Небо на двоих - Ирина Мельникова

Николай покивал головой.

– Ты правильно расставила всех по местам. Как опытный командир.

– У меня отец, как и вы, был офицером.

Я улыбнулась Николаю, а он посветлел лицом.

– Что ж, командуй. У меня, как видишь, полторы ноги… И те еле-еле ходят.

Опираясь на кочергу, мой пациент неловко сошел с крыльца прямо в лужицу на дорожке. Лужица дрогнула. Дрогнуло облачко, отразившееся в ней. И только сейчас я поняла, что дождь закончился.

– Шалико, – сказал Николай. – У них в сельсовете есть обычный телефон. Нужно сообщить об оползне в Сухум. Звони, куда дозвонишься. Милиция, больница, МЧС… Главное, чтобы прислали спасателей и врачей. И как можно быстрее. Желательно, на вертолете. Иначе им не пробиться. А я, пока Ольга переодевается, попробую связаться с Вадимом…

Мне хватило четверти часа, чтобы переодеться. Я позаимствовала у Вадима полевой камуфляжный костюм и ботинки, из тех, что хранились на террасе. И успела набросать список нужных лекарств: обезболивающие, противостолбнячный анатоксин, сердечно-сосудистые и антигистаминные средства, растворы диазепама и феназепама, а еще жгуты, капельницы, шприцы, физиологический раствор, шины для иммобилизации конечностей… Словом, список получился внушительный.

Я вручила его Шалико вместе с пачкой долларов.

Парень побледнел.

– Ты даешь мне такие деньги?

– Дурак! – рассердилась я. – Зачем спрашиваешь? – И добавила: – Если в аптеке откажутся продать феназепам без рецепта, скажи: придет доктор и перестреляет их к чертовой матери из автомата.

И Шалико не удивился. Лишь согласно кивнул головой.

– Я понял. Ты можешь!

Минут через пять после того, как он выехал за ворота, на пороге дома показался Николай и развел руками.

– Бесполезно! Сильные грозовые разряды, не проходит сигнал.

И посмотрел в небо. Над горами вновь копились черные, как беда, тучи.

– Нет, не проедем! – вздохнул Николай.

Но и без его слов я поняла, что дальше машина не пройдет. Обвал перегородил дорогу. Камни вперемешку с обломками деревьев, спаянные красноватой глиной. Из-под завала сочилась вода, словно огромное раненое животное истекало кровью. Я вышла из машины, абсолютно не представляя, что делать дальше. Каждая минута на счету. Люди под обломками долго не протянут, потому что жидкая глина быстро заполняет все пустоты и не пропускает воздух. Стоит пригреть солнцу, вся эта масса превратится в бетон.

Я с досадой стукнула по капоту кулаком.

– Вот наказание! Там люди гибнут, а мы торчим здесь, как последние сволочи! – Посмотрела с надеждой на Николая. – Или все-таки попробовать перебраться через оползень?

– Нет, это опасно! Даже пешком не пробуй!

Николай с трудом выбрался из машины. Я уже не возмущалась, что он совсем не бережет ногу, поскольку впервые, наверное, поняла, что бессильна изменить ситуацию.

– Снова дождь к вечеру соберется, – сказал Николай, оглядывая из-под руки горизонт. – Плохо. Гора может опять поползти.

Он помолчал и решительно, словно собрался с духом, сказал:

– Придется подняться выше, попытаемся объехать оползень. Только… – Мужичок замялся. – Заслон там стоит. Конкуренты наши выставили. У Вадима с Эльзой контры…

– Кто такая Эльза? – быстро спросила я.

– Это не ко мне, – отвел взгляд Николай. – А то неправильно что-то скажу, Вадим сочтет за сплетника.

– Не хотите говорить, не надо, – пожала я плечами, но взяла себе на заметку информацию о конкуренте с женским именем. Затем развернула машину. – И все-таки едем! Попробуем пробиться! Возможно, ваши конкуренты уже в Члоу. Помогают расчищать завалы.

Николай в ответ скривился, но сказал коротко:

– Поехали, посмотрим…

Дорога, по которой мы направились в объезд обвала, на дорогу походила мало, впрочем, как и все местные дороги. Я молилась лишь о том, чтобы удержать руль, когда машину швыряло из стороны в сторону, и чтобы острые камни не пробили колесо.

Вскоре дорога вывела нас на край огромного провала, дно которого терялось в сизой дымке, а затем резко поползла вверх. На одном, особо крутом участке, колеса потеряли сцепление с почвой. Тормоза не помогали. Машина скользила, как на лыжах, к пропасти. Я уже видела валившиеся вниз камни, и серый туман на дне, в который те камни ухали, словно в преисподнюю.

«Еще секунда, и ты уйдешь в полет, Оля!» – мелькнуло в голове. Я мысленно перекрестилась и вывернула, что было сил, руль вправо. И – о, чудо! – скольжение прекратилось. Мы замерли на самом краю, уткнувшись в обломок скалы, оставшийся при прокладке дороги.

– Ну, ты даешь! – Мой спутник вытер лицо носовым платком и посмотрел на меня с восхищением. – Я уж думал: каюк! Где научилась так ругаться?

– Ругаться? – Я провела ладонью по лбу, смахивая капли пота. – Понятия не имею! Даже не помню, что ругалась.

Николай тихо засмеялся. А я с опаской, осторожно, ласково приговаривая: «Давай, давай, милая!», вывела машину с опасного участка. И тогда, кажется, впервые перевела дыхание.

А затем увидела то, что в других обстоятельствах разглядела бы моментально – поляну на склоне горы. Вернее, то, что осталось от цветущих альпийских лугов. Отвратительное, удручающее зрелище! С каменистого склона, казалось, сняли зеленый скальп, оставив пустыню – грязь вперемешку с огромными уродливыми пнями, сучьями и лапником. Повсюду виднелись следы колес. На краю поляны я разглядела разбитый трелевочный трактор, груду железных бочек и два вагончика-бытовки. Там, видно, жили лесорубы. В стороне от поляны, около небольшого озерка, все еще зеленел лес, но оттуда доносился резкий визг электрических пил, вгрызавшихся в живое дерево.

Я потеряла дар речи. С таким варварством мне еще не доводилось встречаться. Вероятно, когда-то здесь плескалась в речках форель, а в лесах паслись олени, но ничего этого больше не существовало. Похоже, здесь рубили все подряд. Дьявольски безжалостно уничтожали все, что попадало под руку.

– Видишь? – спросил Николай. – Это и есть Эльзина стройка. Она скупила несколько усадеб, те, что на отшибе Члоу, прихватила еще землицы, явно самовольно, и в пику нам строит свой туркомплекс.

– Почему в пику? – спросила я.

Николай насупился.

– Я ведь сказал: все вопросы к Вадиму. Не знаю, чего они не поделили.

– А им было что делить? – снова поинтересовалась я.

Мужичок яростно сверкнул глазами из-под мохнатых бровей и буркнул:

– Я с этой сучкой не в контакте. Надо будет, Вадим расскажет.

«Ага, – подумала я, – кажется, кое-что вырисовывается. Уж не та ли это женщина, о которой говорил Шалико?»