Принц на белом коне - Анатолий Галкин

– В некотором смысле.

– Во всех смыслах, капитан!.. Вот сейчас читающая толпа обсуждает кражу ноутбука и подстреленного мной мента. А еще любовницу Озерова, его несчастную жену и издателя «Акбара», сидящего на нарах. И все шушукаются, все хотят первыми прочесть скандальный роман… Пожалуйста! Вот теперь тираж книги взлетит до небес. Вместе с ее ценой.

Рублев замолчал, что-то подсчитывая в уме… Это были будущие прибыли. Они представлялись очень большими, хотя и не огромными…

Издатель вчера в камере уже планировал новую авантюру со следующей книгой Озерова. Это будет яркое шоу… И совсем не важно, что напишет писатель.

Озеров производит текст, а Рублев делает деньги!

Издатель почувствовал, что в разговоре о книгах он выглядит не совсем порядочно. Как какой-то хам, хапуга и ханжа… Ему захотелось высветлить свой образ.

– Такое у нас государство, господин Чумаков. Не я один такой… Это раньше была мораль, совесть, нравственность. И тогда было искусство! А сейчас только деньги…

– Но есть же столпы культуры. «Третьяковка» или «Большой театр».

– Ой, не смешите меня, Руслан Сергеевич!.. А картина в «Третьяковке», где менты целуются. Ее посчитали шедевром… Вы помните последнего Онегина в «Большом»? Он там стреляется с Ленским в банкетном зале, в тулупе, в ушанке и с Тульской двустволкой. Полный мрак!.. Согласны, капитан?

– Полностью! Онегин похож на сторожа при амбаре!

– Да!.. Но публика на это чучело валом валит! Народ за это платит большие деньги! Он доволен – Пушкина и Чайковского опустили до их уровня… Кто в искусстве правит бал? Таланты? Нет! Пошлая популярность, аншлаги, цены, рейтинги и тиражи… Деньги! Они всеобщее мерило жизни!.. Вот такие времена!

На последней фразе Рублев хлопнул ладонью по столу, встал, скрестил руки на груди и повернул голову к окну с тюремной решеткой…

Ну, чистый Наполеон!

По распоряжению Чумакова они плотно зашторили все окна и легли спать в одной комнате, подтащив две кровати к дальней стене…

И Татьяна, и Светка были только рады этому – можно до рассвета болтать о секретных вещах.

Днем такие разговоры не получаются. И слишком много отвлечений, и темы совсем другие при дневном свете.

Днем стесняешься сама себя.

А когда раздетая лежишь под одеялом, а когда подруга всего в метре, то кажется, что это не она… Это ты сама, твое второе я, которому можно доверить самое сокровенное.

– Свечка, скажи, а ты с Гришей уже целовалась?

– Много раз! И так давно, что не помню, когда это началось.

– Еще в Костроме?

– Нет, позже… Хотя и в Костроме было. Еще до твоего ЗАГСа он меня поцеловал и обнял за талию. Даже чуть ниже… Но помнишь, Тигра, тогда такая суматоха была, что я даже не заметила.

– Воспользовался, Гриша, моментом!.. Мужики, они так и норовят сделать что-то такое.

– Да!.. Но я и сама не против была. Гриша так умеет ласкать, как никто!

– Ой, Свечка, ты такая специалистка в этом деле… Я-то хоть замужем была.

– Меньше года!

– Но всё-таки!.. Хотя я думаю, Свечка, что мой Юлик был человек уж очень нежный, стеснительный, мягкий.

– Это в каком смысле мягкий?

– Да во всех! И в этом тоже… Я слышала, что женщины должны испытывать какое-то дикое наслаждение. А я весь год – по нулям! До сих пор не знаю, что такое…

– Я тоже, Тигра, не знаю, но читала про эту штуку…

– И я, Светка, читала… Оно как-то по научному называется… Или «экстаз», или «организм».

– Не в названии дело!.. Вот мы с Гришей обнимаемся, целуемся, ласкаемся. Всё внутри пляшет, искрится и горит. И мне кажется, что вот-вот оно сейчас, но никак…

– Да, Свечка, мы так с тобой перезреть можем…Надо скорее в ЗАГС, и чтоб всё было по полной программе!

Они немножко помолчали и про себя решили больше не говорить на щекотливые темы – только одно расстройство и лишний сумбур в душе.

Но одно дело решить, а другое исполнить…

Мысли «про это» сами накатывали откуда-то изнутри и пробиваясь наверх, как трава через асфальт.

– А ты заметила, Тигра, что и мой Гриша, и твой Руслан – одногодки… Это не то, что твой бывший Юлий Семенович. Тому же сорок два было. Он был в два раза старше тебя! Даже больше… Совсем старик!

– Ну, знаешь, Свечка – Чумаков с Горским тоже не мальчики. Они старше нас.

– Ой уж, старше… Нам по двадцать, а им по тридцать. Они, ребята в самом расцвете лет… Только свадьбы надо сделать побыстрее и что бы одновременно. Вы и мы!.. Ты как считаешь, Тигра?

– Я не против. И Руслан говорил, что любит меня до безумия… Но мне кажется, что он стесняется.

– Как?.. И этот стесняется?

– Да нет, Свечка. Не в этом смысле!.. Тут-то – полный порядок!.. Руслан стесняется, что он бедный, а я богатая.

– Да, Тигра, ты – маленький олигарх! Скоро и я начну тебя стесняться.

– Не смейся!.. Вот Гриша может вашу свадьбу оплатить. По полной программе – с кольцами, с «Мерседесами» и с разными прибамбасами. С шикарным рестораном, с фейерверком и сотней гостей… Адвокат Горский может, а мент Чумаков не может. И платить за всё буду я!.. Кстати, я обе наши свадьбы оплачу.

– Спасибо, Тигра!.. Но Руслана я понимаю. Никакой, блин, социальной справедливости!.. Построили государство для богатых… Капитан милиции, а сидит на потребительской корзине.

Они еще немного помолчали, думая о бедных и богатых, о честных ментах, которых подталкивают брать взятки… А еще об обиженном народе и о призраке, который бродит по России.

– Знаешь, Свечка, я решила все свои деньги переписать на Чумакова… Если любовь, то полное доверие. От начала и до конца!

– Ты прямо, как декабристка… Но зачем все деньги? Правильней – половину! Чтоб у вас было полное равноправие.

– Может и так… Но свадьбы нужны делать срочно! И хочется, чтоб скорее, и Руслан намекнул, что тогда Серебров может от нас отстать.

– Хорошо бы… А то прямо ужас! Взрывают, стреляют, в подвалы прячут…

Это были последние слова Светки Гореловой перед тем, как она заснула…

Татьяна хотела разбудить подругу и сказать ей что-то важное, но язык отяжелел, в голове все затуманилось, и она провалилась в глубокий сон.

Им обеим снились белые всадники…

Только, если раньше эти витязи были безлики и похожи на манекенов, то сейчас у принцев на белых конях были узнаваемые физиономии.

К Татьяне приближался богатырь с лицом мента Чумакова. А возле Светки гарцевал красавец, удивительно напоминавший Гришу Горского…

Было обидно сидеть в подвале…

Правда, артист находился не «за решеткой в темнице сырой».

Комната с маленьким окном у потолка имела вид номера в европейской гостинице. Здесь был раздвижной шкаф с зеркалом, телевизор, широкая кровать, диванчик, столик и всякое такое разное…

На неброских дорогих обоях висели картины в золотых рамках, На угловой тумбе красовалась икебана в японской вазе, а под потолком блестела люстра в стиле «модерн»…

Более того – в этом подвальном номере была собственная ванна с пахучим мылом, с биде и с набором полотенец в синих цветочках!

Короче, в этом подземном раю Аркаша Бобров готов был отдохнуть недельку-другую. Но при трех условиях!

Он скучал по своим фанаткам, которые, ни о чем не спрашивая, отдавали ему всю себя без остатка.

Второе – ему не хватало искусства! Он хотел в свой театр, он соскучился по репетициям, он жаждал выйти на сцену под слепящий свет рампы.

И последнее – он хотел жить!..

Неизвестно, что еще взбредет на ум этому бандиту Сереброву…

Конечно, Марк Ефимович был приятным человеком, когда щедро платил за разные инсценировки. Но сейчас этот живодер может запросто и башку открутить… Тем более, что повод для этого был весомый!

Последние дни Аркадий не мог забыть беседу с капитаном Чумаковым.

Тогда он выдал Сереброва с потрохами и завербовался в милицию, как агент под милым псевдонимом «Качалов».

Он оказался между двух огней!

Пищу Аркаше приносил какой-то местный браток.

С ним нельзя было поговорить, а тем более сговориться.

Самое большее, что удалось установить, то, что этого быка зовут Вова…

Это была горилла с проблесками человеческого интеллекта!.. Гора мышц с узким лбом и тусклыми тупыми глазами.

Единственное достоинство Вовы, что он был пунктуален. Он появлялся ровно в десять утра, в два часа дня и в семь вечера.

Он приходил с сервировочным столиком. Вова толкал его перед собой и шел вглубь комнаты.

Там он расставлял еду, разворачивался, выезжал в коридор и запирал заключенного в камере.

Три дня Аркадий сочинял план побега.

Когда в шкафу он нашел старенький кассетный магнитофон, то всё сложилось в красивую картинку…

Картина маслом!

После завтрака Бобров всеми подручными средствами реконструировал задвижку в ванной. При закрывании двери, она должна была упасть и запереться сама собой.

К обеду хитрое приспособление было готово!