По странам рассеяния - Виктория Янковская

«Без искания Земли Другой…»

Расцветают купами гортензийПышные густые облака…Мачты корабельные, как вензель,Как иероглифы издалека.

Лучезарно-теплое дыханье.Козерог и Рак обняли нас.И хотя наш путь опять скитанье,Но оно похоже на Парнас…

Беспечально-далеки, как боги,Мы от грешной суеты земли,Не подводим горькие итоги:Мы на корабле, как корабли…

Дух плывет себе, качая тело,И бездумье светлое царит…О тяжелом думать надоело,А иное вряд ли предстоит!..

Там простерла Статуя СвободыФакел свой на Новом Берегу —Там — частицы всех земных народовТу свободу свято берегут.

Мы внесем и нашу лепту тоже.Дал бы Бог нам маленький покой:Век дожить спокойно-бестревожно,Без искания Земли Другой…

Синьцзин (бывший Чань-Чунь)

Новая столица Маньчжу-Ди-Го

Он с Западом слил устремленья Востока.Повсюду мы видим его образцы:Как пагоды, башни взлетели высоко,А снизу колонны скрепляют дворцы.

Колонны — модерн, но вершины все те же:Экзотика в ярких цветах черепиц.Здесь все гармонично и взора не режетРешение стилей в пределах границ.

Рожденный мгновенно, как будто из праха,Уже характерен Великий Синьцзин —В нем есть выраженье большого размаха,Не сходен с ним город теперь ни один.

Флоренция с ним на одной параллели…Быть может, поэтому в воздухе утр,Всегда доминирует тон акварели,А в небе нежнейший морской перламутр…

А в нем вездесущи — охрана и око.Моторы взрезают имперский эфир.Беснуется Запад… Но здесь на ВостокеПокой, тишина… Новый строится мир!

На перелете

Ландшафт Маньчжурии равнинныйУходит в даль бескрайную.Над ним царит гомон утиный —Беседа птичья тайная.

Из затонувшей старой лодкиЯ наблюдаю озеро:Закатный пурпур сетью тонкойНа камыши набросило.

А перелетной птицы стаиИз неба, как из вороха.Летят, летят и где-то тают…И вкусно пахнет порохом…

«Шелестит тальник. Журчит, звенит река…»

Шелестит тальник. Журчит, звенит река.Пухнут в синеве снежками облака.И жужжат-гудят печальные шмели.Пляшут бабочки над илом на мели.

Растворяюсь в синем небе и воде.Я ли всюду? Или нет меня нигде?Или это ощущенье бытия?Может, нет меня и вовсе я — не я!..

Мне теперь бы только речкою бежать…Ни о чем не знать, не помнить, не страдать…Колыхаться в тальниковых берегах…И не думать о людских больных делах…

Зеленеют томно-сонно тальники.Плещут рыбы по извилинам реки.И жужжат шмели, и жгутся овода…И бежит, бежит куда-то вдаль вода…

Земной покой

Стеклом зеленым движется река.Шуршит головками созревший гаольян.И сумерки, плывя издалека,Свежи и ароматны, как кальян.

Затягиваясь ими глубоко,Я увожу с собой такие вечера.Дабы жилось когда-нибудь легко,Иметь нам нужно светлое вчера.

Чем меньше на земле любимых душ,Тем мне пустыннее среди толпы людской.Лишь блики зелени, закатный ружИ плеск воды дают земной покой.

Земной покой — предел чего хочу,Раз я должна зачем-то жить да быть.Земной покой — пока не замолчу —Траву, закат и воду, чтобы плыть.

Те года

Несколько лет я ходила за плугом,Несколько лет я полола грядки.Время летело тогда без оглядки —Даже зима не давала досуга.

Дров запасала по двадцать сажен, —Чудных трескучих березовых дров,Сечку рубя для быка и коров,Лучшие вещи нося на продажу…

До восемнадцати километровШла по морозу давать уроки…И все равно бормотала строкиВсех подходящих к моменту поэтов.

Или свои запишу на дощечке,(Часто гвоздем на кусочке коры…)Мысли мои расстилали коврыИли неслись, как бурлящие речки…

Помню ночные свои бормотанья…Длинные годы без слухов, без вести…Жизнь в опустевшем, покинутом месте…Яркость весны и красу увяданья…

Цену узнала и дружбе, и лести,И одинокой прекрасной свободы…И не забыть мне те страшные годы —Стали они для меня всех чудесней.

«Спасибо, Господи, что юмор мне отпущен…»

Спасибо, Господи, что юмор мне отпущен,Что есть на свете розовые стекла.Что хоть гадаю на «кофейной гуще»,Но вера в счастье все же не поблекла.

Что ночью еду я с промокшими ногамиНа собственной арбе по хлипкой грязи.Но верю — ждут меня за дальними горами,И теплится огонь приветным глазом…

Курю, пою тихонько, вспоминаю были —Под скрип колес и стон быка протяжный.Дай, Господи, чтоб чувства не остыли —Раз все событья мира здесь так маловажны…

Сыну

И кажется, в мире, как прежде, есть страны,Куда не ступала людская нога…

Н. Гумилев

Фраза есть, точно вспышка зарницы:«Не ступала людская нога»…Верь мне, милый, нам это не снится —Мы с тобою нашли те луга.

Стелют ландыши коврик ажурный,Так, что места не хватит следам,И поэтому уж не хожу я,А летаю, садясь тут и там.

Здесь на соснах висят паутинки,Точно гномичьи гамачки.И нигде не найду я тропинки:Сплошь — «кукушкины башмачки»…

— Мама! Эти пионы так густоТоже брошены Божьей рукой? —— Милый! Богу неведома усталь!Создал Он красоту и покой…

Здесь и ели, дубы и березы,Никаких нет тревог и обид…Кроме нас лишь фазаны да козы…И безлюдие нас не томит.

— Ты запомни, что Рай существует:Он кусками разбросан в тайге. —Это там, где Природа колдует —От печали и зла вдалеке…

Встреча с моим Робинзоном Крузо

Как пригоршни сверкающих червонцев,В сухой траве рассыпались цветы:Адонис-амурензис[7] — это солнце —Его осколки с синей высоты.

Передо мною бурундук изящныйПо сваленной лесине пробежал,А на скале над хвойной дикой чащейКак изваяние застыл горал.

Прозрачны реки, каменисты, быстры…В зеленый сумрак не проникнет зной.И тишину не нарушает выстрел.Лишь кедры хмуро шепчутся со мной.………………………………….Брела одна, свободная, как ветер…И вдруг… в твое попала зимовьё…Так Океан Тайги расставил сетиИ принял нас во царствие свое.

Перелет (Азия-Европа)

Стремительно вращается пропеллер.Мелькают радужные диски.И облака, как страусовы перьяСкользят под нами низко-низко.

Но оторвавшись от земли Востока,Я плакала, как над могилой:Там дорогого бесконечно многоИ я его похоронила…

Аресты… Исповеди… Скорби реки…Там тени прошлого ночами реют…Еще одна страна ушла навеки:Восток, Маньчжурия, Корея…

Casa «San Giorgio»