Бронепоезд. Огненный рейд - Руслан Мельников

На других вагонах, правда, не было огнеметных форсунок, способных заливать огненной смесью крыши и борта. Зато имелись легкие переносные огнеметы.

— Первый, второй огнеметный расчеты! — закричал комброн по межвагонной связи. — Быстро наружу с ручными огнеметами! Выходить через верхние люки. Зачистите вагоны сверху. Экипажу — помочь огнеметчикам и задраить за ними люки. Пошли!

Наверное, это было почти самоубийство. Но иначе, наверное, было уже нельзя.

Егор увидел, как на крыше ближайшего к локомотиву вагона огневой поддержки сдвинулись два люка. Несколько тварей тут же устремились туда, но столбы пламени, ударившие из вагонов, опалили и отбросили первых многокрылов.

Огнеметчики буквально вывалились на крышу, вытолкнутые руками сослуживцев. При этом каждый провел вокруг себя огненной дугой, словно очерчивая защитный магический круг. Еще десятка полтора насекомых, попавших в струи гудящего пламени, упали на землю.

Люки захлопнулись.

Два человека остались снаружи.

Выглядели они, конечно, очень впечатляюще. Блестящие термозащитные костюмы, больше похожие на космические скафандры. Шлемы с затемненными стеклами. По два баллона за спиной. Гофрированные шланги через плечо. В руках — короткие стволы-брандспойты с рукоятью, форсункой и курком пьезозажигалки.

Огнеметчики залили пламенем крышу и борта своего и соседнего вагонов. А затем, словно рыцари Апокалипсиса, прямо по огненным лужам зашагали к другим броневагонам. Оба шли в сторону штабного, расчищая себе путь огненной метлой.

Вот теперь на появление людей отреагировали все интродукты. Поднявшись над бронепоездом и забыв на время о тарантасе торговцев, рой бросился в атаку.

Нарвался на огненную стену. Посыпался горящими искрами. Отпрянул.

Атаковал снова…

Огнеметчики старались прикрывать друг друга, но вокруг вилось слишком много тварей. И вот…

Какой-то многокрыл, удачно поднырнув под струю пламени, выпущенную одним огнеметчиком, влетел в спину другого.

Именно влетел. И…

И — вылетел.

Интродукт, подобно огромной пуле, вошел между баллонов ранцевого огнемета и почти сразу же, задержавшись лишь на долю секунды, кровавым комком вывалился из груди человека.

Огнеметчик еще стоял на ногах, когда во все стороны полетели красные брызги. Под окровавленными лоскутами защитного костюма Егор успел заметить сквозную дыру размером с кулак.

Как оказалось, жвала тварей могли не только крошить броню, но и с непостижимой скоростью прогрызали или, уж скорее, просверливали плоть и кость.

Мертвый огнеметчик упал на крышу вагона, соскользнул к краю, но был остановлен защитными шипами. На убитого тут же накинулись твари.

Как же… Почуяли кровь! Дорвались!

Практически весь рой собрался в одном месте, облепив несчастного сплошным комом. Из копошащейся массы брызнула кровь, по вагону потекла бесцветная густая жижа. Видимо, интродукты прогрызли баллон с зажигательной смесью.

Это помогло покончить со всеми тварями разом. Второй огнеметчик не раздумывая послал в насекомых струю огня. Длинную, широкую. Пламя накрыло и многокрылов, и человека под ними. В следующий миг из-под тварей ударил столб огня.

Рой взорвался, развалился на части и горящим шевелящимся потоком стек под вагон. Отдельные особи живыми свечами заметались между рельсов, на насыпи и в траве под нею, но взлететь интродукты уже не могли.

Соскочившие с повозки торговцы добивали тварей из обрезов.

Вскоре все было кончено.

Глава 42

Возле горящих вагонов сновали бойцы с порошковыми огнетушителями: Коган приказал погасить пламя.

Егор тоже тушил чадящую огнесмесь, обильно заляпавшую снаружи передвижную лабораторию. Его на противопожарные работы отрядил док.

Марине научный консультант дал другое задание: ей надлежало собрать для дальнейших исследований несколько мертвых многокрылов с наименьшими повреждениями. Сам док предпочел остаться в вагоне.

Тихонько матеря научного консультанта и завидуя его помощнице, Егор боролся с огнем. Порученная ему работенка оказалась не из самых приятных. После использования огнеметов горели не только сами вагоны. На рельсах и шпалах, на насыпи и вокруг нее тоже пылало пламя, в котором потрескивали и чадили хитиновые панцири интродуктов.

Запашок, конечно, стоял еще тот!

Да и видок у бронепоезда теперь был не то что раньше… Между защитных шипов на потемневшей от копоти броне отчетливо проступали глубокие язвочки — отметины, оставленные крепкими жвалами тварей. С броневагонов, подвергшихся атаке многокрылов, свисали жалкие остатки разодранной в клочья противокумулятивной сетки.

Сеть на тарантасе торговцев, кстати, тоже была порвана в нескольких местах. Там же, где она уцелела, целыми гроздьями висели застрявшие в переплетениях стальной проволоки и измочаленные крупной дробью крылатые тушки интродуктов.

И все-таки провинциалам здорово повезло. До них не добрались многокрылы и — что было, пожалуй, не меньшим везением — ни их самих, ни их лошадей не задели ни шальная пуля, ни осколок, ни огнеметная струя. А ведь запросто могло задеть. С учетом того, что повозка стояла под боком у бронепоезда, отстреливавшегося от летающих тварей.

Огонь с грехом пополам, но все же потушили.

Из штабного вагона в сопровождении двух телохранителей вышел Коган.

— Что новенького, Гусов? — негромко и как бы между прочим поинтересовался полковник, когда Егор пробегал мимо с пустым огнетушителем.

Вопрос был не праздный. Речь явно шла об агентурной работе.

— Ничего, — буркнул Егор, покосившись на исследовательский вагон.

«Интересно, — подумал он, — док сейчас слышит наш разговор?»

Если внешние микрофоны были включены, то мог и услышать. Неужели Коган не догадывается, что подобных бесед возле вагона-лаборатории лучше не заводить. Или он как раз все прекрасно понимает и специально держит Егора в нервном напряжении?

— Это плохо, что ничего, — Коган скользнул по нему ленивым взглядом.

«Списать, что ли, бестолкового агента с поезда?» — читалось в этом взгляде.

Егор развел руками. В конце концов, он завербован чуть больше суток назад, а в разведке дела быстро не делаются.

Что-то шевельнулось под начищенным офицерским берцем Когана.

— Вот же твари, а! — Полковник в сердцах опустил ногу на дымящегося многокрыла с отстреленными жвалами.

Коган намеревался раздавить живучего насекомого как обычного таракана. Однако раскрашенный ядовито-желтыми пятнами хитин оказался необычайно прочным — он даже не треснул под ногой комброна. Почти не тронутые огнем жесткие и тонкие крылья, будто стальные лезвия, полоснули по толстой подошве полковничьей обуви.

Коган витиевато выругался.

— Не-е, наступать на них не нужно. — Сзади подошел давешний торговец-возница, с которым полковник вел переговоры. Теперь, после совместного боя, провинциал заметно осмелел. — И руками, пока многокрылы живые, их лучше не трогать.

Торговец вытащил из ножен один из своих ножей. Длинный, широкий и обоюдоострый тесак выглядел довольно внушительно.

Телохранители Когана тут же взяли провинциала на мушку и заслонили комброна. Но, как выяснилось, торговец вовсе не собирался покушаться на жизнь полковника.

Провинциал приставил острие ножа в середку сегментированного вытянутого туловища твари — к едва приметной щелке между хитиновыми пластинами. И что было сил саданул правой ладонью по рукояти. Хитиновая броня чуть поддалась, пластины раздвинулись. Многокрыл судорожно дернулся. Острие вошло в тело твари.

Торговец ударил еще раз, вбив заточенную сталь поглубже и полностью нанизав насекомое на клинок. Так на ноже, как на игле, он и поднял интродукта. Необычайно живучая тварь все еще вяло шевелила маленькими лапками и длинными полупрозрачными стрекозиными крыльями, кромка которых оказалась ненамного тупее тесака, на который был насажен многокрыл.

— Даже если тварь без жвал, она все равно опасна, — объяснил провинциал. — Крыльями порезать может.

Прислонив многокрыла к вагонной броне между шипами, торговец вытащил второй нож. С размаху всадил в тварь и его. После чего принялся вскрывать хитиновый панцирь, как консервную банку.

Тело интродукта с хрустом раскалывалось вдоль и поперек. Торговец выковыривал опасные крылья, не поврежденные огнем. Прочные, длинные, тонкие и острые, они одно за другим падали вниз. Как показалось Егору — с легким металлическим звоном.

Провинциал разделывал многокрыла так же ловко, как какой-нибудь светский лев при помощи мудреных столовых приборов расправляется в элитном ресторане с рыбой и устрицами.

Но вот зачем он это делает? Неужели будет жрать тварь? Егор поморщился. После вареных слизняков, которыми его пытался потчевать староста «конфедератов», можно было ожидать всего, что угодно.