Бронепоезд. Огненный рейд - Руслан Мельников

Коган это понимал, и гнать людей наверх не стал. Зато из крыши штабного вагона выдвинулась катапульта беспилотника. Установка распихала копошащуюся массу многокрылов, поднялась над тварями и — раз!

С катапульты взлетел беспилотный летательный аппарат.

Интродукты, вьющиеся над бронепоездом, легко уклонились от БЛА. Док оказался прав: ни нападать на беспилотник, ни преследовать его не стала ни одна летающая тварь.

Небольшой аппарат взмыл высоко в небо, превратившись в едва заметную точку, а вскоре и вовсе исчез из поля зрения. Теперь оставалось уповать на мастерство оператора БЛА и ждать, пока стеклянное око беспилотника засечет матку многокрылов и даст целеуказание ракетчикам.

Вот только смогут ли они дождаться этого момента? Время сейчас работало против них. И каждая секунда была на счету.

— Восьмой вагон! — раздался чей-то встревоженный крик по внутренней связи. — Докладывает восьмой вагон! Твари прогрызаются!

— Не пускать внутрь! Держаться! — приказал Коган. — Слышите, восьмой? Держаться!

И добавил со вздохом:

— Изолировать восьмой!

Как крышку гроба опустил.

В перископ, поднятый над языками пламени, объявшими исследовательский вагон, Егор увидел, что творится с «восьмеркой».

Это был один из вагонов огневой поддержки. На его бортах тоже горели потеки зажигательной смеси, а на крыше копошились твари. Причем некоторые из них уже не липли к броне всем телом, а торчали из нее под углом. Вытянутые тела многокрылов топорщились, словно небольшие живые шипики. Сложенные крылья. Острые задки… А вот передних жвалистых частей насекомых видно не было. Интродукты глубоко вгрызлись в броню.

Они прогрызли ее практически насквозь…

Один из многокрылов, поплотнее прижав жесткие крылья к хитиновому панцирю, начал протискиваться сквозь узкую «червоточинку» в металле.

Из нутра «восьмерки» грянул одиночный выстрел. Разорванные ошметки насекомого вышвырнуло наружу.

К освободившейся дырке подлетели еще две твари и принялись усердно расширять отверстие. Через другие бреши в вагон тоже уже лезли новые многокрылы.

Опять загремели выстрелы. Посыпались куски хитина и отстреленные крылья. Экипаж вагона превращал прогрызенные насекомыми отверстия в бойницы и в упор расстреливал интродуктов. Однако многокрылы настырно лезли и лезли внутрь. Дыр становилось все больше, и они делались все шире. Пальба становилась частой и беспорядочной.

— Восьмой, как вы? — поинтересовался по внутренней связи Коган.

— Держимся. Пока держимся. Пока-а-а-а!

Из динамика донесся крик отчаяния и боли. Связь оборвалась.

Это могло означать только одно: твари все-таки прорвались в вагон.

Кажется, внутри кто-то еще успел стрельнуть. Кажется, из дробовика. Три или четыре раза. Потом «восьмерка» умолкла окончательно. Все было кончено. Экипаж не сумел удержать вагон. Через проточенные в броне ходы влезали все новые и новые твари.

Скоро там жратвы не останется, а тогда…

— Девятый вагон! — прозвучал из динамиков еще чей-то напряженный голос. — Докладывает девятый! Кажется, твари прогрызаются из «восьмерки» к нам!

— Седьмой? — после недолгой паузы раздался голос Когана. — Что у вас?

— Та же беда, — сдавленно ответил кто-то. — Интродукты скребутся в тамбурный люк.

Начиналось самое страшное: проникнув в один вагон, многокрылы расползались по соседним. А ведь изнутри захватить бронепоезд им будет проще. Внутри нет ни огня, ни встречного воздушного потока. Да и заблокированные тамбурные люки все-таки не столь надежная преграда, как внешняя броня.

— Не впускать тварей! — отдал Коган единственный приказ, который можно было отдать в такой ситуации.

И добавил:

— Седьмой и девятый — изолировать.

— Четвертый! — снова ожила внутренняя связь. — Четвертый десантный вагон! Твари у нас!

«Четверка»? И у них, значит, тоже…

Судя по всему, многокрылы прорывали оборону по всем фронтам. Скоро, очень скоро весь бронепоезд превратится в дырявое решето. А ракеты все не взлетают! Беспилотник еще не отыскал цель.

Впрочем, тут мало найти ее, нужно еще и правильно идентифицировать. Никто ведь даже не знает толком, как должна выглядеть матка многокрылов.

— Одна брешь! Две! Три! — прокричали из «четверки».

Как будто это могло иметь какое-то значение.

В динамиках межвагонной связи загрохотали выстрелы.

— Изолировать четвертый… — пробился сквозь шум голос Когана.

Что ж, вполне ожидаемая команда.

Стрельба в «четверке» не стихала. Там еще держались. Понятное дело: десантный вагон. Много людей, много стволов. Там проще отстреливать жвалистые башки, прогрызающиеся сквозь броню.

Егор подумал о том, что если бы многокрылы вот так же пробивались в исследовательский вагон, где укрылось лишь три человека, отбиться точно не удалось бы.

Подумал и похолодел.

Отчетливый скрежет послышался откуда-то снизу.

«Накаркал, блин!» Хотя вслух он не «каркнул» ни звука, но, видимо, хватило одной мысли.

Марина, сидевшая за мониторами, бросилась к АКСУ на стене. Егор тоже соскользнул с места башенного стрелка и сорвал с крюка укороченный автомат со складным прикладом.

Глава 46

Скрежещущий звук, идущий из-под ног, усиливался. Ну да… Огнеметные форсунки отвадили многокрылов от крыши и бортов передвижной лаборатории, но днище-то огнеметами не прикрыть. Вот какая-то тварь и умудрилась прицепиться к вагону снизу, где-то в районе передней колесной тележки. И может быть, не одна тварь…

Егор бросил быстрый взгляд на мониторы. Объективы камер, установленных под вагоном, захватили нескольких насекомых, летящих между колес над мелькающими шпалами. Ну а в остальном картинка была такая же, какую он и сам видел через перископ. Без изменений картинка. Вагоны, облепленные многокрылами. Многокрылы, роящиеся над вагонами.

Больше ничего.

«Ну и куда запропастился долбаный беспилотник?! — промелькнуло в голове. — Где его долбаное целеуказание?! Почему до сих пор не взлетают долбаные ракеты?!»

На поверхности пола появилась махонькая трещинка. Потом — вторая, третья…

Потом трещины стали больше. Раскрылись как лепестки. Вниз посыпалась стальная крошка. Образовалось небольшое — пока с ноготь мизинца — отверстие.

Марина направила на расширяющуюся дыру автомат, но Егор плечом отодвинул девушку в сторону. Она как-то не очень против этого и возражала.

А снизу уже показались работающие с невероятной скоростью жвалы. Егор ткнул в тварь стволом. Та вцепилась в пламегаситель.

Егор нажал на спусковой крючок.

В замкнутом пространстве оглушительно грянул одиночный выстрел.

Пуля вошла точно в прогрызенное отверстие. Брызнули мелкие осколки хитина и какая-то зеленоватая жижа. Размазанного многокрыла швырнуло под вагон.

Через прогрызенное днище Егор увидел мелькающие шпалы уже без посредства нижних камер и монитора на пульте управления. А в следующую секунду в дыре появились жвала нового интродукта. Еще несколько тварей грызли броневагон снизу сразу в нескольких местах.

«Похоже, самое веселье еще впереди», — подумал Егор. И выстрелил еще раз.

— Внимание всем! — вновь раздался в динамиках «межвагонки» голос Когана. — Беспилотник обнаружил цель. Нужно продержаться еще немного…

Что ж, очень вовремя обнаружил! Вот только как долго продлится это самое «еще немного»?

Егор снова бросил взгляд на мониторы. И понял: не очень долго. С крыши штабного вагона в небо взвились два дымных столба. Пара небольших, но мощных ракет класса «земля — земля», способных раздолбать укрепленный бункер, устремились к невидимой из бронепоезда, но указанной беспилотником мишени.

Многокрылы успели расширить уже имевшуюся в днище дыру и прогрызть рядом вторую. Егор выпустил еще с полдесятка пуль. Дважды выстрелила Марина.

А потом все кончилось.

Сразу…

Вьющаяся над поездом туча вдруг остановила свое кружение, на миг зависла в воздухе. И…

И рухнула вниз.

«Попали! — понял Егор. — Ракеты попали в цель!»

Матка была мертва, и многокрылы умирали тоже. Как и предполагал док.

Снова интродукты сыпались на поезд, будто крупные градины. Но теперь это было просто падение — не атака.

Черно-желтые безжизненные комочки с обвисшими крыльями барабанили по металлу и, кувыркаясь, отскакивали в стороны. Твари, цеплявшиеся за шипастые борта бронепоезда, стекли вниз, словно сорванные со стен тяжелые гобелены.

Те насекомые, которые прогрызались сквозь крышу, тоже не могли уже, да и не пытались удержаться на вагонах. Нет, они еще не сдохли, но были, по всей видимости, очень близки к тому.

Вялые, едва-едва шевелящие крыльями и жвалами, твари лежали на спине, подняв вверх короткие лапки. Встречный поток воздуха легко смахивал их с покачивающихся вагонов.