Один из восьми - Олег Петров

— Вижу пыль, — успел заметить командир. — Летит не клубами, а словно завеса у поверхности. Мы над Клумбой, над северным краем. Вижу Иглу точно впереди.

— Высота сто десять, топливо семь, — снова подсказал бортинженер. — Надо садиться, Юра.

— Знаю, — ответил командир. — Ну и пылища!

Гагарин решил еще немного потянуть, чтобы постараться сесть как можно ближе к Луне-6, но для этого нужно ее увидеть! Но в предполагаемом месте посадки не было ярких, выделяющихся деталей, да и пылевая завеса портила вид. Но вот, кажется, слева что-то блеснуло на ярком солнце!

— "Заря", я "Кедр", вижу цель, садимся! — резко отрапортовал командир и заставил аппарат скользить с небольшим снижением в сторону восточного края кратера. Хорошо, что вал совсем не выражен, и подходящих ровных площадок много, даже выбор есть.

— Гаси горизонтальную, — подсказал бортинженер, с опаской глядя на свои приборы. — Высота пятьдесят, топливо пять.

— Все, почти прилетели, — еле слышно ответил Гагарин и машина снова качнулась и зависла, дрейфуя чуть вперед. Пилот нарочно оставил небольшую горизонтальную скорость, чтобы точно видеть то, что впереди. Не хотелось бы провалиться в какую-нибудь яму, пятясь вслепую посреди пылевой завесы…

— Высота тридцать, три вниз и полтора вперед, топливо четыре.

В отличие от другого мира, двигатели этого корабля располагались выше, поэтому проектировщики не боялись повредить их при посадке и не стали добавлять на опоры длинные щупы с датчиками. Поэтому контакт с лунной поверхностью означал бы свершившуюся посадку.

— Десять метров, полтора вниз и один вперед! — бортинженер уже не мог скрыть свое волнение, а командир еще уменьшил скорость спуска, добиваясь плавного касания. Не хватало еще и "козла" дать на Луне! Не по-нашему это…

— Касание! — почти крикнул Леонов, и командир спокойно щелкнул тумблером, выключая двигатели. Корабль совсем немного просел и замер.

— Шестьдесят три, автоориентация отключена!

— Отключена!

— Двигатели выключены, остаточное давление в норме.

— Есть норма.

— Взлетная ступень готова, давление гелия в норме.

Проверив еще несколько пунктов из посадочного "чек-листа", командир наконец-то выдал самый главный доклад:

— "Заря", я "Кедр", корабль Восход-10 благополучно прибыл в район станции Луна-6. Техника и экипаж в порядке.

Наверное, можно не рассказывать о нескольких минутах ликования, охвативших ЦУП и всю Землю, смотревшую прямой репортаж. Ликовали, впрочем, не только на Земле, но и в космосе, на орбитальных станциях. И конечно совсем недавно стартовавшие конкуренты Гагарина и Леонова тоже не желали им ничего плохого. Обидно, что опоздали, но что поделаешь! Опять же, разница в пару дней для истории не так важна.

И если честно, то у конкурентов парни тоже не промах. Борман и Андерс, оба сухопутные летчики, вытянули счастливый билет, и тоже вполне заслуженно. А еще, этой парочке и всем прочим астронавтам очень настоятельно посоветовали не брать с собой на Луну почтовых конвертов для последующей продажи.[92]

Протиснувшись в узкий надувной шлюз на "спине" капсулы, в скафандры входили тщательно, но немного быстрее, чем на тренировках. В тесном тамбуре не было собственной системы охлаждения, поэтому космонавты поспешили замкнуть дверцы скафандров, оказавшись в комфортном микроклимате. Пока они находились на внешнем питании, ресурсы самих костюмов не расходовались, но вот проверки подошли к концу, и Земля разрешила стравить воздух из надувной камеры. Мягкие стенки ощутимо обмякли, и Гагарин отсоединил разъемы внешнего питания скафандра и осторожно отстыковался от комингса люка, встав во весь рост на небольшой площадке. Сверяясь со шпаргалкой на рукаве, проверил страховку, ведь упасть с четырехметровой высоты, да еще и под прицелом телекамеры, очень не хотелось.

— Берусь за поручень, — доложил командир, осторожно ставя ногу на верхнюю ступеньку лестницы и отстегивая страховочный карабин. — Меня хоть видно?

— Махмуд доволен, — прокомментировал Двадцатый. — Отличная картинка, хоть и без цвета!

Четырехметровая лестница никак не умещалась в поле зрения телекамеры целиком, а ставить две камеры было бы расточительством даже с учетом успехов электроники. Поэтому, камеру решили сделать поворотной и дистанционно управляемой. Сейчас она пристально следила за спускающимся по лестнице командиром, а управлял ею оператор, находившийся на Земле, в ЦУПе. Звали оператора Махмуд Рафиков.

— Я на середине лестницы, — продолжал докладывать Гагарин. — Лестница очень удобная. Подниматься тоже очень легко.

— Мы видели, ты пробовал, — с усмешкой заметила Земля, следившая за каждым движением.

— Я к тому, — ничуть не обиделся Гагарин, — что две-три ступеньки можно сократить. Вот вам еще килограмм экономии!

— Будут звать на обед, мы и без лестницы запрыгнем! — вставил реплику Леонов, вызвав дружное гоготание в ЦУПе. Кто-то поморщился, ну и черт с ними! Не понять им военно-космического юмора!

— Все, я внизу! — выдохнул Юрий. — Стою на лапе опоры, она почти не вдавлена в грунт. Думаю, Луна меня выдержит.

Именно в этот момент, казалось бы, следовало произнести фразу, которая могла бы войти в историю. Что греха таить, были попытки взять этот вопрос под партийный контроль и подсунуть "правильный" текст, но Королев преодолел давление начальства средней руки, а с самого верха никакого давления, слава КПСС, не было. Захотят ребята что-то сказать, скажут, а нет, так нет! Помнить будут сам факт, и этого достаточно!

— Луна твердая! — сказал Юрий, пробуя ногой реголит, и многие, кто знал историю этой фразы, заулыбались. — Сверху словно серый порошок насыпан, легко сбивается при ходьбе, но ноги почти не проваливаются. Мягко, но крепко. Ходить очень легко, даже приятно. Никаких проблем с равновесием или координацией движений.

— Хорошо тебя слышим, молодец! — подбодрили с Земли. — "Кедр-2", работайте по плану. Юра, нужны аварийные образцы!

— Да, приступаю, — отозвался Гагарин. — Блондин, спускайся уже.

— Есть спускаться! — Леонов был только рад такому приказу и стал отстегиваться от люка. Через пять минут он уже был на поверхности и помогал командиру с пакетами для образцов. Для аварийного набора в основном искали камни, при этом пытаясь сделать интересную выборку. Потратили еще два пакета, совочком зачерпнув грунт прямо под двигателями и метрах в двадцати в стороне. Аккуратно запечатали все в первый ящик для образцов и засунули в шлюз, для чего Леонову вновь пришлось ненадолго подняться по лестнице.

— Даже с одной занятой рукой подниматься легко, — прокомментировал свои действия бортинженер, и Махмуд ловко поймал его в кадр, чтобы все могли в этом убедиться. Командир, тем временем, отстегнул от посадочной ступени первый "чемодан", в котором помимо нескольких памятных табличек с автографами сильных мира сего находился флагшток и сверток с алым полотнищем.

Советские планировщики полета не стали повторять ошибки американцев из другого мира, закупивших "лунные" флаги из нейлона по пять долларов в обычном магазине. Мы же хотим, чтобы наши дела остались в веках, не так ли? Поэтому, флаги заказали особенно стойкие, из стеклонитрона, того самого материала, из которого делали парашюты для автоматических "Венер". Теперь за сохранность можно не беспокоиться, нас с вами они точно переживут.

Учли еще одну ошибку первопроходцев из другого мира. Можно же было потратить 25 миллиардов долларов на лунную программу и не подумать о том, что установленный флаг просто сдует струей двигателя при взлете![93] Поэтому, флагшток сделали двухсекционным, нижняя часть вбивается поглубже в грунт молотком, а при накручивании второго яруса из первой вылезают "якоря", не давая флагу завалиться. Тонкая, однако, механика!

К тому времени, когда Леонов вновь присоединился к командиру, тот уже вовсю махал молотком, вгоняя в грунт флагшток с хорошим запасом. Это Двадцатый им сказал, мол, орелики, забивайте поглубже, чтоб не улетело! И уж сын плотника и выпускник ремесленного училища не оплошал, забил на совесть! Потом вкрутили верхнюю секцию с перекладиной, закрепили флаг, и перед такой картинкой мир на минуту замер. Пусть полотнище кажется на экране серым, а серп и молот светло-серым. Все равно!

А в цвете все это обязательно посмотрим, но только после возвращения. Гагарин пока к своей камере не прикасался, даже не достал ее из укладки, а Леонов уже вовсю "щелкает" исторический момент. И вот еще несколько минут позирования на фоне флага, и официальная часть закончилась. Работать, солнце еще высоко!

Да, про солнце никто не забыл. Вытащили солнечную панель, разложили, установили примерно под прямым углом к светилу, подключили к борту корабля. Аккумуляторы на корабле хорошие, но вокруг мегаватты дармовой энергии, нужно пользоваться. Перед отлетом эту панель придется перенести подальше, для нее будут другие потребители. В следующий час постепенно распаковывали научный груз и складывали под кораблем, в тенечке. Одновременно, осваивали технику перемещений. Довольно быстро стало ясно, что рассказы Двадцатого о лунной пыли не пустые слова, уже через полчаса светлые штанины скафандров превратились в черные. Пыль не просто оседала, она прилипала и въедалась, и просто так отряхнуть ее было очень непросто. К счастью, этот момент учли заранее и взяли с собой несколько жестких щеток.