Это Моя Земля! - Борис Громов

— Евгения Воробьева, — представилась она в ответ. — Можно просто Женька.

— Женька? — удивленно приподнял правую бровь Тарасюк. — Не Евгения?

— Нет, — улыбнулась девушка в ответ. — Меня, сколько себя помню, все Женькой зовут. Евгения — как-то непривычно, слишком официально. Как будто сейчас ругать за что-то начнут.

— Ну, что ж, — хмыкнул Вячеслав, — тогда уж предлагаю сразу и на «ты» перейти, Потому как обращение на «вы» в комплекте с именем Женька будет звучать на редкость глупо.

— Согласна.

Следующие пару часов, пока очередь неспешно смещалась в сторону кабинетов, в которых проводили регистрацию, они рассказывали друг другу о себе. Она — про жизнь в Иваново, про учебу в Москве и работу в «Форте». Про то, как ее, уже начавшую прощаться с жизнью, вытащили случайно проезжавшие мимо омоновцы и про свои опасения, что со своими «дефицитными» навыками она крепко рискует надолго застрять в палаточном городке. Тарасюк — про свою службу в вертолетном полку в подмосковном Малино, об ушедшей в конце девяносто восьмого, когда после дефолта казалось, что армии настал окончательный и бесповоротный каюк, жене. О том, как вышел на пенсию и устроился через бывших сослуживцев в один из расплодившихся тогда, как поганки после дождя, московских ЧОПов.

— Только поэтому, наверное, и жив остался, — развел руками он. — У меня график — двое через четверо. Когда все началось, я как раз только заступил. Причем, на свое счастье — в головном офисе нашего ЧОПа дежурил. Сначала просто телевизор смотрел и дурел от происходящего, а когда про введение Чрезвычайного положения вечером объявили — вскрыл самовольно оружейный шкаф и гладкоствольной «Сайгой» вооружился. Думал, уж лучше пусть, когда все наладится, меня за самоуправство и нарушение техники безопасности уволят, чем сейчас схарчат. А уже к следующему утру понял, что никто меня увольнять не будет — некому. Почти как и ты, двое суток взаперти просидел… А куда мне было? Машины своей нет, да и водить я не умею. Вот и сидел — ждал у моря погоды. Потом мимо кантемировцы на «броне» проезжали, выживших собирали. Ну, я к ним и выскочил. Страху натерпелся — не передать. Там и бежать-то было — только от подъезда через дворик, метров, от силы, пятнадцать — три тополя на Плющихе, блин, проскочить да еще тротуар, а по дороге раз пять чуть не слопали. Троих мертвецов сам пристрелил, двоих — кантемировцы подсобили.

Тарасюк нежно погладил по черному пластиковому прикладу свое ружье.

— Так что, Женя, если б не «Саёжка» — не факт, что я сейчас с тобой разговаривал бы. Хорошее ружьишко!

Женька вдруг поймала себя на мысли, что остро завидует сейчас этому человеку. Его спокойной, явно не показной уверенности. Сильный, явно много умеющий мужчина, да еще и способный за себя постоять. Такой как он, точно, в палаточном городке не засидится.

— Следующий… — недовольным голосом буркнул себе под нос вышедший из кабинета полный дядечка в сильно порванном и очень грязном, но явно некогда дорогом костюме. Да и по лицу тоже многое сказать можно. Женька на разных за время работы в «Форте» нагляделась. В том числе и на вот таких: самодовольные, лощеные, с барственными интонациями и презрительным взглядом. Хозяева жизни. А тат эта самая жизнь взяла, да и взбрыкнула, образно говоря, приложив физиономией о стол. Этот, например, явно уже сообразил, что в судьбе у него наступили внезапные и серьезные перемены, а вот лицо под новые обстоятельства «переделать» — еще нет. В общем, живая иллюстрация присловья «Из грязи — в князи», только строго наоборот. И в грязь — в самом что ни на есть прямом смысле. Костюм его теперь разве что на половую тряпку сгодится, и то, после тщательной стирки. Да, такому, похоже, действительно радоваться нечего.

Следующим был Тарасюк. Он привычным, естественным движением поправил на плече «Сайгу», стряхнул с ворота формы какую-то ему одному видимую пылинку и, расправив плечи и распахнув дверь, замер на пороге.

— Разрешите? Подполковник в отставке Тарасюк…

Закрывшаяся за ним массивная, обитая темно-бордовым дерматином металлическая дверь словно отрезала конец фразы.

— Удачи вам, Вячеслав Васильевич, — беззвучно, одними губами шепнула ему в след Женька, и тут же подумала, что удача больше понадобится ей самой. Тарасюку, чтоб у него все сложилось хорошо, за глаза хватит его собственных знаний и умений.

Пробыл подполковник в кабинете куда меньше, чем большинство тех, кто входил до него. Сначала по коридору бегом промчался красный и сильно вспотевший от натуги полный офицер с одной крупной звездочкой на камуфлированном погоне. Кажется, майор, по крайней мере еще одного офицера с точно такой же звездочкой солдаты из охраны называли именно майором. Буквально через минуту утирающий пот рукавом офицер вывалился из кабинета назад, возбужденно вопя при этом в большую, с торчащей в сторону антенной, трубку спутникового телефона.

— Алексеич? Пляши, твою душу! С тебя ящик коньяку, причем как минимум — «Хеннеси»! А? Что значит, с какого перепугу? Я тебе техника к твоим «стрекозам» нашел. А? В смысле «по чём именно техника»? Да по всём, твою душу! Я тебе не летёху сопливого, вчера из училища, а цельного подполковника нарыл. Еще при Союзе служить начинавшего. Инженера! Командира технической эскадрильи, твою душу! — толстяк развернул и мельком глянул в лист анкеты, который он, свернув в трубочку, нес в руке. — Основная специальность — СД,[84] но в случае необходимости, говорит, может и за специалиста по авиационному оборудованию, и за спеца по радиоэлектронке, и даже за оружейника выступить. Правда, говорит, по смежным больше диагностика, с ремонтом чуть хуже… А?Чего? В каком учился?

Толстяк, утирая обильный пот, снова уткнулся в лист анкеты.

— В Харьковском Краснознаменном высшем военное авиационном инженерном училище, Алексеич, а потом в Москве факультет подготовки руководящего инженерно-технического состава закончил. Говорит тебе это о чем-нибудь? Ааа! Проняло наконец?! От я и говорю «Хеннеси», и не меньше ящика, твою душу!

Орал майор так радостно, вдохновенно и возбужденно, словно он, и в самом деле, Тарасюка в каком-нибудь карьере или в шахте собственными руками откопал, причем, откапывал несколько дней, не меньше. Шагавший за быстро семенящим по коридору толстяком Вячеслав Васильевич только и успел, что на ходу ей улыбнуться и задорно подмигнуть. Не куксись, мол, прорвемся! Женька улыбнулась ему в ответ и махнула ладошкой, а потом неуверенно потянула тяжелую дверь на себя.

Сидевшая за одним из столов женщина в камуфляже подняла на Женьку красные от недосыпа, усталые глаза.

— Садитесь, — кивнула она на стоявший перед столом стул. — Какие-нибудь документы с собой есть?

Женька торопливо вытащила из внутреннего кармана бушлата паспорт и протянула женщине. Та, раскрыла его на первом развороте и, почти не глядя на монитор, быстро заколотила по клавиатуре, внося Женькины данные в какую-то анкету.

— Образование?

— Высшее, бухгалтер-аудитор…

В глазах женщины мелькнуло что-то среднее между раздражением и сочувствием.

— По какой специальности работали?

— Менеджер по продажам…

По выражению лица собеседницы Женька ясно видела, что ее «рейтинг» только что рухнул настолько низко, что… Словом, ниже уже практически некуда.

— Я еще готовлю неплохо и… — жалобно залепетала она.

— Золотко, — женщина подняла на нее усталый взгляд. — Ты в столовой нашей была?

И, получив короткий кивок в ответ, продолжила.

— Так вот там у нас аж шесть шеф-поваров из не самых плохих московских ресторанов за должность посудомойки между собой бьются.

— И что же мне теперь делать?

— Так, — голос женщины внезапно посуровел. — Ты, надеюсь, тут рыдать и истерики устраивать не собираешься? А то надоели мне уже эти гламурные московские истерички… Хотя, ты же из Иваново, да и по виду, вроде, не хлипкая… В общем, Евгения, не буду тебе врать и дежурных фраз вроде: «Возвращайтесь в палаточный лагерь, если ваша вакансия окажется востребованной, мы вас вызовем» — говорить тоже не буду. Потому что сильно сомневаюсь, что в ближайшие десять-пятнадцать лет кому-то понадобятся менеджеры по продажам с дипломом бухгалтера. Времена не те…

Больше всего Женьке сейчас хотелось заплакать, но она, крепко, до побелевших костяшек, сжала кулаки и крепилась из последних сил.

— Посоветовать я тебе могу немногое, — женщина задумчиво постучала по столешнице тонкими пальцами с аккуратно остриженными ногтями. — Попробуй найти людей, к которым можно присоединиться. Тут сейчас что-то вроде небольших семейных коммун формироваться начинают. Собираются получить оружие и по дальним, сейчас почти заброшенным деревням, что от городов подальше, сельское хозяйство налаживать. Может и возьмут. Хотя — уж больно маленькая ты… Парня себе среди солдат или молодых офицеров найди, ты молодая, на лицо интересная. Хотя, выбор у них сейчас богатый… Как бы не избаловались. В самом крайнем случае — продолжай в палаточном городке сидеть, мы вас не бросим. Какая-никакая крыша над головой, питание горячее, раз в неделю баню вам наладим. Не бог весть что, но все лучше, чем там…