Черный оазис - Михаил Сельдемешев

Пока Гончарова не скрылась за дверью, Левченко не мог себя заставить отвести взгляд от ее туго обтянутой светлыми брюками задницы. Но после хлопка двери он тут же спохватился и вернулся к своим недавним раздумьям:

«Похоже, что пришло время всерьез заняться этим „Тополем-8“. И где, черт возьми, пропадает Горин?»

Он лежал на самом дне. Его лапы увязли в иле. Здесь, внизу, было тихо и прохладно, чего не скажешь о поверхности воды, объятой пламенем. Это горела нефтяная пленка, и всплывать туда, рискуя быть зажаренным, согласилось бы только какое-нибудь совсем безмозглое существо. А Он тихо лежал внизу и, не мигая, наблюдал за отблесками огня Он мог бы пролежать здесь целую вечность, но что-то звало его наверх. Нужно было всплывать, но торопиться так не хотелось. Быть может, про Него все-таки забудут?..

Артем протер глаза и поднялся. Он сидел на полу своей квартиры. Но ощущения были такие, словно он здесь впервые. Все его чувства в один миг претерпели кардинальные изменения: по-новому слышалось, дышалось и виделось. В окружающем мире стало больше звуков и запахов, но вместе с тем почему-то меньше света. Самое неприятное было в том, что сознание не покидали воспоминания, словно скрытые до последнего времени какой-то перегородкой, которая все-таки не выдержала и впустила их в его голову. Теперь с этим как-то нужно было жить. Жить… Жить?

Взгляд Горина упал на валяющийся неподалеку пистолет. Он подполз к нему, проверил, заряжен ли тот, приставил дуло к виску и спустил курок…

Резкий запах пороховых газов заставил его открыть глаза, которые тут же заслезились. Горин закашлялся, подбежал к окну и распахнул его. Шум улицы резанул слух, но зато здесь легче дышалось. Артем обернулся: по комнате стелился дым, до сих пор слабо струящийся из пистолета, валявшегося поодаль. В ушах все еще гудело от звука выстрела. Он недоуменно ощупал свою голову, затем вернулся за пистолетом, приставил его к груди и снова выстрелил…

На этот раз сознание не покинуло его. Жуткая кратковременная боль взорвалась раскаленными иглами в области сердца. Горин тупо наблюдал через обугленную дыру в рубашке, как рваные края плоти шевелятся, как из раны выталкивается какой-то неведомой силой деформированная девятимиллиметровая пуля и как кожа на глазах затягивается.

Артема охватил приступ нервного хохота, он смеялся до боли в животе и долго не мог остановиться. Пришлось добраться до ванной и сунуть голову под струю хоть и не ледяной, но все равно освежающей воды. Вытершись полотенцем, он прошел на кухню.

Ставшая негодной дорогая рубашка была отправлена в мусорное ведро. Он вытащил из стола кухонный нож и, не задумываясь, полоснул себя по предплечью. О резкой боли пришлось сжать зубы. Кожа на руке разошлась, обнажив моментально наполнившийся кровью разрез, но продолжения не последовало: кровь тут же словно загустела, а от затянувшегося шрама в считаные секунды не осталось и следа.

Горин швырнул нож в раковину и дико закричал.

Что это? Кто сделал это с ним? Неужели это все происходит на самом деле?

Внезапно все его тело охватил невыносимый зуд и в глазах начало темнеть. Артем сорвал с себя оставшуюся одежду и бросился в ванную, Там зрение окончательно отказало, и ногу прострелила уже давно забытая судорога. Он в отчаянии вспомнил о таблетках, о том, где бы они могли быть, когда судорогой свело вторую ногу, а затем конвульсии охватили все тело…

Когда он снова смог видеть, то не узнал своих рук: они были черными и уродливыми. Это даже трудно было назвать руками. Артем встал и тут же отшатнулся от зеркала: из отражения на него смотрело чудовище, уже виденное им в джунглях, которое на его глазах отправило к праотцам Лушникова, подполковника Вараксина и всех остальных.

Новое тело Горина было гораздо выше прежнего, и угольно-черная крокодилья голова упиралась в потолок ванной комнаты. Артем осматривал в отражении свой новый облик парой белых, безжизненных на первый взгляд глаз. Он разинул пасть, усеянную острыми, словно бритва зубами. Затем выпустил из правой лапы острый плавник — с ним лапа казалась еще длиннее. То же самое он проделал с левой. После этого Горин, присев, чтобы не удариться головой о косяк, вышел из ванной Он делал первые шаги новыми конечностями и ощущал, сколько силы затаилось в них. Ему казалось, что он может разнести весь этот дом по кирпичику.

«А было бы забавно сейчас выйти на улицу», — подумалось Горину, и он снова расхохотался.

Правда, вместо смеха из пасти вырвался лишь душераздирающий вой.

Когда Артем устал от нового облика, его тело снова скрутили припадки.

За следующие пару часов Горин научился без труда перевоплощаться в «крокодила Гену», ходящего на задних лапах, и обратно в человека. Кроме этого, будучи человеком, он мог выпускать из запястий рук необычайно острые плавники.

Ради интереса Горин попробовал полоснуть себя плавником по руке. От последовавшего за этим зрелища ему пришлось заорать: вместо пореза плавник прошел сквозь руку, словно она была из масла. Отрубленная конечность упала на пол, и моментально вслед за ней из обрубка устремились десятки каких-то волокон, напоминающих щупальца, которые обволокли лежащую на полу руку и начали подтягивать ее обратно. Через несколько секунд рука была на месте, как ни в чем не бывало.

Артем в задумчивости присел на диван, затем вскочил и принялся махать плавником, круша все направо и налево: необычная штуковина одинаково легко рассекала и мебель, и кирпичные перегородки между комнатами. Через несколько минут Артем, утомленный рубкой собственного имущества, рухнул на диван.

Итак, все, ради чего ему придется теперь мириться с собственным существованием, сводилось к одному — поиску причин произошедшего. Почему в нем, в Артеме Михайловиче Горине, вдруг ужились одновременно и серийный убийца Трофейщик, и жуткое пресмыкающееся непонятной породы? Ниточки вели все туда же, в ФСБ, в отдел «Тополь-8», про который проговорился перед смертью подполковник Вараксин. Видимо, Горин и не заметил, как стал жертвой их гнусных экспериментов, подопытным кроликом, а точнее — под-опытным крокодилом.

Одно из связующих звеньев, Зафар, неосмотрительно был Артемом обезглавлен. Оставались еще старик с золотыми зубами, о котором больше не было ничего известно, и его коллега, майор Катаев.

Горин поднялся с дивана, оглядел плоды своей разрушительной деятельности, покачал головой и принялся осматривать ящики письменного стола. К счастью, искомая визитка была вскоре обнаружена.

— Катаева Валерия Анатольевича, пожалуйста, — произнёс он, глядя в визитку, когда на том конце наконец-то сняли трубку.

— Вы ошиблись номером, — ответил на том конце усталый женский голос.

— Но ведь я с ним совсем недавно разговаривал! — удивился Артем, когда номер телефона у уставшей женщины оказался действительно тем, что значился на визитке.

— Вы знаете, этот номер домашний и он у нас уже больше полугода, — терпеливо объяснила женщина. — Возможно, что раньше он и принадлежал тому, кто вам нужен, но мне об этом ничего не известно.

— Тогда, может быть, встретимся? — предложил Горин.

На том конце повесили трубку.

Всё, последняя ниточка оборвалась. Конечно, можно было попробовать поискать сотрудника ФСБ Катаева при помощи Левченко, но Артему очень не хотелось встречаться с Эдуардовичем сейчас, по крайней мере, пока он сам хоть что-нибудь не выяснил. Сознаваться в том, что он Трофейщик, было бы глупо, а притворяться перед давним другом было попросту противно. Горин вышел на балкон. На измученный жарой го-род опустился прохладный вечер. Еще никогда Артем не был так голоден, и ему еще никогда так сильно не хотелось женщину.

Но для начала нужно было застраховаться от дальнейших провалов в памяти. Никто больше не должен пострадать. Разве что только экспериментаторы, превратившие Артема в смертоносное животное. Вот они, если попадутся, пострадают, еще как пострадают… И больше им не сделать из него марионетку!

Горин купил в ближайшем киоске органайзер, страницы которого были разлинованы с интервалом в полчаса, и несколько шариковых ручек. Чтобы себя контролировать, он будет каждые тридцать минут отмечаться.

Сев в машину, Артем записал на первой строчке первой страницы: «21:30. Еду к проституткам», затем поставил таймер на полчаса и включил первую передачу.

— Чё это у тебя? — спросила девушка, сидящая на переднем сиденье, когда из наручных часов Артема раздался писк.

— Полчаса прошло, — ответил Горин, запуская таймер заново. — Вот, записывай, — он сунул ей органайзер и ручку.

— Чё записывать-то? — пережевывая фразы вместе со жвачкой, спросила девушка.

— Сразу под фразой «Еду к проституткам» проставь время, двадцать два ноль-ноль и пиши следующее, — скомандовал Артем. — «Девушка примерно двадцати восьми лет…»