Третий Меморандум - Борис Батыршин

Радист нашел, наконец, рацию, настроенную на приемник во «Дворце Совета». Из динамика раздавались отдаленные выстрелы, матерщина, сдавленный вопль, резкий хруст – и все стихло.

Дежурный, испуганно косясь на динамик, полный, теперь только треска и шума, торопливо вызывал Совет.

…Навалилась тишина. Вязкая, могильная, она обволокла всех, только что яростно оравших, оборвав разбирательство на полуслове. Казалось, пласты ночи за окном встали дыбом и вот-вот навалятся, раздавят… Подползал липкий страх, всех парализовало, как в те самые первые минуты на Теллуре.

«Вот оно», – с тоской подумал Казаков, индифферентно наблюдая, как медленно встает со стула вдруг побледневший Валерьян, как расширяются сверх возможных пределов Викины зрачки.

– Вертолет, – хрипло сказал Валерьян. – Что же вы сидите? Вертолет!

– Совет, Совет, ответьте, приняли? – надрывался из рации сквозь хрипы дежурный. Маркелов машинально взял аппарат, ответил «да» и опустил обратно.

Казаков, наконец собрался с мыслями и перехватил рацию.

– Объявить по громкоговорящей… – с запинкой произнес он, – Общая тревога. Всем офицерам и Следопытам немедленно – к Совету. Всем механикам и морякам – на рабочие места. На вышках смотреть в оба! – голос его сорвался на крик.

– Саня, я полечу, может, успеем…

– Ночь, – тихо сказал Крайновский. – У нас нет асов.

– Юра, полетели! Валерьян подскочил к Танееву. Тот отвел глаза.

– Угробимся, – ответил после секундной паузы. – Нельзя. Мы почти ничего не умеем…

– Ну что же тогда? Ну что – будем сидеть?!

«Внимание! – загрохотали за окнами динамики, и странно было слышать это в глухой мгле, в три часа ночи. – Общий подъем! На Новомосковск совершено нападение неизвестными вооруженными людьми!»

…Ми …ми …ми – откликнулось слабое эхо. Казаков встряхнулся. Было по-прежнему страшно и неуверенно, но сидеть вот так было еще сложнее.

Сейчас по местам, – сказал он громко, перекрывая тревожный голос в ночи. – Наладим оборону. Ничего неизвестно, Валерьян, может, они к городу подступают! Я прошу до утра полномочий… командующего.

– Брось формализм! – Колосов поморщился, вскочил. Было видно, как зажигается свет в бараках, в интернате. – Все ясно, Сань, я побежал. Вслед за ним, словно спущенные с невидимого поводка, выскочили в дверь Танеев, Крайновским, Сидоров… Вика сидела неподвижно, прижав ладони к щекам.

– Вик, – мягко сказал Крапивко. – ты, наверное, в «гошпиталь», да? Боюсь, будет на самом деле госпиталь…

– A? Да, я… Вика встала, заколебалась, посмотрела на Валерьяна, махнула рукой, расплакалась и выбегала.

– Пошли, мужики, – Крапивко поднялся, глядя на молодых: – Пошли, успокоим своих.

На минуту координатор и Валери остались вдвоем. За окнами метался оранжевый свет: из гаражей выводили зачем-то машины. «Ничего, – мельком подумал Александр, -Колосов уже там, главное, чтоб паники не было… Господи, неужели – афганцы? Тогда все бесполезно, хоть прямо сейчас сдавайся…» Успокаивало одно – тот, из поселка, сказал «ружья», не «автоматы»…

– Сань, я с тобой, – Валерьян сломал беломорину, табак посыпался на пол. – Мне некуда, и я… не могу. Лучше бы я…

– Брось! – Казаков рявкнул, но получилось фальшиво.

В дверь ввалился красноглазый Голубев, в расстегнутой и надетой поверх майки куртке, но при кобуре, из-за его плеч выглядывали лейтенанты, Следопыты…

– Кауров раздает оружие, – задыхаясь, доложил капитан. – Я распорядился, чтобы на каждый пост вышло по второму человеку, до утра. Через полчасика все остальные будут здесь. Что случилось-то?

– Знаем не больше твоего, – пожал плечами Казаков. – Ждем утра.

– Следопыты, – Голубев обернулся к выходу. – Кто без оружия, быстро в караулку, потом сюда!

– Они же, наверное, следили. – вдруг сказал Валерьян. – А тут эта наша заварушка…

– Перестань! Еще разборов не хватало. Не трепи нервов…

Казаков замолчал, вздохнул, потом сказал Голубеву:

– Значит, так. Пошли, по ходу сообразим…

ХРОНИКА ГОЛУБЕВА

«…связались с охотничьими заимками и приказали всем занять глухую оборону. Как только рассвело, вертолет с консулом Валери и тройкой Следопытов поднялся в воздух. В окрестностях Первограда противника обнаружено не было, поэтому по заимкам немедленно был отправлен грузовик в сопровождении лёгкого бронеавтомобиля с целью эвакуировать Охотников. При подлете к Новомосковску с воздуха было обнаружено двое всадников: они, видимо, следили за тропой, но не учли, что сайва хорошо просматриваются сверху. Попытка скрыться была пресечена предупредительными пулеметными очередями, а затем высадившиеся Следопыты взяли их в плен. Новомосковск сильно пострадал: сторожевые вышки были сожжены, все opужие захвачено; к счастью жертв оказалось сравнительно немного. Было убито 11 человек, среди них две женщины – видимо, это были те, кто пробовал оказывать сопротивление. Лейтенант Майков и двое тяжелораненых были немедленно на вертолете вывезены в Первоград. Остальные жители Новомосковска были заперты в одном из бараков; они сообщили, что нападавших было около дюжины, но они явно использовали ослабление обороны поселка, возникшее в результате конфликта шахтеров и патрульных, описанного выше.

К этому времени мы с Казаковым закончили мобилизацию. Из 36-ти первоградских охотников отобрано восемь двоек – для посменного скрытного патрулирования сайвы в километре от города, чтобы враг не подобрался незаметно; остальные были слиты в подразделение под командованием С. Кондрашова и все вооружены карабинами (от автоматов они отказались). Коты были переведены на двусменный режим, что позволило высвободить отряд в 16 человек. Из 18-ти обучавшихся военному делу «стажеров» также было создано подразделение под командованием Есина; наконец, в экспедиции задействовали всех Следопытов. На охрану столицы дополнительно мобилизовали 15 человек из всех служб, имевших опыт обращения с оружием. Таким образом, вначале мы располагали экспедиционным корпусом в 80 человек, не считая экипажей бронемашин и вертолетчиков.»

За окном разрезали голубое небо горелые стропила башни. Был полдень, солнце неимоверно пекло, по площади деловито сновали люди с автоматами. Горбатый, приземистый «Защитник» тяжело стоял в воротах, выпятив орудийное дуло в чернеющий лес. Казаков допрашивал пленных. Пленные были привязаны к стульям – руки за спинками, ноги – к ножкам. Сзади стоял, с кровожадным блеском в глазах, Немировский, единственный уцелевший из новомосковских котят – его просто оглушили прикладом. Пленники были одеты в кожаные куртки с вышитыми на груди золотыми орлами и витыми серебряными шнурами на плечах. При захвате они были вооружены гладкоствольными ружьями.