Рождественские тайны - Донна Ванлир

замуж за Маршалла Уилсона. Они с мамой по-прежнему находят время прогуляться и вместе работают в «Благословении» – основанном Глорией центре для матерей-одиночек и их детишек.

За маминой машиной останавливается еще одна, и выходят четверо молодых парней. Я знакомлюсь с каждым, хотя минут через десять уже забуду их имена. Все мои мысли о вещах – что куда поставить, как обустроить дом.

– Где ты нашла этих ребят? – спрашиваю я глядя, как они запрыгивают в кузов грузовика.

– Твоя мама по-прежнему знает подход к мужчинам, – отвечает наша бабуля, целуя Итана в макушку.

– Она дала объявление в университетскую газету. Написала, что работы на час, а оплата щедрая, – смеется Глория, направляясь к дому.

Мама плетется следом, цедит сквозь зубы:

– Глория, ну что ты такое говоришь! Неприлично!

Благодаря всем нашим помощникам мы выгрузили вещи меньше, чем за полтора часа. Студенты даже помогли мне собрать кровати и расставить мебель. В полдень они уходят с двумя пиццами, которые мама специально для них заказала, и солидными чаевыми.

– Мам, я могла сама им заплатить, – говорю я, расставляя бокалы в серванте.

Вот разберусь с кухней, застелю кровати, разложу одежду по ящикам, и, считай, день удался.

– Чепуха. Я же говорила, это мой подарок. И еще новый диван, – отвечает она из гостиной.

Мы не видим друг друга, но я представляю, как по ее лицу пробежала тень раздражения.

– Нам не нужен новый диван. Старый вполне годится.

– Тогда я помогу оплачивать обучение Итана и Эммы.

– Они пойдут в государственную школу. Мы для этого платим налоги.

Вздыхает.

– Послушай, мам, ты не могла бы покормить детей? И нам добыть что-нибудь на обед?

Она так старается быть хорошей, не путаться под ногами, не сказать лишнего, чтобы не расстроить детей!.. Наконец-то удалось хоть ненадолго выслать ее из дома.

– Мириам волнуется, – говорит Глория, оборачиваясь. – После взрыва…

– Знаю, – спешу сказать я. – Я тоже волнуюсь. Но не сходить же им с ума! Мне давно ясно, что жизнь – большая загадка. Головоломка, в которой детали не складываются сами собой. Порой уходят годы, чтобы найти смысл, собрать картинку.

– Несмотря на все ее ошибки… а, видит Бог, их было немало, – говорит Глория, заставляя меня улыбнуться, – Мириам хороший человек.

Я вскрываю очередную коробку, прислоняюсь к кухонному столу.

– Мне нужно найти работу, Глория.

Она тоже делает перерыв и, кряхтя, разгибает спину.

– Я прощупала почву. Хорошая новость: людям всегда нужны чистые зубы. Плохая новость: у местных стоматологов уже есть ассистенты. Придется поспрашивать в соседних городках.

Глория рукавом вытирает пот со лба, вокруг лица у нее рассыпаются мелкие седые кудряшки.

– К счастью, то и дело кто-нибудь шлет все к чертям и увольняется. А некоторые уходят в декрет и больше не возвращаются. В общем, будем надеяться, скоро кого-нибудь уволят.

Я соединяю все, что должно работать вместе – телевизор с DVD-плеером, компьютер с принтером и всем, что помогает выйти в Интернет.

– Надо позвать папу, чтобы помог разобраться с этими причиндалами. Я в них ничего не понимаю.

Глория поднимает голову.

– Когда они с Мириам в последний раз виделись?

– На моем выпускном в колледже.

Она смеется, убирает волосы со лба.

– Здорово!

Когда мы решили переехать в Грендон, я и не думала, что маме с папой придется снова встретиться. Но папа в любом случае будет навещать внуков, и нам всем троим волей-неволей придется общаться. Вежливо или враждебно – как получится. Думать об этом тяжело. Мне просто не хватает папы.

Мы работали до семи часов вечера. Все тело ноет. А уж как себя чувствуют мама с Глорией, даже представить страшно. Глория словно только что из парилки. Мамин светло-русый пучок волос сполз за уши, брюки бесформенно обвисли – пора сдавать в химчистку. Наконец, с кухней покончено. Все расставлено по местам. А мама к тому же забила морозилку продуктами на неделю.

Дети на прощание обнимают бабулю, и я помогаю им отыскать ночное белье.

– Сколько мы будем жить в одной комнате? – спрашивает Итан, выуживая из ящика свою красную пижаму с большим футбольным мячом.

– Не знаю, – отвечаю я, роясь в комоде Эммы.

– Нам в одной комнате тесно, – говорит она, стягивая джинсы.

– Не мни их, пожалуйста. Повесь на спинку кровати, чтобы завтра можно было надеть.

Я через голову натягиваю на нее фиолетовую ночную рубашку, помогаю вытащить волосы.

– Не так уж тут и тесно. Ваши кровати поместились. И у каждого свой комод.

– Нам негде поиграть, – сетует Эмма.

Я в изнеможении опускаюсь на краешек ее кровати.

– Мы все очень устали. Давайте-ка поедим суп и будем укладываться.

Дети переутомились. Во время ужина Эмма заходится в истерике, мне с трудом удается ее успокоить.

– Я соскучилась по папочке, – всхлипывает она, и слезы градом катятся по щекам.

До конца ужина я держу дочь на руках и плачу вместе с ней.

Укладываю детей в постель. Глажу каждого по голове, словно пытаясь рассеять их печальные мысли. Мы молимся. Точнее, я вслух читаю молитву. Детям хватает сил лишь поудобней укутаться в свои одеяла. Целую их, наскоро принимаю душ и падаю в кровать. После тяжелого дня все тело гудит.

Голые стены. Кайл всегда помогал вешать картины. Если бы не он, у нас вечно пустовали бы стены. На глаза попадается коробка с надписью «фотографии – спальня». Вскрываю ее, присаживаясь на краю постели. Вынимаю две рамочки, завернутые в газету – фотографии Итана и Эммы в младенчестве. Снимаю бумагу и ставлю их на туалетный столик. На следующем снимке мы с Кайлом у Ниагарского водопада. Тогда у нас еще не было детей. Он обнимает меня сзади, опустив голову мне на плечо. Рядом с ним я кажусь такой маленькой! Улыбаюсь ему. Какой же он красивый! Густые каштановые волосы, пронзительный взгляд зеленых глаз.

– Скучаю по тебе, – говорю я, проводя ладонью по фото.

Время позднее, но я все же беру с тумбочки телефон, чтобы в последний раз на сегодня проверить почту и сообщения. Завтра надо позвонить в телефонную компанию, чтобы подключиться к Интернету и настроить связь. Наконец можно будет пользоваться компьютером. Целый час пишу им письмо – на малюсеньком экране мобильника это, ох, как неудобно. Из-за стены раздаются приглушенные звуки ругани. Кладу телефон обратно на тумбочку. Прислушиваюсь. Наша соседка с кем-то скандалит. Видимо, по телефону – других голосов не слышно. Я ложусь в постель, смотрю в потолок, прижимая фото Кайла к груди. Жду, когда она наконец положит трубку и можно будет спокойно заснуть. Наконец, крики стихли. Интересно, что она сейчас делает? Мечется по комнате? Полезла в холодильник? Или со злости что-нибудь крушит? Неминуемые последствия ссоры. Уж