Зейтун - Дейв Эггерс

Выйдя из тюрьмы, Тодд устроился работать на нефтяную платформу в Мексиканском заливе, но осенью 2008 года его сократили.

Нассер Даюб просидел в «Ханте» полгода. В конечном счете все обвинения против него были сняты. Освободившись, он попытался вернуть отнятые у него после ареста 10 000 долларов. Оказалось, что никаких официальных документов, подтверждающих существование этих денег, нет. Нассер так и не получил ничего из своих сбережений. В 2008 году он вернулся в Сирию.

Ронни просидел в тюрьме восемь месяцев и освободился весной 2006 года. С тех пор Зейтун про него не слышал.

Фрэнк Ноланд с женой переехали. Из прежних соседей почти никого не осталось. Уехала и та женщина, которую Зейтун нашел плавающей в холле собственного дома — ее крики он услышал, не спеша проплывая мимо в каноэ. Новые жильцы не знают, куда она переехала, но слышали историю ее спасения.

Зейтун часто размышляет о колоссальных преимуществах простого каноэ, о том, как важно уметь не спеша передвигаться и внимательно слушать. После тюрьмы они с Кейти искали каноэ в доме на Клэборн — там Зейтун видел его в последний раз, — но оно исчезло. Сам дом был разграблен, ведь полицейские и солдаты, арестовавшие Зейтуна, оставили дом открытым, без всякой охраны. Воры беспрепятственно вынесли вещи жильцов, которые Тодд, спасая от воды, перетащил в передние комнаты.

Вещи вещами, но по своему каноэ Зейтун скучает. Он не потерял надежды, что вдруг увидит его где-нибудь на распродаже или возле чьего-нибудь дома. Он бы с радостью за него заплатил. А может, стоит купить новое? Может, на этот раз дочки им заинтересуются. Может быть, маленького Ахмада, как его дядю, отца и дедушку и множество Зейтунов до них, потянет в море.

Иногда Зейтуну не удается заснуть. Тогда он вспоминает лица людей, которые его арестовали, бросили в тюрьму, перегоняли, как зверя, из одной клетки в другую, перевозили, как багаж. Вспоминает тех, кто не смог увидеть в нем соседа, соотечественника, человека.

В конце концов Зейтун засыпает и наутро просыпается под гомон детских голосов: сколько же от четверых детей шума в большом доме, пахнущем свежей краской! Этот запах ассоциируется у Зейтуна с переменами. Да, дети до сих пор боятся воды — когда год назад лопнула труба, им долго снились кошмары, они вскрикивали по ночам. Но потихоньку страхи уходят. Ради детей Зейтун должен быть сильным и не бояться будущего. Он должен их кормить, быть им опорой, доказать им, что у Аллаха были причины их испытывать. Зейтун объясняет детям, что Аллах, вероятно, позволив бросить его в тюрьму, тем самым спас его от худшей участи.

— Все имеет свою причину, — говорит Зейтун. — Ты делаешь свое дело, поступаешь по совести, а остальное — в руках Аллаха.

Все эти годы Зейтун следил за тем, как город возвращается к жизни. Первое время было тяжело: законодатели и проектировщики без конца препирались из-за денег и условий договоров. А его дом, Новый Орлеан, не нуждается в речах, раздорах, политических распрях. Городу нужны новые крыши, окна, двери, лестницы и полы.

Многие его клиенты долго не могли получить деньги в страховых компаниях, от ФАЧС, возникала масса других проблем. Но теперь дело сдвинулось с мертвой точки. Город начал возрождаться. После урагана компания «А. Зейтун. Ремонтно-подрядные работы» восстановила или перестроила 114 домов.

Зейтун купил новый вэн и колесит в нем по городу: из Аптауна в Гарден-дистрикт, во Французский квартал, Лэйквью, на Западный берег, в Бродмур, Метери, Жантийи, Лоуэр-Нинт, Мирабо-Гарденс, — и каждый раз, завидев строительную площадку — не важно, кто там работает, — улыбается. Стройте, думает он. Стройте, стройте, стройте.

Зейтун разъезжает по городу, проверяя работу своих бригад. Проекты очень хорошие и важные. Несмотря на проблемы в экономике, дел у них по горло.

Взять, к примеру, ремонт трехэтажного школьного здания на Эспланейд-авеню. После урагана школа долгое время была закрыта, но ее можно было привести в порядок. Бригада Зейтуна замазывает щели, заделывает проломы, красит стены внутри в светло-серый, оливково-зеленый и белый цвета. Конец работы уже виден. Приятно будет узнать, что школа снова начала работать.

Зейтун понимает, что такие здания, как эта школа, проще снести и построить новые. Строителю всегда легче начинать с нуля. Но и так уже много потеряно, слишком много. Вот почему первое, о чем Зейтун спрашивает перед началом новой работы: «Что можно спасти?» И так — все последние три года.

На авеню Симона Боливара находится булочная Лейденхаймера. Красивому кирпичному дому больше ста лет; булочная до сих пор принадлежит потомкам Джорджа Лейденхаймера, иммигранта из Германии. Зейтун был очень горд, что получил этот заказ, — как всегда, когда ему попадается историческое здание. Во время шторма каменная кладка дома с честью выдержала испытание, но оконные рамы и другие деревянные части надо реставрировать или менять. Чем он и его команда и занимаются, а заодно переделывают кое-что внутри, устанавливают новые шкафчики, красят вентиляционные решетки.

Другой его проект — церковь Святого Климента на пересечении западной Эспланейд-авеню и Ричланд. Все дерево внутри нужно грунтовать и затем полировать. И снаружи церковь пострадала; надо будет отчистить стены водой под давлением и песком, заделать щели, а потом все покрасить. Зейтун намерен сам контролировать ход работ — он всегда так делает, если получает заказ в культовом здании, будь то церковь или мечеть. Он уверен: Аллах следит за тем, как все они — он, Кейти, его бригады — работают; вот почему, говорит он своим людям, все надо делать очень тщательно, вкладывая душу.

Больше всего на свете Зейтун радуется свободе и возможности жить в своем городе. Это — город его мечты, здесь он женился, здесь родились его дети, здесь он завоевал доверие соседей. Вот почему каждое утро он садится в свой белый вэн с радугой на боку и разъезжает по городу, наблюдая за его возрождением.

Всем нам было послано испытание, думает Зейтун. Вряд ли кто-нибудь захочет это оспорить. А теперь посмотрите-ка на нас, говорит Зейтун. Все стали сильнее. Все, кто был брошен Богом или страной, стали смелее, решительнее, воинственнее. Они существовали раньше и существуют теперь, в Новом Орлеане, в Соединенных Штатах Америки. И Абдулрахман Зейтун существовал раньше и существует сейчас, в этом самом Новом Орлеане, в этих самых Соединенных Штатах Америки. Ему только хочется надеяться, что он никогда больше не будет забыт, лишен прав, оклеветан. Он хочет верить и должен верить. Вот он и строит — разве строить, и перестраивать, и снова строить не есть подтверждение того, что вера его крепка? Нет ничего крепче веры строителя домов в прибрежной части Луизианы. И нет лучшего способа, чем что-то построить, чтобы доказать Аллаху и соседям, что ты был здесь, и есть здесь, и ты человек, равный другим. Да разве кто-нибудь может отрицать, что он, Зейтун, принадлежит этому городу? Если надо, он восстановит здесь каждый дом, только чтобы доказать, что он — часть города.

Разъезжая по городу днем и видя его во сне по ночам, Зейтун предается мечтам: ему представляется, что Новый Орлеан и вся страна не просто возвращаются к нормальному образу жизни, а становятся лучше, значительно лучше. Такое вполне возможно. Да, страну окутала тьма, но теперь забрезжил свет. Прогресс налицо. Медленно, иногда мучительно медленно, но мы движемся вперед. Мы убрали трухлявое дерево и теперь укрепляем фундамент. Впереди еще очень много работы, и мы знаем, что нужно делать дальше. Мы просто должны работать, говорит Зейтун жене, детям, своим работникам, друзьям, случайным знакомым. Так что давайте пораньше встанем и попозже ляжем, и будем строить, камень за камнем, дом за домом, пока все ни сделаем. Если он может нарисовать это в своем воображении, значит, это сбудется. Так было всю жизнь: сначала казавшиеся невыполнимыми мечты, потом дни, месяцы, годы напряженного труда, а затем — реальность, превосходящая твои самые невероятные ожидания.

С какой стати сейчас должно быть по-другому?

Примечания

1

«Драмарама» — детский британский сериал. (Здесь и далее — прим. перев.).

2

Построенное в 1791 г. на месте пресвитерии капуцинов здание, в котором с 1911 г. находится часть коллекций Луизианского музея современного искусства.

3

Марди Гра (букв. жирный вторник — франц.) — вторник перед Пепельной средой и началом католического Великого поста. Во многих странах отмечают праздник Марди Гра как символ встречи весны и проводов зимы; в США особенно пышный праздник — народное гулянье с продолжительным карнавалом — проходит в Новом Орлеане.