Рождественские тайны - Донна Ванлир

глаза замечаю – провожает меня взглядом. Наверное, хочет поболтать ни о чем или пригласить в свой теплый, наполненный ароматом тыквенного пирога, празднично украшенный дом. Я даже еще ее имени не запомнила, а она мне уже не нравится.

По утрам я тружусь в почтовом отделе универмага Уилсона, а после обеда отправляюсь в маленькую юридическую фирму «Лейтон и партнеры». Здесь моя задача – заносить бумажные документы в компьютер, а потом распечатывать копии самых свежих дел. Получается, одно и то же приходится проделывать дважды. Но мне за это платят, так что я не жалуюсь. Рамона называет обе работы «нудятиной». Говорит, они идеально подходят таким «пешкам», как я. Раньше я стояла у конвейера на карандашной фабрике. Вы и не представляете, сколько попадается бракованных карандашей! Их выбрасывают в огромный мусорный бак. Отработаю и еду домой. Как я приучилась трудиться, одному богу известно, потому что Рамона ни единой мысли в голове удержать не может. Что уж говорить про работу. В течение одного года она успела побыть кассиром, оператором на бензоколонке, официанткой, помощником повара, вахтершей и представителем «Эйвон». Однажды под мухой она мне гордо заявила:

– Я меняю работу так же, как мужчин.

Я сама зарабатываю себе на жизнь и стараюсь держаться от матери подальше. Может, выпиваю лишнего, но я всегда говорила, что не стану такой, как Рамона. Никогда не превращусь в нее. Руку даю на отсечение.

Роберт Лейтон старше меня на двадцать с лишним лет, но ухожен и выглядит вполне привлекательно со своими морщинками, лучиками расходящимися от краешков глаз. Думаю, он хороший юрист, потому что в приемной всегда стоит очередь. Помощницы, Джоди и Сьюзан очень многим отказывают. Роберт уже дедушка и говорит, что больше не может себе позволить крутиться, как белка в колесе. Кроме меня, Джоди и Сьюзан, женщин в конторе больше нет. Но я с ними не общаюсь. Когда Роберт приглашает всех сотрудников к себе на День независимости или ежегодный рождественский ужин, всегда отказываюсь. Я работаю в архиве, в самом дальнем углу, в одиночестве. Так что если бы мне пришлось оказаться на вечеринке рядом с Джоди или женой Роберта, Кейт, я бы чувствовала себя не в своей тарелке.

Сегодня заканчиваю пораньше – перед праздниками контора Роберта всегда пустеет. Сижу в машине, жду, когда прогреется двигатель. Идет снег. Большие, пышные хлопья кружат, точно в замедленной съемке. Смотрю, наискосок через площадь спешит женщина, очень похожая на мою мать: сутулые плечи, тучное тело, короткие ноги. Она держит за руку маленького ребенка и направляется в универмаг. Наверняка собираются выбирать подарок для мамы малыша. Я всегда чувствовала, что во мне будто бы одновременно уживаются два человека. Одна часть моей души отчаялась, идет ко дну и цепляется за любую соломинку, чтобы остаться на плаву. Вторая же часть, прочувствовав всю глубину безысходности, все же не теряет надежды, что красота своей чудодейственной силой поможет преодолеть серость бытия. Эта сторона моей натуры нечасто дает о себе знать. Что толку копаться сейчас в собственных ощущениях… Щемящее чувство, возникшее при виде бабушки с внуком, так и не отпускает. Тороплюсь уехать прочь.

Поворачивая к дому, вижу во дворе соседского мальчишку. Он играет в мяч. Приветливо машет мне. Делаю вид, что не замечаю. Открывается дверь гаража. Заезжаю внутрь и поскорей опускаю дверь. А то еще, чего доброго, подбежит и начнет подробно рассказывать, как у него прошел день. Наверное, следовало бы поинтересоваться, что случилось с его отцом. Однако не хочу. Меня вполне устраивает вот такое безразличное существование. Чем меньше знаешь о других, тем меньше приходится рассказывать о себе.

Устраиваюсь перед телевизором с миской консервированного супа. Вдруг раздается звонок в дверь. Пытаюсь его проигнорировать, но потом понимаю, что свет от экрана отражается в окне прихожей. Спрятаться не удалось. Подхожу к двери, смотрю в глазок. Это мамочка из соседней квартиры. Пришла что-нибудь одолжить. Может, отвертку, которой я тут в жизни не найду. Или молоток. У меня его отродясь не было.

Приоткрываю дверь. Смотрю на нее. Примерно моего возраста, хотя выглядит моложе. Более ухоженная. К тому же она миниатюрная блондинка. А я долговязая, и у меня тонкие каштановые волосы.

– Привет, – говорит она. – Я Гретхен. Соседка. Вы меня помните?

Смотрю на нее так, будто она сморозила какую-то чушь. Судя по выражению лица, Гретхен со мной согласна. Мерзнет. Обхватила себя руками от холода. Следом прибегают дети, мальчик и девочка. Она сердито оборачивается:

– Ну-ка возвращайтесь назад и посидите дома! Я же вас попросила!

– А что ты делаешь? – спрашивает девочка.

Накатывает раздражение. Холодно. Хочется поскорей закрыть дверь.

– Я сейчас вернусь, – отвечает Гретхен. – Идите назад и надевайте пижамы. Уведи брата в дом.

Девочка хватает мальчика за руку и тянет за собой.

– Извините, – говорит женщина, робко глядя на меня. – Я… Вчера утром ко мне постучался мужчина. Он искал вас и…

Одергивает свитер, смотрит вдаль на пустую улицу.

– Я сказала ему, что вы живете здесь, но он ответил, что больше не намерен приходить.

Она так и будет тянуть кота за хвост?

– Кто такой?

– Не знаю, как его зовут. Он не представился. Он сдает квартиры в том доме, где ваша мама…

– Ну и зачем он приходил? – резко обрываю я.

Похоже, моя соседка испугалась.

– Сказал, что обнаружил вашу маму…

Спокойно. Не реагируй. Рамона сама себя угробила. Ты тут ни при чем.

– Она умерла у себя в квартире, и домовладелец попросил передать, чтобы вы пришли и забрали ее вещи, или он все выбросит.

Киваю:

– Спасибо.

Ловит дверь, так что я не успеваю ее закрыть.

– Мне очень жаль.

– А мне – нет.

Захлопываю дверь, оставляя ее на морозе.

Иду обратно к дивану. Сажусь. Бессмысленно пялюсь в экран. Что там вообще показывают? Сегодня пятница. Домовладелец приходил вчера утром. Когда же она умерла? Я ведь с ней всего два дня назад разговаривала! Она просила денег, обозвала меня никчемной свиньей. Вот так и закончились отпущенные ей шестьдесят лет. Занимала деньги, тратила на что попало, бранилась, клянчила, оскорбляла. А потом ее глаза и рот закрылись раз и навсегда. Я рада, что все позади. Той части моей души, которая надеялась и ждала от Рамоны хоть капли тепла, придется смириться. Выключаю телевизор и до зари остаюсь сидеть в темноте.

Глава четвертая

«Мы сами заводим себе друзей и наживаем врагов. Соседей нам посылает Господь».

Г. К. Честертон

ГРЕТХЕН

Просыпаюсь ни свет, ни заря – разбудил звонкий голос Итана. Как