Никто не будет по ней скучать - Кэт Розенфилд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он сказал, что Итан мертв.
Он сказал, что ему нужны деньги.
Он не знал, что мы храним пистолет в сейфе.
Я рассказала историю. Рассказала хорошо. Я рассказала ее так хорошо, что даже сама себе поверила, а почему бы и нет? Эта игра всегда нравилась мне больше всех, именно она занимала меня на целые часы в те пыльные летние дни на свалке. Я всегда умела убеждать себя, что являюсь кем-то другим и нахожусь в другом месте, и я всегда любила делать это в одиночку. Другие люди всегда все портили, пробивали дыры в фантазии, пока она не разваливалась. Другие всегда хотели рассказать тебе, почему ваша история неправильная, лживая и глупая, что ты себя обманываешь и никакое притворство не изменит, кем и чем ты являешься. Принцесса? Героиня? Жили долго и счастливо? Мечтай. Может, после пластических операций на миллион долларов.
Курт Геллер слушал, периодически что-то записывая, но в основном просто кивая. Когда я закончила, он постучал ручкой по бумаге с записями.
– Когда вы купили пистолет? – спросил он.
Я нахмурилась, ощущая вспышку презрения к этому дорогому мужчине, делающему дыры в моей истории. Задающему вопросы, на которые я не знаю ответа.
– Не могу вспомнить, – сказала я. – Мы владели им законно. Именно это важно, не так ли?
– И когда вы выстрелили, где он стоял? Относительно вас.
– В нескольких футах от меня. Между мной и дверью.
– Преграждал вам дорогу. Понятно, – кивнул Геллер. – И вы выстрелили ему в грудь?
Я закрыла глаза, увидев перед собой, как Дуэйн шагнул вперед. Дыру у него на рубашке, окрашивающуюся по краям красным.
– Да.
– Хорошо, – снова кивнул он, а затем заглянул в свои записи. – До этого вы были дома в одиночестве почти два дня, верно? Вы не задумывались, где Итан и почему он не позвонил?
– В этом нет ничего необычного. Точнее, не было. Он часто уезжал. Иногда, особенно если это короткая поездка, он не утруждался со мной связываться. – Я поколебалась. – А иногда я сама не хотела, чтобы он звонил или писал.
Постукивание ручки Геллера по бумаге прекратилось. Он вскинул брови. Я позволила молчанию затянуться на несколько лишних мгновений. Было логично, если казалось, что мне неловко рассказывать дальше, но мне не нужно было изображать нерешительность. Я не хотела это говорить. Потому что чтобы это озвучить, мне нужно было думать о них вместе. Я поморщилась.
Геллер подался вперед и улыбка исчезла.
– Адриенн, я скажу вам то, что говорю всем своим клиентам. Не лгите мне. Когда вы лжете своему адвокату, вы делаете меня самым глупым человеком в комнате. Это плохо, когда нас двое. Еще хуже, если дело дойдет до суда. Что бы там ни было…
– Вы знаете, что у меня были отношения на стороне, – ляпнула я и адвокат откинулся в своем кресле.
– Продолжайте.
– У меня был роман с Дуэйном Кливсом. Он был рабочим в доме у озера, куда мы ездили летом. Я была несчастна, заскучала и действовала импульсивно, я просто… я даже не знаю. – Я думала, Геллер отругает меня за то, что так долго утаивала это, но он просто кивнул.
– Хорошо, – сказал он. – И к вам вчера наведалась полиция штата Мэн, верно? Потому что Дуэйна Кливса уже разыскивали для допроса касательно убийства его жены?
– Так сказал детектив. Иэн Берд.
Геллер выдохнул, разжав губы.
– Ладно. Послушайте, Адриенн, ситуация следующая. – Он откинулся в кресле со странным выражением лица, и я ощутила затянувшийся в животе узел. Собралась с силами. Сейчас он укажет на меня и закричит: «Ситуация следующая. ВЫ НЕ АДРИЕНН».
Вместо этого он слегка пожал плечами и сказал:
– Я не переживаю.
Я моргнула:
– Вы… не переживаете.
– Дуэйн Кливс убил двух человек, включая вашего мужа. Он приехал на машине Итана в город, вломился в ваш дом с украденным ключом, угрожал вам оружием и пытался вас ограбить. Это очевидно была самозащита. Поэтому если баллистика подтвердит историю и если верить моим источникам в участке, так и есть, то я не переживаю. Окружной прокурор будет переизбираться в следующем месяце, и руководство уже подостыло к ней после проверки, которую она устроила летом. Последнее, что ей нужно, это ворошить осиное гнездо, втягивая полицию в еще одно громкое проигрышное дело.
– Я не понимаю, – сказала я, потому что это правда, но Геллер пожал плечами.
– Я не хочу показаться бестактным. Но вы должны понимать, что как подзащитной вам будет легко вызвать сочувствие. Вы красивая женщина, только что потерявшая мужа, которой хватило смелости застрелить убийцу, вломившегося в ее дом посреди ночи.
– А как же измена?
– Снова не хочу показаться бестактным… но сейчас эра женской свободы и движения против абьюза, Адриенн. Если кто-то попытается использовать это против вас, мы его размажем.
Я со всей силы сжала подлокотники кресла. Геллер сочувственно смотрел на меня.
– Это все сложно осознать, – сказал он. – Принести вам салфетку?
Я просто кивнула.
Но я не сдерживала слезы. Я пыталась не рассмеяться.
Геллер пересек комнату и достал пачку бумажных салфеток с полки, а затем протянул их мне.
– Соболезную вашей утрате, – сказал он. – И мне жаль за все, что вы пережили. Я знаю, это был непростой разговор, и я ценю вашу честность. Редко клиент с такой готовностью идет навстречу.
– Спасибо, – сказала я, беря салфетку. Я поднесла ее к лицу, а затем поняла, что Геллер все еще стоял надо мной, разглядывая меня.
– Мне очень интересно, – сказал он мягко, – почему я так уверен, что вы от меня что-то скрываете.
Мир сузился до одной точки. Кровь загудела в ушах, от чего они словно загорелись, когда я взглянула на Геллера круглыми глазами, открыв рот. Салфетка выскользнула из моей руки на пол. Он наклонился ее поднять, аккуратно вернув мне. Мои пальцы автоматически сжались, но, похоже, только эта часть моего тела работала. Моя челюсть все еще болталась, а ноги полностью онемели. Геллер просто вернулся за стол, усаживаясь обратно в кресло. Его лицо, мгновение назад казавшееся таким красивым, теперь было ужасающим, как маска, из-за которой за мной наблюдал Курт Геллер. Видел меня. Видел все. Только его взгляд был знакомым: такой же, как у Бенни, полицейских, даже у осторожной Анны, пока мы вынужденно болтали на улице. Я была слишком отвлечена своей ложью, слишком беспокоилась, что меня уличат, чтобы понять его значение. Теперь я не могла понять, почему я так долго этого не осознавала: люди не доверяли не мне. А Адриенн.
Каждый человек, которого знала Адриенн, от ее знакомой с велотренажеров до ее адвоката, попросту ее ненавидел.
– Как я уже сказал, я не беспокоюсь о вашем деле как таковом. И если прокурор попытается развить
