36 рассказов - Джеффри Арчер

— Думаю, он меня узнал, — прошептал Хамид. Крем у него над губой стал уже слегка оплывать.

Капитан нагнулся к старшей стюардессе и прервал ее болтовню с командиром французского экипажа. Та внимательно выслушала своего начальника, после чего задала французу куда более существенный вопрос.

Саад аль-Такрити вышел из кабинета и двинулся в их сторону. У Хамида возникло ощущение, что он сейчас грохнется в обморок.

Не удостоив Хамида взглядом, аль-Такрити отрывисто приказал:

— Капитан, я требую, чтобы вы предъявили вашу декларацию, списочный состав экипажа и паспорта.

— Все наши паспорта у второго пилота, — ответил капитан. — Сейчас вы их получите.

— Хорошо, — сказал аль-Такрити. — Когда вы соберете паспорта, принесите их ко мне в кабинет, чтобы я смог все проверить. Да, и попросите ваш экипаж не расходиться. Они ни при каких обстоятельствах не должны покидать здание без моего разрешения.

Капитан поднялся, не спеша подошел ко второму пилоту и попросил у него паспорта. Затем передал приказание, которое его самого застало врасплох. После чего понес паспорта в офис службы безопасности — как раз когда у транзитной зоны притормозил автобус, который должен был доставить французский экипаж на борт их самолета.

Саад аль-Такрити разложил перед собой на столе все четырнадцать паспортов. Затем не спеша, с нескрываемым наслаждением проверил каждый из них. Закончив проверку, он с наигранным удивлением заявил:

— А мне показалось, капитан, что в зале я насчитал пятнадцать человек в форме «Пан Американ».

— Наверное, вы ошиблись, — ответил капитан. — Нас всего четырнадцать.

— Ну что ж, придется мне провести более тщательную проверку, да, капитан? Пожалуйста, верните документы их владельцам. Если окажется, что у кого-то нет паспорта, доложите мне об этом.

— Но это противоречит международным нормам, — возразил капитан. — Я уверен, что вы об этом знаете. Мы сейчас в транзитной зоне и в соответствии с резолюцией ООН № 238 формально находимся не на территории вашей страны.

— Не надо лишних слов, капитан! В Ираке обходятся без резолюций ООН. И, как вы верно заметили, если говорить об этой ситуации, вы действительно даже не на нашей территории.

Капитан понял, что дальше блефовать бесполезно. Он как можно медленней собрал паспорта, и они с аль-Такрити вышли обратно в зал. Едва они появились там, как члены экипажа «Пан Американ», сидевшие до этого на скамейках, поднялись со своих мест и принялись расхаживать туда-сюда, постоянно меняя направление и разговаривая друг с другом во весь голос.

— Скажите, чтобы они сели, — прошипел аль-Такрити, глядя на снующих в разные стороны людей.

— Что вы сказали? — переспросил капитан, прикладывая руку к уху.

— Скажите, чтобы они сели! — рявкнул аль-Такрити.

Капитан нехотя отдал приказ, и через несколько мгновений его коллеги уже сидели. Но разговаривать при этом не прекратили.

— И скажите, чтобы они заткнулись!

Капитан не спеша обошел зал и обратился персонально к каждому из своих людей с просьбой говорить потише.

Цепкий взор аль-Такрити прошелся по всем скамейкам транзитного зала. Капитан же смотрел на бетонную площадку, где в это самое время французский самолет выруливал на взлетную полосу.

Аль-Такрити пересчитал присутствующих и сильно разозлился: в зале было лишь четырнадцать членов экипажа «Пан Американ». Он с нескрываемой злостью оглядел весь зал и пересчитал их еще раз.

— Похоже, все четырнадцать человек на месте, — заявил капитан, когда раздал паспорта экипажу.

— А где человек, который сидел рядом с вами? — приказным тоном спросил аль-Такрити.

— Вы имеете в виду моего старшего помощника?

— Нет. Человека, похожего на араба.

— Но в моем экипаже нет арабов, — возразил капитан.

Аль-Такрити направился к старшей стюардессе.

— Он сидел рядом с вами! У него был макияж над верхней губой, и к тому моменту он уже поплыл.

— Рядом со мной сидел капитан французского экипажа, — ответила старшая стюардесса. И тут же поняла, что допустила ошибку.

Аль-Такрити резко повернулся и увидел в окно, что самолет «Эйр Франс» уже готовится начать разбег по взлетной полосе. Он нажал кнопку на своей рации — сквозь стекла донесся рев запущенных реактивных двигателей — и отдал какие-то приказания на родном языке. Капитан, не знавший арабского, тем не менее прекрасно понял, что тот сказал.

Теперь весь американский экипаж, не отрываясь, следил за французским самолетом, словно пытаясь взглядом подтолкнуть его с места. Голос аль-Такрити с каждым произнесенным им словом становился все визгливей и визгливей.

Но вот «Боинг-747» компании «Эйр Франс» двинулся с места и начал разбег. Саад аль-Такрити завопил, выскочил из здания и запрыгнул в поджидавший его «джип». Он показал в сторону самолета и приказал догнать его. «Джип» рванул с места и, обогнув стоявший поблизости самолет, стал набирать скорость. Достигнув взлетной полосы, «джип» уже, наверное, давал 150 километров в час. Примерно сотню метров он мчался параллельно французскому самолету. Аль-Такрити стоял рядом с водителем и, вцепившись одной рукой в ветровое стекло, грозил летчикам кулаком.

Французский капитан резким движением отдал ему честь, а когда колеса «боинга» оторвались от земли, в транзитном зале началось всеобщее ликование.

Командир американского экипажа повернулся к старшей стюардессе и улыбнулся:

— Я всегда говорил: ради того, чтобы заполучить лишнего пассажира, французы на все пойдут.

Хамид Зебари приземлился в Нью-Дели через шесть часов. И сразу позвонил по телефону жене, чтобы объяснить, что с ним стряслось.

Ранним утром следующего дня рейс «Пан Американ» доставил его в Нью-Йорк — первым классом. Когда Хамид вышел из здания аэропорта, жена выскочила из машины и обняла мужа.

Сидевший в машине Надим опустил боковое стекло и заявил:

— Ты был неправ, папа. Пара недель — это значит пятнадцать дней.

Хамид широко улыбнулся сыну, но тут дочь разразилась слезами. Не потому, что машина вдруг остановилась. Ее испугало другое: мама почему-то обнимает незнакомого дядю.

Тоннельное видение

Попадая в Нью-Йорк, я всякий раз обязательно стараюсь отобедать со своим старым приятелем Дунканом Макферсоном. Мы с ним совершенно разные, что, естественно, и привлекает нас друг в друге. Единственное, что у нас общего, так это то, что мы оба люди пишущие. Правда, и в этом сходстве кроется существенное различие: Дункан специализируется на киносценариях, которые строчит, когда не занят статьями для «Ньюсуика» и «Нью-Йоркера», я же отдаю предпочтение романам и рассказам.

Еще одно различие между нами заключается в том, что я уже 28 лет живу в браке с одной и той же женщиной, а у Дункана, похоже, в каждый мой приезд в Нью-Йорк оказывается новая подруга — завидное постоянство, если учесть, что наведываюсь я туда не реже двух раз в год. Все его девушки привлекательные, живые, эффектные, правда, степень их привлекательности зависит от того, в какой стадии находятся сейчас их отношения. В прошлом мне случалось наблюдать начало (когда страсти пылали вовсю) и середину (уже начинали угасать), но в этот свой приезд я впервые застал финал.

Из отеля на Пятой авеню я позвонил Дункану сказать, что приехал в связи с выходом нового романа, — и он тут же пригласил меня на обед следующим вечером. Я подумал, что обедать — как обычно — мы будем у него. Вот вам, кстати, еще одно различие: не в пример мне, Дункан отменно готовит.

— Жду не дождусь нашей встречи, — заявил он. — У меня наконец-то созрела идея для романа, и я хотел бы опробовать на тебе сюжет.

— Отлично! — ответил я. — С нетерпением буду ждать завтрашнего вечера. Да, я хотел спросить… — я замялся.

— Кристабель, — подсказал Дункан.

— Кристабель, — повторил я, пытаясь вспомнить, видел ли ее раньше.

— Не стоит забивать голову тем, что как-то может ее касаться, — уточнил Дункан. — Она вот-вот получит от ворот поворот — так, кажется, говорят у вас в Англии? Я недавно познакомился с другой девушкой — Карен. Это что-то совершенно изумительное. Она точно тебе понравится.

Я решил, что это не самый подходящий момент для признания, что мне нравились все девушки Дункана. И лишь спросил, которая из этих двух вероятнее всего составит нам завтра компанию за обедом.

— Будет зависеть от того, успеет ли Кристабель упаковать свои вещички, — ответил Дункан. — Если успеет, мы будем обедать с Карен. Я еще не спал с ней и планировал заняться этим завтра ночью. Но, поскольку ты сейчас здесь, это можно отложить на потом.

Я рассмеялся.

— Я могу и подождать, — заверил я приятеля. — В конце концов, я пробуду здесь целую неделю.

— Нет-нет! Тем более что я должен рассказать тебе о замысле своего романа. Это куда важнее. Так что давай заходи ко мне завтра вечером. Скажем, в семь тридцать, идет?