Итоги № 48 (2011) - Итоги Итоги

А может, внешняя раскрепощенность — лишь обратная сторона жесткой закомплексованности? Так считает модельер Жан-Поль Готье, который после беседы с певицей сказал: «Ее амбициями руководят личные проблемы. Она пытается побороть комплексы через эксгибиционизм». Действительно, Гага продолжает появляться на публике в стильном, но все-таки нижнем белье. «Секс — это крайнее проявление уязвимости», — говорит сама певица. Словом, тут открывается простор для психоанализа.

Что ни говори, Леди Гага — особа престранная. В ее клипах можно обнаружить и сатанинские символы, и загадочное Всевидящее Око. Мадонна, в подражании которой нашу героиню обвиняют, давно увлечена каббалой и многое в своей жизни делает с оглядкой на красную нить, повязанную вокруг запястья. Леди Гага недавно заявила, что у нее тоже появились «духовные наставники». Ее тут же обвинили в том, что она сатанистка, гермафродит и даже… иллюминат. Если кто забыл, что это такое, пусть перечитает Дэна Брауна.

Короче говоря, вовсе не винегрет из мистики, секса, странноватой музыки и эпатажных танцевальных па сделал из 25-летней дурнушки обладательницу многомиллионного состояния. Ибо Леди Гага не человек. Она товар. Вкусный, качественный, недорогой, в яркой красочной упаковке. Facebook и Twitter в одночасье разнесли немудрящий продукт под названием Гага по планете Земля. Закомплексованной девочке по имени Стефани просто повезло — она родилась в нужное время и в нужном месте...

Алина Ребель

Супер Марио / Политика и экономика / Профиль

Микроавтобус шустро бежал в сторону парижского аэропорта Шарль де Голль. Моей соседкой оказалась пожилая дама. По акценту и темпераменту чувствовалось: итальянка. Она — университетский преподаватель. Собирается продать квартиру в Риме, чтобы переехать в Париж. На мой вопрос: «Зачем столько хлопот?» — итальянка взмахнула руками и отрезала: «Мы не в состоянии больше существовать в одной стране с Берлускони!» За неимением распятия синьора перекрестилась на крепеж ремня безопасности и добавила: «Остается молиться, чтобы наш кабинет министров возглавил комиссар Марио». Через несколько дней Марио Монти, профессор миланской школы экономики, и правда сменил Сильвио Берлускони на посту премьер-министра Италии. Один из ярчайших представителей этой школы предсказал нынешний экономический кризис. Другой — Марио Монти — должен применить теорию на практике, вытащив третью экономику еврозоны из долговой петли.

Синьор комиссар

На Апеннинах и за их пределами нет ни одного человека, за исключением Берлускони, который бы не был доволен назначением Марио Монти. По большому счету, это понятно, но с другой стороны, не может не настораживать. Сперва о том, что совершенно очевидно.

Синьору Монти в качестве лидера итальянского кабинета министров рассылать свое резюме по европейским институтам не потребовалось. Он давно и хорошо известен в Брюсселе. В 1994 году Сильвио Берлускони самолично представил Марио Монти как «независимого кандидата от Италии» на пост еврокомиссара. Кавальере — так зовут итальянцы Берлускони — только что прописался во дворце Киджи, римской резиденции главы правительства. Опьяненный недавней победой, он был весел и беспечен и не предполагал, что, отправляя с миссией в Брюссель тихого миланского профессора, растил себе конкурента.

Марио Монти вошел в замкнутый мирок высших европейских чиновников как нож в масло. Рачительный люксембуржец Жак Сантер, возглавлявший тогда Еврокомиссию, доверил миланцу пост комиссара по вопросам внутреннего рынка Европейского союза. То есть главного регулятора финансового пространства ЕС: таможни, налогов, банковских услуг… «На этом ключевом для Европы посту Марио Монти проявил себя исключительно, — вспоминает в разговоре с корреспондентом «Итогов» Мишель Барнье, нынешний еврокомиссар. — Профессор Монти делал все, чтобы сократить спекулятивные риски за счет усиления контроля за банками и биржами и увеличения прозрачности бизнеса. Он прекрасно понимал, что финансовые рынки больше не могут оставаться своего рода Диким Западом континента».

«Помимо высоких профессиональных качеств главная особенность Марио Монти — это его твердость, решительность, — считает Жак Сантер. — Он из породы тех редких людей, которые способны убеждать, не повышая голоса». Это умение с лихвой пригодилось синьору Монти на новом посту. Когда Еврокомиссию возглавил другой итальянский профессор — Романо Проди, Марио Монти получил новое назначение. Стал еврокомиссаром по вопросам конкуренции. Как прокомментировали это на TF1 — первом канале парижского телевидения, — «на таком посту не служат, а делают большую карьеру».

Именно на этом посту за синьором Монти и закрепилось прозвище Супер Марио — по ассоциации с героем компьютерной игры, маленьким водопроводчиком, не боящимся никаких опасностей и преодолевающим любые преграды. Ведь синьор Монти и в самом деле, отстаивая антимонопольное законодательство, шел напролом. Он инициировал разбирательство против Microsoft, обошедшееся Биллу Гейтсу штрафом почти в 500 миллионов евро. Марио Монти возглавил в первом году третьего тысячелетия расследование по поводу предполагаемого слияния General Electric и Honeywell, которое в итоге было сорвано. От главы антимонопольного комитета ЕС досталось и другим гигантам мирового бизнеса.

Десять лет проработал в Брюсселе синьор Монти, ставший, по формулировке лондонского издания The Economist, «одним из наиболее влиятельных европейских бюрократов». Как он однажды признался своим сотрудникам: «Я открыл для себя, что истинное мое призвание — быть европейцем». Иначе говоря, он бы с радостью остался в Еврокомиссии еще: от добра добра не ищут. Но судьба рассудила иначе. А точнее — рукой судьбы водил Сильвио Берлускони, мастер политической интриги. Впрочем, на этот раз великий комбинатор просчитался. В 2004 году Берлускони, посчитав миланца чересчур норовистым, решил отозвать Марио Монти из Брюсселя и заменить своим доверенным человеком. Того, кстати, прокатили в Европарламенте, несмотря на лоббирование со стороны Рима. Но главное — другое. Марио Монти, вернувшийся на родину, не мог не затаить обиду на главного тяжеловеса итальянской политики.

Как раз тогда экс-комиссар и сформулировал свой девиз: «В экономике все равны. Долой привилегии!» Если исходя из этого постулата будет строиться и деятельность нового правительства Италии, нелегко придется прежде всего тому бизнес-спруту, которого создал теперь уже простой депутат Сильвио Берлускони. Да и останется ли на свободе сам Кавальере, третий по своему богатству человек Италии, периодически находящийся под следствием. Ведь депутатскую неприкосновенность могут и снять.

Серый Кардинал

Неспроста Марио Монти в итальянских массмедиа называют «антиБерлускони». Эти два ярких человека и правда совершенно разные. По всем параметрам. Вальяжный Берлускони, скрывающий за несколько развязными манерами взрывной темперамент. И холодный, ровный со всеми Монти, чья рафинированная вежливость стала культовой в Брюсселе. Один, не скрывающий своего стремления походить на звезд кино и эстрады, регулярно посещающий салоны красоты и массажные кабинеты. Другой, аскетичный и убежденный в своей правоте, как инквизитор, — его и в самом деле воспитывали иезуиты. Столь подавляюще властный, что — как написал о Монти с его пышной шевелюрой The Economist — «даже волосы на его голове так боятся своего хозяина, что не решаются выпадать». Кавальере, коллекционирующий альковные достижения. И профессор экономики, как истинный католик, сорок лет живущий со своей избранницей и воспитавший двух чад…

Да и жизненные маршруты у них абсолютно разные. Конечно, кто-то может возразить: Марио Монти тоже человек от большого бизнеса. Много лет входил в руководство крупнейших итальянских компаний: Fiat, Generali… А в конце 1980-х даже был вице-президентом Итальянского коммерческого банка, одного из крупнейших на Апеннинах. Не говоря уже о том, что он советник американских корпораций Goldman Sachs и Coca-Cola Company. Но это, так сказать, не более чем орнамент. Ведь главное его жизненное полотно создавалось в храмах науки.

Его альма-матер — университет Боккони, самая престижная бизнес-школа Италии. Поступив в этот миланский вуз и получив диплом по специальности «Экономика и менеджмент», Монти отправился добирать знания и связи в Америку. В Йельский университет, еще более престижный. Там, в аспирантуре, преподавателем Марио стал будущий нобелевский лауреат по экономике Джеймс Тобин. Тот самый, который инициировал проект введения налога на финансовые трансакции, получившего его имя — «налог Тобина»… Вернувшись домой из Нового Света, синьор Монти 15 лет преподавал в Тренто и Турине, в местных университетах. Не просто читал лекции и вел семинары, но и занимался наукой: «моделью Клейна — Монти» назвали экономисты специфическое поведение банковских учреждений, работающих в монопольном режиме.