Вельяминовы. За горизонт. Книга 1 (СИ) - Шульман Нелли

– Товарищ Котов рассказывал, что папа курил. И сам товарищ Котов тоже курит… – Маша не возражала против курения, но Саша всякий раз спрашивал у нее разрешения. Так суворовцев учил преподаватель по этикету:

– Сколько хочешь, – девочка взялась за мельхиоровый кофейник, – мама тоже покуривает, только не у всех на глазах…

Маша пробовала затянуться, стащив папиросу из пачки отца. У девочки закружилась голова, ее замутило. Маша выбросила окурок:

– Ужасная мерзость. Нюхать приятно, особенно трубку, но курить я никогда не буду… – к кофе принесли орехи и бакинскую пахлаву:

– Перекусим и пойдем на море, – Маша потянулась, – к вечеру всегда меньше народа, а погода еще теплая. Ты обещал научить меня нырять с ластами и трубкой… – Саша взглянул на часы:

– Прокат еще не закроют, отлично. Научу, конечно… – зажав в зубах папиросу, мальчик поднялся:

– Что в новостях? Жаль, что в номерах нет телевизоров… – Маша хихикнула:

– Марта уверяет, что через десять лет все телевизоры станут цветными. Она ужасная фантазерка… – пока цветные телевизоры «Радуга» стояли только в Москве, в нескольких ателье, где показывали экспериментальные передачи. В санатории телевизоры водрузили в комнатах отдыха на этажах. Маша зевнула:

– Папа слушал с утра. Страна вышла на трудовую вахту в честь годовщины революции, «Динамо» выиграло у «Шахтера» со счетом три-ноль, завоевав титул чемпиона страны… – Саша щелкнул рычажком:

– Это вчера было в газете, динамовцы молодцы… – все военные болели за «Динамо». Маша добавила:

– Потом Марта возилась с радиолой. Не знаю, что она там настра…

Девочка вздрогнула. Зазвучал джазовый проигрыш. Веселый голос сказал по-русски:

– С вами «Голос Америки», минута популярной музыки. Хит сезона, Билл Хейли и его Кометы, Rock Around The Clock… – Маша испугалась:

– Надо выключить. Марта случайно настроила… – Маша никогда не слышала о «Голосе Америки», – может прийти горничная за посудой, могут вернуться родители…

Выключить музыку было невозможно:

One, two, three o’clock, four o’clock rock Five, six, seven o’clock, eight o’clock rock Nine, ten, eleven o’clock, twelve o’clock rock…

Ноги кружились по натертому паркету, стучали каблуки домашних туфель. Маша почувствовала на талии его руку. Саша насвистывал:

When the chimes ring five, six, and seven We’ll be right in seventh heaven…

Белокурые косы растрепались, она крикнула:

– Мы, наверное, неправильно танцуем, но я не знаю, как…

Гремела музыка, Саша помотал головой:

– Мы все верно делаем, это быстрая мелодия… – он удерживал девочку за руки, Маша откинулась почти до пола. Ее щеки раскраснелись:

– Диктор сказал, что это называется рок… – притянув ее к себе, Саша замер:

– Я с ней много раз танцевал, но такого еще не случалось. Она может что-то заметить. Это из-за музыки, но не только из-за нее…

На ее виске блестели капельки пота, золотились светлые волосы, она тяжело дышала.

Заставив себя успокоиться, Саша завертел ее по гостиной:

We’re gonna rock, rock, rock, ’till broad daylight We’re gonna rock, gonna rock around the clock tonight….

Черное море

Часы на запястье Феникса показывали четверть второго ночи. Светились зеленоватые стрелки, вспыхивали и тухли огоньки сигарет. Темная вода покачивала всплывшую на поверхность подводную лодку-малютку.

Черный Князь похлопал его по крепкому плечу:

– Мы доставим тебя к бухте, а дальше ты сам…

Команда Боргезе очистила тайник, устроенный среди скал небольшого залива. Им пришлось два раза возвращаться за взрывчаткой, спрятанной в намагниченные цилиндры. После установки мин на корпус пришвартованного линкора, они вывезли из бухты оставшееся снаряжение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Машина Феникса благополучно пребывала на месте:

– Вообще здесь дикие края… – он рассматривал горизонт в мощный бинокль, – туристов среди голых холмов ждать не приходится. Завтра я заберу вещи из ялтинской гостиницы и буду таков… – из Симферополя Феникс летел обратно в Ленинград:

– Послезавтра я окажусь в Хельсинки и поминай, как звали… – в Хельсинки он доставал из подкладки саквояжа легальный паспорт княжества Лихтенштейн:

– Получить визу было легче легкого… – хмыкнул Феникс, – Советы поверили, что я участвовал в Ассамблее Мира и не попросили никакого подтверждения… – он кивнул:

– До берега километра три, я быстро доплыву… – несмотря на конец октября, вода была еще теплой. Высадив Феникса, «Пикколо», как ласково называл лодку Боргезе, возвращалась в нейтральные воды, на рандеву с грузовым пароходом. На палубе они стояли вдвоем:

– Больше сюда никто не поместится, – хохотнул Черный Князь, – и вообще, незачем здесь долго болтаться… – оставаться на воде было рискованно, но они оба хотели увидеть взрыв собственными глазами:

– В конце концов, это мое частное предприятие, – заметил Черный Князь, – правительство понятия не имеет об инициативе… – Феникс отозвался:

– Правильно. Мы должны избегать подозрений, как жена Цезаря. Наша молодежь, в Германии, занимается юриспруденцией, журналистикой, инженерией. Они станут уважаемыми членами общества, то есть уже стали. Мы для них будем… – Боргезе продолжил:

– Менторами. Но нам не стоит показываться на авансцене… – Феникс оскалил белые зубы:

– Именно так. У нашей молодежи, тем не менее, есть боевой опыт. Они ездили на Ближний Восток, в тамошние военные лагеря. У тебя в команде тоже… – он постучал по корпусу лодки, – не все ветераны… – Боргезе не выпускал бинокль:

– Я начал работать с молодежью, следуя твоему совету. Ты прав, нельзя бросать бывших союзников. Испания, Япония, Венгрия… Хотя последняя легла под коммунистов… – Феникс хмыкнул: «Это пока».

Стрелка часов ползла к половине второго. Они были уверены, что русские, застигнутые взрывом врасплох, не сразу сообразят, что случилось:

– Во-первых, на дворе глубокая ночь, а, во-вторых, они посчитают, что на линкоре подвела техника. Никто не ждет диверсии на строго охраняемой базе флота…

Феникс выкинул окурок в легкую волну:

– Что у тебя за адвокат, Ферелли? Ему можно доверять… – Боргезе ответил:

– Вполне. Он молод, нет сорока, но из хорошей семьи, флорентинец. Женат, супруга очень набожна, сыну Микеле десять лет. При дуче Карло учился в университете, и не успел повоевать, но он разделяет идеи фашизма… – Феникс улыбнулся:

– Хорошо. Нам нужны лояльные юристы, для поддержки движения… – стрелка остановилась на половине второго. Даже в десяти километрах на запад от бухты, они услышали глухой звук отдаленного взрыва. Лодку качнуло, горизонт окрасился алым:

– Первые мины установлены на носу, заряды эквивалентны тонне тротила. Через полминуты начнет рваться левый бок, и от линкора ничего не останется… – ночное небо светилось. Крупные, южные звезды, даже померкли. Боргезе обнял Феникса:

– С почином, что называется… – он выкинул руку:

– Хайль Гитлер, обергруппенфюрер… – Феникс ответил:

– Зиг хайль! Через десять лет, друг мой, мы будем приветствовать сына фюрера… – Боргезе помолчал:

– И все благодаря тебе… – Феникс отмахнулся:

– Я выполняю свой долг, перед Германией и ее народом, перед усопшим фюрером… – он сверился с часами: «Теперь нам действительно пора». Боргезе наклонился к открытому люку:

– Мы спускаемся, начать погружение… – черная тень лодки исчезла под водой.

Часть первая

Поволжье, декабрь 1955, Бузулукский бор

Птица сорвалась с осыпанной снегом, сосновой ветки. Высокая девочка, идущая впереди, замерла: «Тише!». Сзади раздался скептический, тоже детский голос: