время говорит — поддай газу, а  я торможу, — смеётся Машка, а потом резко замолкает. — Извини. Шутить на эту тему ещё рано, да?

Киваю. Сколько бы времени ни прошло, всегда будет рано.

—  Ты как?

Маша трогает меня за руки, от её веселости не осталось и следа.

— Всё нормально, ты же знаешь.

— Мне можешь не врать.

— Я и не вру. У меня всё нормально. Не супер, конечно. Просто нормально. Жить можно. Жить нужно… — В конце голос срывается, и я отворачиваюсь к большому панорамному окну, которое выходит на оживленный проспект.

— Эй, всё будет хорошо. — Маша обнимает меня и укладывает свою рыжую макушку мне на плечи. — Прости, что не смогла приехать.

— Я не обиделась, — шмыгаю носом. — Не до этого было.

— Антон прилетал?

— Нет. Он на Бали. После Насти мы почти не общаемся, — говорю я.

Беру салфетку и протираю нос. Беру новую и прикладываю к глазам. Зря я тушью накрасилась, так и знала, что рядом с Машкой разревусь.

— Я тоже  с ним на ножах после той истории, — кивает мне Иванова, — до сих пор не понимаю зачем он это сделал.

— Я тоже. Ладно, это их отношения. Не удивлюсь, если она его потом простит.

— Ммм, — тянет подруга и смотрит куда-то поверх моего плеча, — а ты бы простила Морозова за такое? Или Фила?

— Фила бы простила, — отвечаю не задумываясь. Ему бы я вообще всё что угодно простила, кроме одного. — Кириллу? На него я вообще ни за что не обижаюсь. Наверное, да, тоже простила бы.

Ставлю локти на стол и в задумчивости опускаю на сцепленные ладони подбородок.

Спустя время я поняла, что обиды... это глупо. Пустая трата возможного счастливого времени. Сколько может произойти хорошего, а вместо этого люди дуются друг на друга, зачастую из-за всякой ерунды. Я не говорю сейчас о чем-то глобальном. Когда другой человек предает или делает нестерпимо больно. Хотя и это тоже можно стерпеть. Всё в нашем мире относительно. Счастье заменяет другое, бОльшее счастье. Боль вытесняет другая, более сильная боль.

— Надеюсь, Настя не простит Зеленского, — зло говорит Маша и откидывается на спинку диванчика.

— Это их дело. Вполне вероятно, что она в итоге выйдет за него замуж.

— Ну да. Любовь — штука сложная.

— Тебе ли не знать? — грустно усмехаюсь я.

— У каждого свои драмы, — невесело говорит подруга и опускает взгляд на свои руки.

На её пальце сверкает обручальное кольцо.

— Закажешь мне кофе? — прошу у Маши, а сама встаю и беру сумку. — Здесь заказывают у бара.

Иванова цокает языком и тоже встает. Она останавливается около кассы и  задумчиво рассматривает витрину с пирожными. Машка всегда была сладкоежкой, не удивлюсь, если к моему приходу на столе будет три разных вида сладостей.

Проскакиваю мимо неё дальше по проходу и, спросив направление у официантки, спускаюсь на цокольный этаж к женской комнате.

Сделав все свои дела, подхожу к зеркалу и прохожусь рукой по волосам. Глаза неестественно красные. Роюсь в сумке в поисках пудры, но её, конечно, там нет. Не помню, когда последний раз вообще пользовалась пудрой. Зато сейчас она мне не помешала бы.

— Вы мне не поможете?

Из соседней кабинки выходит девушка и, заламывая руки, выжидающе смотрит на меня.

— Привет, — дружелюбно улыбаюсь. — Чем смогу помогу.

— У вас нет… — девушка мнëтся и отчаянно краснеет до кончиков каштановых волос.

Понимаю её почти сразу. Бросаю взгляд на стену. В Германии почти в каждом общественном туалете, даже в самых захудалых кафешках, всегда есть автоматы с гигиеническими принадлежностями. Здесь вполне ожидаемо нет таких чудес.

— Сейчас посмотрю.

Лезу обратно в сумку, обычно у женщин в них чего только нет. И я не исключение. Достаю маленький синий футляр и протягиваю девушке.

— Вот.

Она хлопает в ладоши от радости, даже подпрыгивает, чем неожиданно веселит меня,  и говорит: