Нойоны. Черный дождь - Александр Бауров

– Да, ты прав, он беспокоился более всего.

– Можно вопрос, великий?

– Не называй меня так, спрашивай! Я сам пришел, чтобы спросить, так что не беспокойся.

– Несколько недель я слышу от Оллина Эй-Тоя, что все силы напряжены для поиска предателя в высших кругах у нас и в Авлии, что вам известно?

– Пока немногое. Идут поиски, а у тебя есть какие-то подозрения?

– Не то чтобы подозрения, просто Оллин постоянно говорит, что изменник Рууд, но это ведь легко проверить, его осматривали из ордена Фавела, колдуны сумрака, лекари, телохранители короля, ваши верные адепты – и не нашли ничего.

– Канцлер ваш не посетил Валтару вместе со всеми, не нашел времени здесь в Энрофе повидаться со мной!

– Я понимаю, это выглядит дерзко, но поймите, слишком очевидное не может быть правдой! Я давно знаю Эдгара Рууда, он просто мерзавец, негодяй, этот простой факт все объясняет. Вместо того чтобы все тихо и закулисно решить, как в старые добрые времена, Оллин и Рууд выясняют отношения публично, подрывают действия друг друга, тем самым вредят всей стране! Я прошу вас, устройте между ними очную ставку, выясните истину при всех! Из-за их непрекращающихся ссор и грызни мой брат не может принять решение по крестьянам. Это сейчас, когда весь восток и часть запада страны охвачены ползучим огнем восстаний.

– Король не знает всей правды, мне пришлось самому открывать ему глаза на многое, – согласился Солмир, – но вы просите слишком многого. Наш главный принцип – невмешательство! Мы не можем помогать вам во всем, лишь в том, что вам самим не по силам! С нашествием нойонов, например.

– Вы не понимаете, – Катберт так разволновался, что схватил Солмира за руку и говорил с одышкой, – мой брат ослеплен религиозным фанатизмом, не видит опасности вокруг себя. Если с вашей помощью он и победит нойонов, то ему будет некуда возвращаться, вся страна погрязнет в междоусобицах!

– Эдрик прав, он вернется героем, а вы слишком напуганы, полагаю, страхи преувеличены. – Солмир сжал его руку и улыбнулся. – Мы не дадим в обиду Эрафию, славную родину Эй-джей-Дая.

Солмир силой мысли подал Катберту бокал с лечебной водой и пересел поудобнее, с видом на сад и своего пегаса Рона.

– Вообще я хотел бы вас кое о чем спросить…

– Ваш конь просто чудо!

– Да, мне он нравится больше всего, что я нашел в Арагоне для себя, – похвала бывшего монарха чуть не сбила его с мысли, – я прибыл в Энроф, чтобы поинтересоваться вашим прошлым. Я только что говорил с Эдриком до Совета, передал ему сообщение от его дочери. Он мне многое рассказал, но кое-что от меня скрыто. Расскажите о событиях двадцатитрехлетней давности.

Катберт снизу-вверх посмотрел на мага, его глаза будто ввалились.

– Вы спрашиваете об Иоланте? Служанке жены моего брата и о наших с ней отношениях? Неужели эта моя маленькая личная драма имеет для вашего могущества, вашей силы хоть какое-то значение?

– Может, прямое, а может, и косвенное. Расскажите мне то, чего прежде никому не говорили!

– Такого нет, обо мне известно всё, – Катберт был несколько смущен темой беседы.

– Ваша ссора с королевой Марией имела под собой какой-то скрытый мотив. Расскажите об Иоланте, я знаю, что вы любили её искренне, знаю, что Артур – ваш отец, настоял на браке с Марией, двоюродной сестрой Рейнхарда, для того, чтобы укрепить престол, особо не справляясь о ваших чувствах.

– Мария была бездетна, и она это знала. Представляете, каково это, знать, что у тебя не будет наследников. Иметь богатство и власть, которые некому передать, и никогда не будет. В отличие от меня, брат любил Анну. Эльза и Кристиан были настоящим подарком и подтверждением его чувств, чем дальше развивался их роман, тем тяжелее было мне. Я мог иметь любую женщину, весь разврат, какой можно себе представить, но это претило мне. Тогда я встретил Иоланту, служанку Анны. Она была первой женщиной, которая видела во мне не наследника престола, а одинокого, подавленного властью человека. Мы сразу полюбили друг друга, но счастье, как и всегда, было недолговечно.

– Счастье всегда с вами. Большинство людей просто не задумываются над этим.

– И она забеременела, я был счастлив! Я знал, что она не станет королевой, но мог подарить ей маленькое имение и жить с ней неофициальной жизнью. Тогда я первый раз подумал о том, чтобы передать престол брату, но сделать это пришлось совсем при других обстоятельствах.

– Я понимаю и вижу концовку этого трагического рассказа, – маг поморщился, – такова жизнь, мы не должны страшиться конца. Те, кто ушли, не пропали в безвестности! Их путь продолжается в другом месте.

– Вначале умер мой отец, Артур Грифонхат. Борьба за трон усилилась. Отец нынешнего Рейнхарда и отец Рууда сделали ставку на меня. Но при этом нельзя было расстраивать Марию – родственницу их клана, она могла настроить их против меня. Я спрятал беременную Иоланту в охотничьем дворце за городом и надолго её покинул, слишком надолго. При ней был мой доверенный телохранитель Фолкин. Он уже тогда был немолод, моего возраста. Он-то первым и сообщил мне, что Иоланта умерла при родах вместе с ребенком.

Катберт смолк, закрыл лицо руками, но, собравшись с силами, продолжил:

– Против нас вела действия церковь, орден и тогдашний канцлер, я не мог отказаться и подвести тех, кто поддерживал меня, многие великие роды во главе с Рейнхардами и Руудами, – надо было скрыть нашу связь. Фолкин решил мне помочь – спрятать тело Иоланты, не родившегося ребенка, а сам обещал исчезнуть. Он честно всё сделал. Через несколько дней оппозиция была разгромлена, я получил власть, которая была мне уже не нужна. Как я и говорил, Фолкин сдержал слово, я никогда больше его не видел.

– Ему могли угрожать? Ваши друзья тогдашние, я хорошо их помню. Могли они угрожать Фолкину, чтобы он обманул, и ты бы смирился, шел только по пути к власти?

– Думаете, не соврал ли он мне по поводу их смерти? Нет, этого не может быть! Уверен, я сам видел их тела!

– Ты знаешь, что когда рождается сильный чародей, он может несколько дней лежать без криков и движения, питаясь одной только силой астрала? Слышал об этом?

– Да, но при чем здесь я?

– В тебе есть зерно магии, лорд Катберт. Тебя преследовали видения, о которых ты мне говорил. Сам помнишь, от кого ведет род Грифонхатово дерево?

– Знаю…

– Почему тогда не поверил, что мог родиться чародей? – Солмир пристально посмотрел на него, встал, опираясь на посох.

– Я был в ужасе и смятении. Рыцари, герцоги, знатное окружение отца давили на меня. Я поверил Фолкину, ведь он ни разу не лгал мне!

– Кто ещё знает об этой истории?

– Только один человек! – Катберт привстал, кого-то приветствуя. Двери залы открылись, и вошла королева Анна. В отличие от бывшего короля, маг знал, что супруга Эдрика слушала их разговор у двери уже несколько минут.

– Она? – спросил старец.

– Да, – сдержанно кивнул Катберт, – но почему вы сейчас именно решили вспомнить об этом?!

Солмир улыбнулся.

– Время пришло! – маг встал и приветствовал королеву.

– Я должен участвовать в освящении воды в парке. Это военно-церковная акция, вы будете наблюдать? – поинтересовался он у Анны, ловко перебив её на полуслове.

– Могу ли я вас оставить? – раскланялся Катберт.

– Мы сейчас и сами идем, верно, ваше величество?

– Да, я хотела сказать, что и шла сюда, чтобы засвидетельствовать мое почтение. Мой супруг сообщил мне, что вы здесь… – с трудом подбирала слова Анна.

– Ваша дочь передает вам поклон и пожелание всех благ, – Солмир склонился, чем привел и без того смущенную, с трудом находящую слова королеву в полное смятение. Они вышли в коридор, но через несколько секунд женщина уже освоилась и, идя рядом с истинным магом, не боялась более упасть в обморок.

– Я сожалею, что подслушала часть вашего разговора. Я очень уважаю Катберта, очень люблю. И именно поэтому у меня есть от него тайна, которая связана с теми событиями, с Иолантой…

Анна была чуть располневшая женщина сорока пяти лет. Она старалась выглядеть на тридцать пять, благодаря огромным затратам на азахарейские снадобья и мастерство адептов ордена, специализировавшихся на омоложении – знании очень тонком, во многом противоречащим идеалам Светлого круга.

– Так вот, – продолжала она, «громко» думая. Её мысли так и бежали по астралу, – это я первая поняла, что ребенок Катберта и Иолы не умер.

– Вы уверены?

– Точно. Несколько дней спустя я держала малыша на руках, и он плакал. Он и правда сперва долго не двигался. Старый вояка Фолкин решил, что ребенок мертв, но я сразу поняла, что он живой.

– Вы были там, чтобы забрать ребенка?

– Нет, я приехала, что спрятать мою Иолу от родственников Марии Рейнхард.

– Если бы она убедилась в неверности, Катберт бы не получил престол, а трон перешел бы вашему мужу. Разве вам это не по душе?