Кровь и свет Галагара - Аркадий Застырец

— Это Вац Ниуль, жена моя, учитель.

— Жена?! Ты сказал, жена? Я не ослышался? Ну, значит правду говорят честные агары, и со дня на день следует ожидать, что весь Галагар с ног на голову перевернется!

Цалпрак добродушно рассмеялся и пригласил обоих пройти к нему в дом, стоявший неподалеку от кузницы. Здесь он ненадолго оставил гостей в объятиях своей супруги. Дородную эту тсаарнку с широким лицом, еще в детстве на всю жизнь расплывшимся в мягкой младенческой улыбке, именовали здесь по-разному — Таной, Доной, Танадоной; ее полное имя было Танадоналагалад Одиаполабадар. Но за глаза ее чаще всего звали Хозяйкой Балсагана. И воистину она в Балсагане хозяйкой была. И стар, и млад обращались к Танадоне за помощью и советом, зазывали ее на угощенье и к ней наведывались по очереди. Вся молодежь и ребятишки почитали ее как мать, а кто постарше — в кумовьях да кумушках у нее ходили. Никому и ни в чем она не отказывала, но ведь никто и не просил без разумения и крайней нужды.

Расцеловав Нодаля, Хозяйка Балсагана приласкала Вац Ниуль, разглядела ее хорошенько и похвалила выбор:

— Хорошая девочка, сразу вижу. Наградил тебя Фламор! Ну, гляди же, не вздумай ее обидеть, а не то я до тебя доберусь! А давно ли вы женаты?

— Второй день.

— Что такое? Да где же вы свадьбу-то сыграли?

— Да не было у нас никакой свадьбы, тетушка Танадона, — отвечал Нодаль, потупившись, как провинившийся мальчуган.

— Как же это? Как же так можно? — запричитала она и кинулась навстречь появившемуся в дверях нарядному хозяину. — Ты погляди на своего ученичка! Хорош! Таскает девочку по дорогам в лохмотьях и грубых огвонах, называет ее женой, и уж верно неспроста — ты ж его знаешь! А о свадьбе-то и не подумал! Какая же она жена? Невеста — и только!

— Да я ведь не против, тетушка Тана! Только где ж мне было… — начал оправдываться Нодаль, но не выдержал и рассмеялся, обнимая свою Вац Ниуль.

— Смейся, смейся, паренек разгульный, — сказала хозяйка, пытаясь напустить на себя строгий вид. — Только на сей раз тебе не выкрутиться! Эй, Цалпрак, собери-ка людей и распорядись, чтобы завтра же все было готово к свадьбе. А я пойду подыщу молодым что-нибудь из одежды — доколе же им в отрепье-то щеголять?

— Ну вот, видите? Недаром ее называют Хозяйкой Балсагана, — сказал Цалпрак, улыбаясь во весь рот.

К столу Нодаль и Вац Ниуль вышли принаряженными в добротную одежду, какую носят по всей Тсаарнии небедные деревенские жители. Но мы не станем к ней приглядываться — ведь куда замечательнее были свадебные наряды, в которые им еще предстояло облачиться!

После славной балсаганской трапезы хозяйка увела невесту на свою половину, а почтенный Цалпрак предложил своему гостю поговорить о деле. Из кованого железного сундучка, где хранились деньги и иные сокровища, он извлек гладкую айоловую дощечку и положил ее перед Нодалем.

— Вот мои расчеты. Когда ты так внезапно и так надолго покинул Балсаган двенадцать зим назад, я остался должен тебе за работу в кузнице четырнадцать золотых хардамов. Вот они, видишь, в первом столбце, обозначены одной большой и двумя малыми зарубками. На эти деньги я закупил железо и пустил его в работу. Зиму спустя, после получения прибыли за вычетом всех платежей каждый твой хардам удвоился. Тогда я завел эту дощечку и во втором столбце, посмотри, сделал две большие и четыре малые зарубки. Затем в каждую зиму твоего отсутствия здесь прибавлялся новый столбец. Правда, не всякая зима была такой удачной, как первая, но не было случая, чтобы твои деньги не выросли хоть немного и чтобы в каком-либо из столбцов мне пришлось сделать меньше зарубок, чем в предыдущем. Итог на сегодня — тысяча четыреста шестнадцать золотых хардамов.

— Да ведь это целое состояние! — воскликнул Нодаль. — И с помощью этой дощечки вы, почтенный Цалпрак, хотите меня убедить в том, что я заработал эту сумму, пробыв вашим подмастерьем каких-нибудь несколько лун?

— Если быть точным, ты проработал у меня целую зиму и еще три луны. И я считал тебя очень смышленым малым. Отчего же теперь ты задаешь бессмысленные вопросы? Разве не ясно тебе, что эти деньги ты получаешь за то, что дюжину зим был моим товарищем в деле и соучастником доходов? Правда, сам того не подозревая. Но ведь ты исчез неожиданно и не оставил никаких распоряжений. Так скажи мне по совести, неужели ты считаешь, что я не лучшим образом обошелся с теми четырнадцатью хардамами?

— Что вы, что вы, учитель! Допустить такую мысль хотя бы на четверть лума было бы черной неблагодарностью с моей стороны! И если говорить по совести, я должен просить вас оставить себе хотя бы половину от названной вами суммы за все хлопоты, что вы взвалили на себя.

— Плохим бы я был хозяином, если бы сам себе вовремя не уплатил за труды! — рассмеялся Цалпрак. — Я же тебе сказал: все вычеты уже сделаны. Эти тысяча четыреста шестнадцать хардамов — твои. Бери их смело, а распоряжайся ими с умом.

Нодаль еще и еще раз поблагодарил своего мудрого учителя и заверил его, что хорошенько подумает над тем, как употребить эти деньги. Затем Цалпрак спрятал свою дощечку, казавшуюся айоловой, а оказавшуюся для Нодаля золотой, и они принялись беседовать запросто.

Цалпрак поведал Нодалю о последних событиях в Галагаре то, что ему самому было известно, не преминув высказать свое суждение и о завершении недолгой крианско-цлиянской войны, и о восшествии на саркатский престол наследника Шан Цвара, и о прочих, менее важных делах. А Нодаль, в свою очередь, рассказал о приключениях, какие пришлось ему испытать за минувшие двенадцать зим и особенно в последние луны.

Выслушав его, Цалпрак покачал головой и задумчиво произнес:

— Ох, сынок, на твоем месте я бы не очень-то доверял зловредному дварту…

— Что же мне делать, учитель? Я готов в точности следовать вашим мудрым указаниям.

— Ну что же, от свадьбы тебе не отвертеться. Ты же знаешь мою — если ей что-то пришло в голову, она добьется своего, и лучше не становиться у нее на дороге. А значит, три дня и три ночи тебе предстоит пировать и веселиться. Ничего не поделаешь, придется потерпеть. Но наутро четвертого дня, послушайся моего совета, отправляйся-ка ты в путь. Обыщи хоть весь Галагар и найди царевича Ур Фту, а если он и в самом деле погиб, убедись в его смерти, прежде чем успокаивать свою совесть. И перво-наперво поезжай в Восемь Башен, наверняка отыщешь там его следы.

— Благодарю, почтенный Цалпрак! Я-то думал, что прозрел еще вчерашним утром, и вот оказывается, вы только теперь вернули мне истинное зрение. И только теперь я вижу, как следует мне поступить. Открылось моему разумению и то, как наилучшим образом распорядиться деньгами. Ведь мне понадобится хороший гавард, мало-мальские доспехи и самое главное — точно такой посох — помните, учитель? — какой был изготовлен в вашей кузнице двенадцать зим назад.