От Альбиона до Ямайки - Калашников Сергей Александрович

Топливо, новая пропитка для обшивки, наборы инструментов и особенно важные для обустройства на новом месте станки и перегонная установка. Огнеупорный кирпич и чугунные печки, плиты, котлы, части судового оборудования и много крепежа. Да не упомнишь всего. Взяли с собой Ивана, чтобы выкупить из рабства, и девочку-рисовальщицу, потому что очень просилась с нами. Есть для нее каютка, куда из нашей капитанской мы перевели Кэти.

Конечно, решительно все необходимое мы собрать не успели – у нас и времени-то было всего пара недель. Ну да головы и руки при себе – сообразим, когда чего-то не хватит.

Вышли в море опять ночью и под парусами добежали до французского побережья, где, неспешно «прохаживаясь» в нескольких милях от суши, нас дожидалась «Агата». Высадив на нее всех взрослых, мы встали к ней в кильватер и погнали в Амстердам. На всех парусах неслись, кроме косых грота и фока. Двенадцать узлов для этой эпохи – просто метеор. В порту поскорее выяснили, как бы попасть в сухой док. Свободный нашелся в этот же день. Никаких переделок мы в этот раз производить не собирались, понимая, что на нечто серьезное времени опять не хватит, и планы дальнейшего совершенствования следует пока сохранять на бумаге. Как ни странно, мы были одновременно и в цейтноте, и в цугцванге. По крайней мере по нашим с Софочкой ощущениям.

Очистили днище, дали ему просохнуть и принялись наносить свежеизобретенный вариант пропитки, сделанный из традиционной древесной смолы, растворенной в солярке. Горячим этот состав хорошо впитывался и ложился ровнехонько, сообщая древесине привычный черный цвет. Как-то в нашем маленьком экипаже сложилась практика больших работ, когда «танцуют все». Единственное исключение – любимый кок, которого к вахтам или работам привлекают крайне редко, потому что пусть лучше пищу готовит. На основной службе среднюю сестрицу уверенно подменяет младшенькая – Кэти, постепенно подрастающая и оформляющаяся в подлинную морскую волчицу. Хотя набитые Консуэллкой в банку для пастеризации в воде куриные яйца как-то не очень ей удались. Так вот, даже новичок среди нас Иван спокойно работает квачиком. Как и капитан, и механик… да как все. А Рисовальщица устроилась на бревнышке в верхней точке ограждения бассейна, где мы пашем, и занимается изобразительным искусством. Сонька уже решила, что высадит ее на берег, едва вернемся в родные места. Ну, побываем же мы там, когда будем школу перевозить!

И вот рядом с нашей особо одаренной появился прилично одетый голландец и вступил с ней в беседу на хорошем английском. Разговор завязался оживленный, с просмотром ранее сделанных рисунков и набросков. Зажестикулировали, водя пальцами по бумаге, после чего незнакомец отступил на шаг, удивленно разводя руками.

– Капитан, мэм! – поспешила подойти к Софочке наша художница. – Этот человек спрашивает вас. Но сначала он подумал на меня. Говорит, что бургомистр. То есть не он бургомистр, а приглашает к себе. Вот, – заключила в конец запутавшаяся крестьянская дочь.

– Господин Витсен отправил меня на поиски владельца судна со столь острым носом, – объяснил также спустившийся на леса незнакомец. – Он попросил меня пригласить хозяйку к себе на ужин, поскольку слышал о чем-то подобном от своего старого знакомого мистера Дина.

– Имею честь быть знакомой с сэром Энтони, – откликнулась мгновенно ставшая почтительной Софи.

Вслед за этим последовало чопорное представление сторон и пояснение, что бургомистр Амстердама, коим сейчас работает господин Витсен, будет также рад видеть у себя и мисс Лизу вместе с ее рисунками, поскольку очень интересуется затронутыми в них темами.

Разумеется, категорически невозможно отказать бургомистру города, гостем которого являешься. Несмотря на занятость и спешку, мы прибыли в добротный дом господина Витсена точно к назначенному времени. Слуга проводил нас в кабинет, где никакого стола накрыто не было, а присутствовал обычный с виду мужчина в парике. Ну что тут скажешь! Бургомистр как бургомистр. Началось наше общение с рассматривания рисунков в принесенной нашей Рисовальщицей папке. Кораблики всех известных нам видов, причем основное внимание уделялось деталям парусного вооружения, изображенным с поистине чертежными подробностями. Ничего удивительного, правила построения объемных проекций эта девчонка знает – два года в нашей школе отучилась. Немудрено, что на свободном пространстве по углам и полям разбросаны и уточняющие пояснения, и более подробные деталировки самых ответственных узлов. Но меня эта тема волновала мало, потому что все эти средневековые премудрости не соответствуют моим представлениям о правильном корабле. Зато карта, поверх которой разбросаны художества нашей художницы, сильно смахивала на карту Сибири. Скомканную и не до конца расправленную, поскольку искажения пропорций катастрофически коверкали привычные образы. Названия и взаимные расположения того, что этими названиями называлось, – вот что помогло мне понять смысл картины. Правда, смущал заголовок – Тартария.

– Господин Витсен! – немедленно завладела Софочка вниманием хозяина. – Ведь это карта земли, которую нам бы хотелось посетить? То есть собираемся мы в Московию, а здесь план территорий, которыми она владеет. Не так ли?

– Да. Я бывал в этой стране и сейчас пытаюсь собрать из разрозненных карт и общего описания нечто единое. Поверьте, это не так-то просто.

– А позволите ли вы нашей подруге помочь вам в этом нелегком труде? Ведь вы заметили, что рука ее тверда, глазомер точен, а движения уверенны.

– Признаться, это было бы весьма кстати.

Так мы и начали сотрудничество с человеком, который являлся для нас источником крайне полезной информации. Ему довелось побывать в будущей России, причем он делал подробные записи и собирал материалы относительно не только географии, но и о населении, роде занятий, обычаях и быте народов земли, нынче именуемой Московией. В общем, достаточно квалифицированно провел экономический шпионаж, отчего сделался искренним сторонником сотрудничества с богатой и огромной страной. На следующий день Рисовальщица с самого утра прибыла в дом бургомистра с в пожарном темпе изготовленным нами почти чистым глобусом, на котором я провел предварительную разметку, помня о том, что Москву и Петропавловск-Камчатский разделяют девять часовых поясов. Что расположенный восточнее Енисея Норильск, так же, как и возникший у моста через Обь Новосибирск, имеют разницу времени со столицей в четыре часа, а Пермь и Екатеринбург – два. Но расположены по разные стороны Уральского хребта. Нижнее Поволжье – один час. Это позволило существенно прояснить общую картину, хотя точность подобного «рассредоточения» была очень приблизительной. Она лишь показывала масштабы, которые следовало подразумевать, и не теснить реки чересчур густо.

Лиза растягивала добытые Витсеном карты локальных частей территории Московии по достаточно просторному глобусу, попутно срисовывая эти карты для нас, перешпионивая нашпионенное. Хотя в отличие от нас с Софи Николаас Витсен собирался все добытое его трудами опубликовать.

Не знаю, когда он окончательно соберется, но нам подобная информация требуется уже сейчас.

Постепенно по мере общения отношения наши делались непринужденней, а разговоры велись свободней. Речь заходила о торговле с краем, богатым пушниной, льном, пенькой, откуда можно ввозить и мед, и даже поташ. И еще юфть – какую-то особенно хорошую кожу. Поругивали мы и Английскую Московскую компанию, готовую ради сохранения за собой исключительных прав на торговлю через Архангельск на весьма решительные действия, что вынуждает голландских торговцев приходить в этот порт группами кораблей… это было ключевое слово. Нам нужно прибиться к такому каравану.

Разумеется, отец тоже не сидел сложа руки, а общался непосредственно с капитанами, готовящимися обогнуть Скандинавский полуостров. Конечно, его охотно примут в компанию, рассчитывая на дополнительные пушки в составе конвоя. Но буквально дырой зияла опасность, что торгаши из Московской компании наябедничают на нас и привлекут к суду. Как-то не слипалась картинка так, чтобы и рыбку съесть, и с хвостом остаться.