Во славу русскую - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы чудовищны, Руцкий.
— Не буду отрицать. Играя с англичанами на их поле, я не могу быть иным.
— Что же вас держит в Британии? — Паскевич откинулся на спинку, сцепив руки на животе. Вряд ли его интересовали мои дела, но какое-то болезненное любопытство заставило задать этот вопрос.
— Множество причин. Что мне делать в России, проживая под чужим именем? Англия — враг моей Родины, там я свободен от многих правил. Вы же понимаете, что упомянутые activité в отношении Кунардов не совершены мной в одиночку. Пришлось включиться в организацию лондонского преступного мира.
— Мерзость. Как не противно вам, русскому дворянину?
— Ничего необычного, князь. В восточном плену я уяснил, что двойная мораль становится нормой. Повторяю, в Англии я на вражьей территории. Её жители — основа мощи государства противника. Поэтому даже нонкомбатанты рассматриваются только в этом ключе. Они трудятся на заводах, делают бизнес, тем самым умножая национальный капитал. Преступные банды отравляли их общество изнутри, но не слишком. Criminalité organisée (14) наносит ему колоссальный ущерб. Одни только поставки опиума в Англию за год возросли не менее чем втрое. Британцы готовы перебить половину населения Китая за право продавать наркотик второй половине? Браво! Тогда пусть имперские подданные тоже разлагаются заживо.
(14) Организованная преступность (фр.)
Не скрывая презрительную гримасу, Паскевич велел принести курительные принадлежности и охватил губами чёрный длинный мундштук. Я предпочёл сигару.
— Не буду отрицать очевидное — от моих предприятий дурно пахнет, и сей смрад не перебить табачным дымом, если вы на это намекаете. Кстати, судостроение и пароходную компанию Кунардов я прибрал к рукам. После гибели key men (15) они достались мне изумительно дёшево, а недовольных приструнили мои новые лондонские… гм, коллеги.
(15) Ключевых фигур (англ.)
— Занятно, — Паскевич выдохнул щедрый клуб дыма. — Вернёмся к цели вашего визита. На какую службу вы рассчитывали?
— По трезвому размышлению, военная стезя для меня закрыта. Генерал-майоры не появляются из ниоткуда, да в армии слишком много знакомых, кои меня опознают и раскроют инкогнито. Помните, мы говорили о книге Сунь-Цзы? Залогом успеха он полагал разведку и тайные деяния на вражеской земле. Выскажусь более определённо. Нынешние волнения на австрийской и германской части Речи Посполитой начались не без английских денег. Как вы знаете, британские джентльмены ни пенса не тратят впустую. Они надеются раздуть изрядный пожар прямо у русской границы. Турецкая угроза не отступила, но западная свалится на Россию быстрее. Сумеем немедля наказать их, и Турция присмиреет. Сами понимаете, мне не сложно наладить контакты в обоих германских государствах, в не самых почётных кругах, естественно.
— Заманчиво, но — нет, — решительно отрезал князь. — И на вражеской земле мы не можем позволить себе неразборчивость в средствах. В мае вас жду, пока не смею задерживать.
— Тогда позвольте откланяться, — я встал. — Из Гомеля давно приходили вести?
— Слава Богу, все здоровы.
— Надеюсь, Володя никогда не узнает обо мне ненужные подробности. Есть правда жизни, для подрастающих умов не обязательная. Благородный разбойник Дубровский хорош только в романе Пушкина.
— Будьте покойны.
Условленная майская встреча не случилась, Паскевич отправил с деньгами доверенное лицо. Зато другие мои ожидания начали сбываться с пугающей быстротой. Польские волнения вылились в настоящее восстание. Канцлер Меттерних при молчаливом согласии императора Фердинанда I снарядил австрийские дивизии в Галицию и в вольный город Краков, Фридрих Вильгельм IV также не медлил, приказав подавить ляшский бунт на германской земле. Польский Сейм срочно выбрал нового круля, решительно настроенного — Влади́слава Понятовского, потомка Станислава Августа и внучатого племянника Юзефа Понятовского. Последнего ещё Наполеон прочил в польские монархи, оценив его потомственную ненависть к русским.
Король и Сейм поддержали польских повстанцев. В Австрию и Пруссию хлынули добровольцы из шляхетского ополчения, вооружённые за счёт польской коронной казны. Возмущённые сим вмешательством, Габсбурги и Гогенцоллерны в августе объявили Польше войну.
Я хорошо помню тот августовский день 1841 года. Сидя в маленьком трактире на окраине Праги, листал газеты, выискивая подробности события, о котором говорил весь город. Погрустив, хорошенько выпил. Когда потеплело внутри, в несколько бесшабашном состоянии духа я поклялся себе вывести из войны хотя бы одну часть триады. Протрезвев, не стал отступаться от надуманного во хмелю.
Какие-то моральные рамки, упразднённые за ненадобностью в отношении англичан, пусть не сдерживают меня и в акциях против Пруссии и Австрии. Скажем прямо, армии у меня нет. Только капитал, изрядный жизненный опыт в XIX-м веке, помноженный на цинизм века XXI-го, да решимость бить ниже пояса, если выше его — непробиваемый панцирь.
Глава 20
20
Понятовский приехал в Москву в конце сентября, после долгих дипломатических реверансов в адрес России. Он беседовал с императором, премьером и предводителем думского большинства. По окончании визита, не повлёкшего каких-либо пышных заявлений о русско-польской унии или ином участии Империи в делах бедового западного соседа, Александр Павлович Строганов собрал высший генералитет. Заседание вёл вице-премьер Анатолий Николаевич Демидов, младший брат Павла Николаевича, сравнительно молодой для столь ответственного поста, занявший его благодаря положению Демидовых в новой русской знати. Для солидности он оброс бородой, несколько располнел и внешне начал походить на усопшего брата. Внутренне их роднил купеческий расчёт — что выгодно стране.
— Как вы догадываетесь, господа, его королевское величество готов великодушно забыть вековую враждебность рода Понятовских к России взамен на военную помощь против Австрии и Пруссии, — начал Демидов, со всей доступной ему иронией выделив слово «великодушно».
Военные напряглись. Во-первых, выступление на стороне Польши повлечёт втягивание России в долгую и тяжкую бойню с двумя мощными державами. Во-вторых, не понятно, ради чего лить русскую кровь, не считая награды в виде соседской «любви» от записных русофобов.
Строганов добавил:
— Мы ответили, что можем рассмотреть нижайшую просьбу в обмен на вхождение королевства в состав России, включая земли, отбитые у Австрии и Пруссии. Король уехал в возмущении. Посему мой первый вопрос Генеральному штабу: как долго Войско Польское сдюжит удерживать германскую армию без нашей помощи?
Военный министр Чернышов ответил за штабистов.
— Ваша милость, мы полагаем, что до осенней распутицы поляки Варшаву не сдадут, а к линии от Гродно до Бреста Литовского разве что к
