Зажги свечу - Мейв Бинчи

– Но я никогда…

– Я знаю, знаю, я буду очень нежен… и только если ты хочешь. – Она молчала; Джонни продолжал ее гладить, прижимая к себе. – Элизабет, ты хочешь любить меня? Ты хочешь быть совсем-совсем близко ко мне?

– Да, – сказала она.

Он и правда был очень нежен, и не имело значения, что она совсем не знала, что делать, похоже, у него хватало опыта. Было не столько больно, сколько неприятно. Ничего похожего на резкие боли, про которые болтали девчонки со смущенным хихиканьем, и уж точно никакого головокружительного наслаждения, хотя Джонни казался весьма доволен. Он лежал сверху, обхватив ее руками и положив голову ей на грудь.

– Элизабет, ты такая милая девчушка, ты сделала меня невероятно счастливым.

Она обняла его в темноте, подтянула поверх него одеяло и услышала, как часы на ратуше пробили дважды. Она, должно быть, проспала момент, когда они пробили трижды, но в четыре утра уже снова проснулась и подумала об Эшлинг, как они когда-то гадали, кто же из них сделает «это» первой, и вот теперь Элизабет победила. А может, и нет. В конце концов, она ведь не собирается писать про то, что произошло. Столь важную вещь не передашь словами, она превратится в низкое предательство, хотя на самом деле это любовь.

Глава 9

Дорогая Элизабет,

книжка просто замечательная! Ты всегда находишь удивительные подарки. И как тебе только такое в голову приходит? Посылаю тебе шарфик. Я знаю, он ужасный, но Килгаррет – это не Лондон, здесь ничего не купишь. Мамане и папане книга тоже понравилась. Они сказали, что ты очень здорово придумала, нашла книгу со старыми фотографиями Ирландии. Мне больше всего нравится Дун-Лэаре, когда он еще назывался Кингстауном. Семейство Грей и многие другие до сих пор зовут его так.

Честно говоря, о здешних делах писать особо нечего. Лучше бы тебе самой приехать и посмотреть. Я не чувствую себя на девятнадцать лет. Я всегда считала, что, когда мне исполнится девятнадцать, я стану совсем другой, моя фигура изменится, лицо станет более худым и выглядеть я буду умнее. Я думала, что у меня начнется совсем другая жизнь… и я познакомлюсь с кучей людей, которых не знала раньше. Однако все продолжается по-старому.

Конечно, я несколько изменилась. Терпеть не могу Неда Барретта, видеть его не хочу. С ним я уже натренировала все, что он знает, а потому надо бы найти кого-нибудь, кто знает больше. Сидя за столом в кабинете, я вижу остановку автобуса и дважды в день разглядываю пассажиров в надежде, что приедет кто-нибудь многообещающий и остановится в гостинице. Ну что за жизнь для взрослой женщины в середине двадцатого века?!

Помнишь, как пять лет назад в это же время, когда нам было по четырнадцать, у меня прямо на мой день рождения начались месячные, а у тебя нет? И мы решили, что ты какая-то ненормальная, и мамане пришлось вправлять нам мозги? Не думаю, что от моей нормальности есть хоть какая-то польза. Было бы здорово, если бы ты рассказала мне о своей жизни, на ком ты тренируешься и все остальное. Мне кажется, теперь было бы сложно разговаривать с тобой, но маманя смеется и говорит, что через пять минут мы бы уже снова гоготали, словно гуси, совсем как в прежние времена.

Такое ощущение, будто с тех времен прошла целая вечность. Еще раз спасибо за книгу. Джоанни говорит, что фотографии такие красивые, что их можно вставить в рамки и повесить на стену, но, по-моему, в виде книги они выглядят лучше. Надеюсь, ты не потратила на нее целое состояние. Шарфик кажется совсем дешевеньким подарком.

Целую,

Эшлинг

Дорогая Эшлинг,

шарфик прекрасен. Нет, я не из вежливости. Сегодня утром я надела его на работу, и мистер Ворски сказал, что в нем я выгляжу очень эффектно. Мне никогда и в голову не приходило покупать что-то красное, поскольку мое лицо сильно краснеет, когда я смущаюсь, и я думала, что добавить еще красного будет перебором. Возможно, теперь я краснею не так часто. В любом случае шарфик великолепен! Я надевала его с кремовой блузкой, и мне показалось, что вид у меня весьма изысканный.

Да, писать письма сложно. Наверное, ни одна из нас не верит, что другой действительно интересно читать долгие описания повседневной жизни. Мне интересно, так как я знаю Килгаррет и, хотя давно там не была, все еще многое помню… Даже какая лавка рядом с какой лавкой находится.

А где твой кабинет? Ты сидишь в каморке вместе с тетушкой Эйлин? Нет, не может быть. Оттуда не увидишь автобус. Тогда где же? Я не знала, что твоя подруга Джоанни Мюррей вернулась. Я думала, она заканчивает школу за границей. Ты ничего не написала про Донала. Надо полагать, у него все хорошо? И ничего не рассказала про малыша Морин, кроме того что родился мальчик. Ты теперь тетя!

Я бы написала тебе про то, что здесь происходит, но ты не знаешь ни мистера Ворски, ни его подругу, которая теперь просит меня называть ее Анна, хотя ей уже около семидесяти, ни Джонни Стоуна, приятного молодого человека, делового партнера мистера Ворски. Он невероятно забавный. Ты даже моего папу никогда не встречала, как же я могу рассказать тебе про жуткую тетку, которая строит на него планы? Конечно, я бы только обрадовалась, если бы папа женился, но эта тетка просто кошмар. Папа терпеть ее не может и не знает, как от нее отделаться, ведь она из числа его знакомых по бриджу.

Мама иногда пишет смешные письма. Она пишет много, но какие-то непонятные вещи, в основном из прошлого. Она даже забыла про мой день рождения. Я не жалуюсь, но мне как-то странно. В конце концов, я ее единственная дочь. Тетушка Эйлин никогда не забывает, а ведь у нее пятеро детей и внук!

В колледже сейчас тоже здорово. У нас много занятий проходит на открытом воздухе, потому что погода стоит хорошая. Так чудесно, когда мы, все двенадцать человек, идем в парк, раскладываем свои этюдники, краски и прочее и пишем пейзаж, как настоящие художники! С другими студентами в нашей группе легко ужиться, у меня даже есть друзья: Кейт, Эдвард и Лайонел. Я наверняка упоминала их в письмах раньше. Иногда они устраивают вечеринки у Кейт. Она