Зейтун - Дейв Эггерс

Как Зейтун и подозревал, тюрьма была построена в основном вручную. Сидя в клетке, он не мог даже предположить, откуда сразу, на следующий же день после урагана, набрали столько рабочих, готовых трудиться с утра до вечера. Но когда узнал, откуда взялась рабочая сила, все встало на свои места: все было сделано руками заключенных из Исправительного заведения Диксона в Джексоне, штат Луизиана, и из главной тюрьмы штата так называемой «Анголы».

Это самая большая в стране тюрьма, расположенная на 18 000 акрах бывшей плантации; когда-то там держали рабов, привезенных из Анголы. Она была предназначена для содержания самых опасных преступников и давно заслужила репутацию самой жестокой тюрьмы в Соединенных Штатах. Средний срок пяти тысяч заключенных — 89,9 лет. Исторически сложилось, что арестанты гнули спины на тяжелых работах, например, на сборе хлопка, за четыре цента в час. В начале 50-х годов в тюрьме прошли массовые беспорядки, и три десятка заключенных, чтобы не выходить на работу, перерезали себе ахилловы сухожилия.

Во время урагана Марлин Гузман, шериф округа «Орлеан», испугавшись, что окружной тюрьме, где большинство преступников еще только ожидали суда, грозит затопление, позвонил Бёрлу Кейну, начальнику «Анголы». В результате было решено открыть импровизированную тюрьму в Новом Орлеане. Кейн распорядился собрать ограждения и переносные туалеты, которых у него в «Анголе» было в достатке, и отправить их на грузовиках в Новый Орлеан. Колонна прибыла в город два дня спустя после урагана.

Кейн также послал несколько десятков преступников, многие из которых отбывали срок за убийства и изнасилования, строить клетки для новых заключенных и тех, кого переведут из окружной тюрьмы. Прибывшие из «Анголы» арестанты за два дня соорудили тюрьму под открытым небом; спали они рядом с автовокзалом «Грейхаунд». Заодно Кейн прислал охранников. Когда работа была закончена, заключенных отправили обратно в «Анголу», охранники же остались. Они-то и стерегли Зейтуна.

После того как тюрьма была построена, Кейн объявил, что теперь начинается «настоящее восстановление» Нового Орлеана. Через несколько недель в «Кэмп-Грейхаунде» сидели уже более 1200 мужчин и женщин.

Эта сложная и чрезвычайно успешная операция проводилась тогда, когда жители Нового Орлеана оказывались в ловушке на чердаках своих домов и взывали о помощи с крыш и автодорожных эстакад. Переносные туалеты в «Кэмп-Грейхаунде» работали без сбоя, в то время как в нескольких кварталах от вокзала, на стадионе «Супердоум» и в Конференц-центре, туалеты совсем не функционировали. В распоряжении охраны и заключенных были сотни ящиков питьевой воды и сухих пайков; в это же время попавшие в беду жители города дрались за воду и продукты.

Иногда кто-то обращается к Кейти, а она не понимает, что ей говорят. Такое недавно случилось в разговоре с Амбатой, женщиной, которую Зейтуны наняли помогать Кейти в офисе. Дети только что вернулись из школы, включили телевизор и поставили музыку, так что в доме было довольно шумно. Кейти и Амбата занимались счетами; Амбата что-то сказала, а Кейти не смогла ее понять. Она видела, что у Амбаты открывается и закрывается рот, но смысл слов до нее не доходил.

— Повтори, пожалуйста, — попросила она. Амбата повторила. Бессмыслица. — Извини, — сказала Кейти. — Я не понимаю, что ты говоришь.

Она не на шутку испугалась. Вскочила, побежала, выключила телевизор, стереосистему и компьютер. Чтобы убрать все помехи. Потом села за стол и попросила Амбату заново все повторить.

Амбата повторила, и опять Кейти не смогла разобрать ни слова.

Как-то раз — было это в 2006 году — Зейтун навестил брата Аднана в одной из его закусочных «Сабвэй» в центре. Зейтун иногда там обедал, вот и в тот раз заскочил перекусить. Вдруг он увидел, как в ресторан входит высоченная афроамериканка в защитного цвета форме Национальной гвардии; она показалась ему знакомой.

Минуту спустя до Зейтуна дошло, откуда он ее знает. Почти наверняка она была в числе тех, кто его арестовывал. Те же глаза, та же короткая стрижка. Довольно долго он смотрел на нее, собираясь с духом, чтобы заговорить, но так и не придумал, что сказать. А она скоро ушла.

Зейтун спросил про нее Аднана:

— Ты ее раньше видел?

— Не уверен. Кажется, нет.

— Если опять появится, задай ей пару вопросов. Спроси, была ли она в городе после урагана.

Весь день Зейтун переживал заново свой арест и последующие недели. Не то чтобы он постоянно об этом думал, но по ночам ему иногда бывало трудно заглушить ярость.

Он понимал, что нельзя жить в городе, если постоянно ждать встречи с кем-нибудь вроде той женщины в военной форме. Проезжать рядом с вокзалом — и то было тяжело. А не бывать там не получалось — рядом находился магазин стройматериалов. Зейтун научился приспосабливаться. Старался не совершать даже мелких нарушений на дороге, чтобы не попасться в руки полиции, — боялся, что они, не простив ему подачи судебного иска, воспользуются случаем и сфабрикуют против него какие-нибудь обвинения. Но старался гнать от себя такие мысли.

Одно столкновение было неизбежно.

Через четыре дня после освобождения Зейтун, выспавшись и немного отъевшись, почувствовал себя достаточно окрепшим. Ему очень не хотелось возвращаться в «Кэмп-Грейхаунд», но Кейти настаивала, и он знал, что она права. Нужно было забрать бумажник. Там лежали водительские права, а без них единственным документом, подтверждающим личность Зейтуна, оставалась справка из тюрьмы «Хант». Им предстояло лететь в Финикс за детьми, потом на машине ехать обратно; без водительского удостоверения об этом не могло быть и речи. Они искали другие варианты, но, кроме как вернуться за бумажником в «Кэмп Грейхаунд», выхода не было.

Они подъехали к полукруглой площади перед вокзалом, забитой патрульными машинами, армейскими «хамви», джипами и другой военной техникой.

— Как ты? — спросила Кейти.

— Не особенно, — ответил Зейтун.

Они припарковались и некоторое время просидели в машине.

— Ну что, готов? — спросила Кейти. Она рвалась в бой.

Зейтун открыл дверь. Они пошли к вокзалу. При входе стояли два солдата.

— Прошу тебя, ничего не говори, — сказал Зейтун жене.

— Не буду, — ответила Кейти, хотя и кипела от гнева.

— Пожалуйста, молчи, — повторил Зейтун свою просьбу. Он много раз ее предупреждал, что или его, или их обоих могут посадить за решетку. Произойти может все что угодно. Как уже и произошло.

По мере приближения к вокзалу, Зейтуна начала бить нервная дрожь.

— Пожалуйста, только не заводись, — сказал он. — Не нагнетай.

— Хорошо, хорошо, — ответила Кейти.

Они прошли мимо дюжины военных и вошли внутрь. В здании вокзала все выглядело так, как при Зейтуне. Впервые в жизни ему захотелось быть невидимкой. Он шел за Кейти, опустив голову и пряча лицо — ведь рядом могли оказаться его тюремщики.

Их остановили два солдата. Они общупали Зейтуна и проверили сумку Кейти. Потом попросили обоих пройти через металлоискатель. Зейтун осмотрелся, ища знакомые лица.

Их направили к ряду стульев в том же месте, где Зейтуна допрашивали, и велели дожидаться помощника окружного прокурора. Зейтуну не терпелось убраться отсюда как можно скорее. Очень уж знакомой выглядела ситуация; не было уверенности, что его не задержат.

Пока они ждали, к ним подошел человек с магнитофоном. Сказал, что он корреспондент из Голландии, что его друга ночь продержали в клетке и только что освободили. И стал расспрашивать Кейти с Зейтуном, зачем они сюда пришли. Кейти, не раздумывая, стала рассказывать, что ее муж был незаконно арестован, его посадили в тюрьму строгого режима, где продержали двадцать три дня, и теперь они хотят получить назад его личные вещи.

— Отойди от них!

Кейти подняла глаза. Женщина-офицер, лет пятидесяти, в камуфляжной форме. Смотрит на них волком, орет на голландца.

— Убирайся отсюда, — приказала она ему. — Интервью закончено. — Потом повернулась к двум солдатам Национальной гвардии: — Если этот человек здесь снова появится, арестуйте его и посадите в клетку.

Солдаты направились к журналисту.

Кейти вскочила и подбежала к женщине.

— Вы что, хотите лишить меня свободы слова? Интересно! Сначала забрали мужа, не разрешали с ним увидеться и даже говорить по телефону, а теперь право свободно говорить отнимаете? Черта с два! Вы вообще-то слыхали про свободу слова?

Женщина отвернулась и приказала удалить голландца из здания вокзала. Двое солдат проводили его к двери и выпустили наружу.

Подошел помощник окружного прокурора, приземистый белый мужчина, спросил, чем он может им помочь. Кейти сказала, что они хотят забрать бумажник ее мужа. Помощник прокурора отвел их в сувенирный киоск, превращенный в офис. Киоск — стеклянный куб в середине зала — был увешан футболками с рекламой Марди Гра и заставлен пепельницами. Кейти и Зейтун обрисовали ситуацию. Помощник прокурора сказал, что ему очень жаль, но бумажник проходит в деле как улика. Кейти взорвалась: