Владимир Высоцкий… и его «кино» - Марк Исаакович Цыбульский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Познакомился я с Володей где-то в начале 70-х годов. Произошло это в новом кафе “Ленфильма”, где мы встретились по совершенно конкретному делу: для кинокартины Владимира Марковича Шределя (кстати, страстного Володиного поклонника) необходимо было написать песню. По идее картины это должно быть такое танго, которое поёт офицер царской армии. Всё действие фильма происходит при советской власти, во времена нэпа, но песня должна быть старая. <…> Меня Шредель попросил сочинить музыку и предложил, чтобы Высоцкий писал слова. Честно говоря, меня это несколько удивило».
Прервём на минутку цитирование, которое, говоря словами самого композитора, честно говоря, меня несколько удивило. Допустим, А. Массарский не прав и В. Шредель был большим поклонником поэзии Высоцкого, но куда мы денем «танго, которое поёт офицер царской армии»?
Для тех, кто не знаком с картиной, поясню, что речь там идёт о расследовании убийства и об обстоятельствах этого убийства. В основном действие происходит в 1926 году, но никакого бывшего офицера в картине нет.
«Я подумал: как же Володя сможет написать нечто совершенно другое – отличающееся от его творческой манеры? – продолжает И. Шварц. – Однако он написал совершенно изумительные по точности, по схваченному образу, по характерности стихи – но совершенно чуждые, на мой взгляд, ему по тогдашнему социальному, если можно так выразиться, направлению его творчества. Получилось что-то типа безнадёжного жестокого офицерского романса в стиле Вертинского. Я бы даже назвал это стилизацией, однако чрезвычайно талантливой, со стопроцентным попаданием в яблочко темы. Что меня тогда удивило и поразило – при встрече он сказал буквально следующее: “Мне не важно, сколько я получу за это денег, но мне очень важно, чтобы в титрах было моё имя”. Конечно, это совершенно справедливое и закономерное требование с точки зрения авторских прав. <…> Короче говоря, он передал мне текст песни – прелестные слова! – и я попытался написать музыку.
Композитор Исаак Шварц
Получилось танго. Ему эта музыка понравилась. Это был вообще один из редчайших случаев, когда ему нравилась музыка, написанная на его слова. А в моей практике работы с ним – чуть ли не единственный. Словом, здесь у нас вышла симпатичная штука, очень красиво сделанная, эффектная. <…> В этом фильме её спела Инна Варшавская. Мне это пение, откровенно говоря, не понравилось – показалось слишком вычурным. Она не столько пела, сколько пыталась как актриса сыграть это. К моему глубокому огорчению, песня была спета с большим нажимом, и получился как бы вставной номер, а это всегда обречено на неудачу… Ну и, наверное, режиссёр тут поставил неправильную задачу. Мы просто не знали, куда её приткнуть. В результате она прозвучала в фильме не полностью, а каким-то отрывком, без начала. И поэтому песня провалилась». [3]
Через несколько лет в беседе с петербургским журналистом В. Желтовым И. Шварц уточнил неверно переданные журналистом его слова в тексте для книги «Владимир Высоцкий в кино»:
«В книге “Владимир Высоцкий в кино” написано, что мне не понравилось исполнение. Это не так. Интервьюер меня неправильно понял, он принёс мне и Инночке свои извинения. Инна спела так, как нужно. Другое дело, что песне в дальнейшем не повезло. Как первоначально задумывалось, не получилось, и мы с режиссёром просто не знали, куда её в фильме приткнуть. В результате песня прозвучала куском и без начала. Этого оказалось явно недостаточно для того, чтобы имя Высоцкого появилось в титрах». [4]
Инна Варшавская действительно спела и сыграла так, как только единственно и было возможно показать эту песню в сцене, где действие происходит в ресторане времён нэпа – в стиле «жестокого романса», с ломанием рук и нарочитым подчёркиванием наиболее «жестоких» слов.
Остаётся вопрос, на который И. Шварц ответа не дал: как же изначально задумывалось использовать этот романс? На это в письме к московскому высоцковеду В. Тучину ответила сама исполнительница.
«Шварц показал мне этот романс, я спела его, и мы оба буквально влюбились в него. В нём было столько юмора и вкуса, типичности и индивидуальности… Исаак Иосифович тут же попросил записать его для фильма. На следующий день меня увидел Шредель и сказал, чтобы я его не только спела, но и снялась в роли певицы. Мы его записали и отсняли все три куплета.
Инна Варшавская в фильме «Дела давно минувших дней»
Всем было очень интересно работать, помню, что номер очень понравился Михаилу Глузскому, который снимался в той же сцене. Между прочим, афиша этой картины (как ни смешно после того, что сейчас говорится) была такая: я в роли певицы у рояля – и всё.
После сдачи фильма Шредель рассказал, что на приёмке фильма романс очень понравился, но попросили его сократить, потому что фильм для юношества (о, застойные времена!), а у меня был разрез на спине, в какой-то момент его стало видно, и текст романса был какой-то несколько “декадентский” и неизвестно куда “зовущий”. Так и остался один куплет. А романс замечательный, и я так часто об этом вспоминаю». [5]
В картине звучат полтора куплета – и лишь несколько строк не заглушаются диалогами персонажей.
…на невинную грудь,
Пусть былое уходит.
Пусть былое уходит,
Пусть былое уходит,
Пусть придёт что-нибудь.
Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет молнии-стрелы
В воспалённый закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот…
Далее очень неразборчиво слышно окончание песни.
Глава: 28
Фильм: Плохой хороший человек
Дата: 1973
Несколько лет назад во время работы над документальной повестью «Высоцкий в Ленинграде» мне уже приходилось писать о работе Высоцкого над образом фон Корена – одной из лучших его киноролей. С тех пор появилась новая информация, да и вообще на участие Высоцкого в этой картине хочется взглянуть не только сквозь призму ленинградских эпизодов фильма, а шире. Прежде всего следует разобраться с вопросом о том, как именно Высоцкий появился в картине «Плохой хороший человек» (премьера 10 декабря 1973 года).
Режиссёр-постановщик Иосиф Хейфиц в своих воспоминаниях о Высоцком, написанных в 1989 году, сказал так:
«Когда в начале семьдесят второго года
