Поцелуй над пропастью - Айрис Джоансен

— Я волнуюсь. Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы все поскорее закончилось. — Галло снова закрыл глаза. — Но я чувствую, что мы поступаем правильно. — Он не стал говорить о том, что чувство это нарастает и крепнет.

«Остановись. Отдохни. Поспи».

— А вот я ничего не чувствую.

— Поэтому ты на взводе и вот-вот взорвешься.

— Я не на взводе. И я бы… — Кэтрин не договорила, потому что он вдруг привлек ее к себе, и она уткнулась щекой в его плечо. — Что ты делаешь…

Галло и сам не знал. Просто поддался импульсу.

— Ничего предосудительного, — солгал он, потому что реакция последовала незамедлительно. «Блокируй ее. Сейчас не время».

Он ощущал приближение чего-то еще, гораздо более важного.

Так откуда же эта мысль?

«Остановись. Отдохни. Поспи».

— Расслабься. Я просто хочу обнять тебя.

Сначала она сопротивлялась, но потом напряжение вдруг спало, и их тела словно бы слились.

Его бросило в жар.

Нет, не сейчас.

— Зачем, Галло? — прошептала Кэтрин.

— Не знаю. Просто хочу обнять тебя. Хочу, чтобы ты успокоилась… чтобы была со мной. — Он погладил ее по волосам. — Ты так хорошо пахнешь.

— По-моему, ты немного сумасшедший, Галло.

— Мне это уже говорили.

— Не помню, чтобы кто-то хотел просто обнимать меня.

— Принимая во внимание тот факт, что ты крайне соблазнительна, такое может больше не повториться.

— Для тебя это важно? — спросила Кэтрин после паузы.

— Важно.

Она пожала плечами.

— Не понимаю, но… ладно.

— Даже если ты считаешь меня немножко тронутым.

— Всякое бывает.

— Закрой глаза.

— Закрыла.

Он почувствовал, как она расслабилась.

— Сорок пять минут, Кэтрин.

— Ты это уже говорил.

Она притихла, и он замер. Желание ушло. Галло чувствовал ее силу, но не беспокойство. Так и должно быть. Он понял это инстинктивно.

И теперь можно продолжать…

Темно. Жарко. Запах пота. Его собственного пота. Он открыл глаза и увидел наручники, которыми был прикован к стене, и грязную солому на каменном полу.

Сердце испуганно встрепенулось.

Он вспомнил, где находится.

Камера. Тюрьма. Северная Корея.

Боль.

— Мне так жаль. Боль пройдет. Я никогда раньше не делала этого, и у меня не очень хорошо получается. Я застала тебя не в самое лучшее время.

Бонни. В джинсах и маечке с изображением Багза Банни. Свет вливался в темную камеру через зарешеченное окно, и ее рыжие кудряшки отливали огнем. Она сидела рядом с ним. Как всегда на протяжении тех семи лет, что приходила к нему в тюрьму.

Боль вдруг ушла.

Девочка улыбнулась.

— Я же говорила. Здесь плохо пахнет. Могу и запах убрать.

— А я уж подумал… Господи, я подумал, что выбрался отсюда.

— Так и есть. Извини. Это недолго. — Бонни уже не улыбалась. — Я не хотела возвращать тебя сюда, но в этом месте наша связь самая сильная, а мне было нужно поговорить с тобой. Это только сон. То время давно прошло. Это — сон.

Он глубоко вздохнул. Паника отступила.

— А может, то время было сном, а это — реальность?

Она улыбнулась.

— Я обещаю тебе.

Покой. Любовь. Бонни.

Сон, всего лишь сон. Камера, тюрьма… Кошмарная тьма уже рассеивалась, таяла под лучами света. Ему казалось, он слышит ту песенку, что она пела ему в той вонючей дыре.

— Я думал, что убил тебя. Это ведь не так, правда?

— Нет. Я пыталась тебе сказать, но ты не слушал. Я не могла к тебе пробиться. — Она улыбнулась. — Ты хотел только одного: спрыгнуть с обрыва в озеро.

— Но ты не позволила.

— Нет, это не тот путь. Так все только запутывается. — Бонни прислонилась к стене, обвела взглядом камеру и прошептала: — Ужасное место. Мне стало так плохо, когда я нашла тебя здесь. Ты был такой смелый и сильный, а они мучили тебя. Я хотела помочь. Хотела, чтобы ты знал, что ты не один, что есть кто-то, кому ты дорог.

Он помнил те сны, в которых она приходила к нему. Приходила и снимала боль. Приходила и пробуждала жажду жизни.

— Ты помогла мне.

Сияющая улыбка осветила ее лицо.

— Я рада. Мне так хотелось помочь тебе. А теперь слушай. Мне пора возвращаться, так что говорить буду быстро.

— Возвращаться?

— Со снами у меня обычно неплохо получается, но сейчас приходится разделять свое внимание. Я вряд ли продержусь дольше нескольких минут.

— Тогда зачем ты пришла?

— Мне нужно сказать кое-что. — Она помолчала, потом негромко добавила: — Тебе сейчас трудно. Я хотела, чтобы ты знал, что я стараюсь помочь тебе.

— Ева. Забудь обо мне. Ты можешь помочь Еве?

— Я пытаюсь приблизиться к ней. Поэтому и воспользовалась сном, чтобы поговорить с тобой. Почти все мои силы уходят на то, чтобы связаться с ней. Он уводит ее. Он сейчас такой сильный.

Страх схватил его ледяными пальцами.

— Он убьет ее?

— Надеюсь, что нет.

— То есть ты не знаешь?

— Я вижу маму, потом его с ножом.

Галло выругался.

— Поэтому мне и пришлось прийти к тебе, — продолжала Бонни. — Думаю, он воспользуется ножом. Думаю, он уже принял решение, и оно дает ему силы.

— Но ты не уверена.

— А ты не хочешь верить в то, что он им воспользуется. Я тоже не хочу. Мне страшно за маму. Но Тед Даннер не всегда такой. Он меняется. Сейчас она, кажется, в безопасности, но долго ли так будет — не знаю. Вот что тебе нужно знать. Когда доберешься до мамы, ты, может быть, не сумеешь поговорить с ним. Ты должен верить, что он сделает это. Знать и сердцем, и умом.

В глазах у него защипало от слез.

— Иногда у меня бывают проблемы… и с тем, и с другим. — Он попытался улыбнуться. — Да ты ведь призрак. Разве нет какого-то общего плана, к которому можно подключиться, чтобы спасти ее?

— Такой план, конечно, есть. Иногда мне удается увидеть какой-то его кусочек. Иногда удается даже помочь. — Бонни снова улыбнулась. — Но сейчас я только учусь. Мне еще много чего нужно узнать. Пока душа не перешла на ту сторону, план может закончиться по-разному. Может, нам еще удастся что-то изменить. Без тебя мне не справиться. Ты должен добраться до мамы. Должен помочь ей. И я тоже ей помогу…

Все. Она ушла.

От одиночества защемило сердце. А потом тюремная тьма рассеялась, и вместе с ней в вихрящемся водовороте исчезли камера и все, что было связано с ней.

— Галло! Он открыл глаза.

— Что с тобой? — Кэтрин озабоченно смотрела на него сверху вниз. — Ты что-то бормотал, и сердце колотилось как бешеное. Я пыталась тебя разбудить, но ты даже не шевелился. — Она отстранилась. — Все в порядке?