Владимир Высоцкий… и его «кино» - Марк Исаакович Цыбульский

Иосиф Хейфиц

Второй режиссёр фильма Евгений Татарский заслугу появления Высоцкого в картине в немалой степени приписывает себе:

«Когда в 1971 году мы начинали работать над картиной “Плохой хороший человек”, у меня возникла идея снимать вместе Даля и Высоцкого, и я предложил её Иосифу Ефимовичу Хейфицу. Тому идея понравилась. Были фотопробы, кинопробы, и в результате Володя оказался на одной из главных ролей». [2]

Явно без уточнений тут не обойтись, поэтому я связался с Евгением Марковичем и попросил разъяснить интересующий меня вопрос.

Проба на роль фон Корена. К/ф «Плохой хороший человек»

«Идея снимать Даля принадлежала исключительно Хейфицу, – ответил он. – Если в тексте было иначе, то это вина журналиста. С утверждением его на роль были большие сложности, потому что он тогда сильно выпивал, но, так или иначе, он прошёл пробы и его утвердили. Но кто же будет играть фон Корена? Ассистент режиссёра Людмила Кривицкая и я настоятельно рекомендовали попробовать Высоцкого.

Хейфицу идея не очень нравилась. “Ну он же кто, певец?” Я говорю: “Он не певец. Во-первых, он артист, а во-вторых, он поэт”. – “И вы считаете, что он хороший артист?” Я говорю: “Да, я считаю, что он очень хороший артист”. – “Ну я не знаю, – говорит Хейфиц. – Давайте попробуем”. Попробовали, проба была великолепной, и Володю утвердили на роль». [3]

Далее в интервью Е Татарский рассказывает:

«Надо сказать, что к этому времени у него уже накопился кое-какой кинематографический опыт, но преимущественно связанный с Одесской киностудией[12]. Я очень хорошо помню, что, когда он приехал в Ленинград и Хейфиц начал репетиции, а потом актёров стали одевать – костюмы, то-сё, – Володя был просто в шоковом состоянии: оказывается, бывает и такое кино. Не хочу обидеть Одессу – и у нас на “Ленфильме” немного групп, которые могли бы в то время сравниться с Хейфицем по дотошности. Например, долго – полчаса – обсуждалось: а давайте на костюме у фон Корена, роль которого играл Высоцкий, одну пуговичку сделаем полуоторванной: он холостяк и, наверное, некому за ним ухаживать. У Володи были круглые глаза оттого, что можно настолько подробно заниматься деталями. Наверное, никто из зрителей никогда в жизни не заметил бы эту полуоторванную пуговку, но она была. И всю картину мы следили за тем, чтобы она держалась на одной ниточке. Потом мы снимали первый павильон – это дом фон Корена, – он был обставлен настоящим музейным реквизитом. На съёмках сидела сотрудница музея, и всё-всё-всё, до последней детали, было точно подобрано. А если говорить о деталях дальше, то обеды для сцены в доме Папанова-Самойленко привозились из ресторана гостиницы “Европейская”. Не просто какой-нибудь супчонок из ленфильмовской столовки, – а из “Европейской”. Всё это актёры действительно ели – вкусный, хорошо приготовленный «исходящий реквизит». К тому же поварам говорилось: “Ребята, вы уж постарайтесь – это для Высоцкого, Папанова, Даля”. И ребята, конечно, старались. Приезжал официант, накрывал стол, сервировал, чтобы всё было “как надо”. А зелень из Баку! Помню, как мы мучились, чтобы она всю смену выглядела свежей, – снимали тогда по восемь-девять часов – мы её брызгали, поливали и чуть ли не два раза в день меняли. Короче говоря, профессионализм Хейфица очень высок. Можно так или иначе относиться к его фильмам, к результату, но сам процесс, я в этом абсолютно убеждён, производил сильнейшее впечатление на актёров, отвыкших и от репетиций, и от умного, тонкого, подробного разговора с режиссёром. И от внимания, которым были окружены все актёры в группе». [2]

«Я обратил внимание на то, что чем глубже вживался он в свою роль, чем успешнее шла подготовка актёрской пробы, тем всё чаще предрекал он свой неуспех, не скрывал, что его что-то тяготит, – вспоминал И. Хейфиц. – Однажды он сказал мне: “Всё равно меня на эту роль не утвердят. И ни на какую не утвердят. Ваша проба – не первая, а ни одной не утвердили, всё – мимо. Наверное, «есть мнение» не допускать меня до экрана”. А после кинопробы, в которой подтвердилась принятая нами характеристика “фонкоренщины” и сложность характера проявилась даже в небольшом отрывке, Володя, отозвав меня в сторону, сказал: “Разве только космонавты напишут кому следует. Я у них выступал, а они спросили, почему я не снимаюсь… Ну, и обещали заступиться”. Видимо, письмо космонавтов дошло. Володю утвердили на роль». [1]

Людмила Максакова

Свою трактовку появления Высоцкого в картине предложила в беседе со мной народная артистка России Людмила Максакова, исполнительница роли Надежды Фёдоровны:

«Володю тогда мало снимали, было какое-то негласное распоряжение. А Хейфиц был режиссёр маститый, да к тому же это был Ленинград, а не Москва. Раньше ведь надо было показывать кинопробы, и Хейфиц придумал ход, чтобы этого не делать и не обсуждать отдельные кандидатуры. Он прибег к хитрости и просто снял маленький фильм, снял ролик, где всех нас вместе задействовал. Это не были кинопробы Высоцкого на роль фон Корена или Даля на роль Лаевского. Это был ролик со сценами, где все были задействованы – Папанов, Высоцкий, Даль, я – и так далее. Поэтому каждая кандидатура отдельно не обсуждалась, а обсуждался весь ансамбль. Поэтому о Высоцком отдельно разговора не было – и так это дело и проехало». [4]

Удивительно, но об этой очень удачной киноработе Высоцкого практически нет воспоминаний за исключением процитированных выше весьма широко известных воспоминаний режиссёров картины и размещённых в Интернете воспоминаний осветителя С. Жолудева, которые я ранее цитировал в повести «Высоцкий в Ленинграде». А так хотелось узнать какие-то новые детали!

«Когда мы все жили в Пицунде в одном доме, то мы все жили внизу, а Володьке хозяин отдал свои апартаменты, которые были увешаны коврами, саблями и пистолетами, – вспоминала Л. Максакова, – так что он один жил наверху, как некий хан или что-то в этом роде.

Когда было свободное время, мы собирались вместе. Мы его просили спеть, он никогда не отказывался, всегда охотно брал гитару и пел. Это же летом снимали, а лето и отдалённость от Москвы располагали к некоторой беспечности. И у Володи это был период, когда он был в очень хорошем, открытом настроении». [2]

Артист Павел Кашлаков, снявшийся в роли