Третий Меморандум - Борис Батыршин

– Я пойду скажу, да? – парень, пошатываясь, направился к выходу. Казаков проводил его сонными глазами. Всякие эти ужасы – дело нехорошее, ну за это они и будут драться, как звери. А сейчас – спать!

– Предлагаю утром послать машину за арбалетами, – пролепетал он тихонько. Кое-кто меланхолически покивал. Все тоже валились с ног. – А непосредственно сейчас предлагаю прерваться часика на четыре…

XXIII

В красном сне, в красном сне

По земле бегут солдаты —

Te, с которыми когда-то

Был убит я на войне

В этом красном-красном сне….

– Вижу замок. – голос прорвался сквозь треск в наушниках. Вертолет, вылетевший полчаса назад на север, очевидно, обнаружил Рокпилс.

– Докладывайте, как… что он из себя представляет? – небритый Голубев возбуждённо кричал в микрофон. Слышно было плохо.

– Стены бревенчатые, двойные… сверху навес и это, чтоб ходить..

– Галерея, – пробурчал Казаков, подключивший дублирующие наушники. – Разведчики…

– Шесть башен, нет, семь, одна в стороне, у поля, за полем какие-то еще строения, идем туда… А, черт!

– Что такое? – встревожился Голубев.

– С башен стреляют, пулеметы!

– Немедленно уходите!

– Ясно… Кажется, баки пробило. Ну да, теряем топливо…

– Возвращайтесь! – Голубев привстал со стула, уперся руками в столешницу. До Новомосковска дотянете?

– Сейчас…

Некоторое время был слышен лишь треск, вой помех и грохот вертолетного движка. Затем снова появился голос:

– Вряд ли, в обрез до ваших деревень, минимум три дырки. Идем к вам, отбой, до связи…

– Слушай эфир. – строгий капитан передал наушники патрульному, сидевшему на лавке сзади. – В случае чего – вызывай по рации. Пошли?

Последнее уже относилось к Казакову. Тот скривился.

– Вертолёт нам попортили… Слушай, надо бы… впрочем, ладно. Пошли.

Они вышли из штабной избы. Казаков прищурился от слепящего солнца. Было но очень жарко – очевидно, с реки, текшей в двадцати километрах, дул свежий, ветерок.

Прошли шагов сто по поселку. Названия пока у него не было, так же, как и у соседнего: гуманитарии два месяца не могли договориться даже о названии, а потом пришли рокеры и назвали в честь кого-то из своих кумиров Музыкант вчера говорил, но Казаков не стал запоминать… Осмотрели конюшню, где еще пахло конским потом, навозом и свежескошенной люцерной (люцерну рокеры заставляли сеять наряду с пшеницей, и стога сейчас по-деревенски радовали глаз на скошенной половине поля), и куда даже по желобку была подведена вода из родника; затем Голубев отправился проверять посты и, заодно, инспектировать морально-нравственный климат в армии – не перепились ли вражьим пивом и не слишком ли злоупотребляют добрым отношением туземок? – а Казаков направился к баракам.

Бывшие рабы робко бродили, щурились на солнышко и наслаждались бездельем. То тут, то тем среди них мелькали камуфляжные куртки Котов и живописные костюмы Охотников – эти сидели в окружении кружка восторженных слушателей и травили байки. К Казакову, отделившись от одной кучки, подбежал давешний музыкант.

– Товарищ координатор, – выговорил он непривычный титул, – уже есть больше тридцати добровольцев, и еще из того Поселка придут.

– Хорошо, – ответствовал Казаков. – Машина за оружием уже ушла. Teпepь, вот что. Вы какое-нибудь самоуправление выбрали?

– Нет пока, ну, ведь мы, конечно, к вам присоединимся, да?

– Это нам с вами вместе решать предстоит…

Собственно говоря, Казаков хотел перевести разговор на то, что все вокруг теперь колхозное, ваше собственное, а, следовательно, пшеничку надо бы дожать, для самих, конечно, себя – но тут запищала рация. Вызывал дежурный котёнок от радиостанции, а там на связи был Валерьян. Извинившись, Казаков заторопился обратно. Когда он подходил к избе, раздалось знакомое жужжание – с севера тяжелой мухой полз вертолет, и координатор с облегчением подумал, что, слава богу, дотянули, можно пока не беспокоиться.

– Сань, – голос Валерьяна был встревожен, – тут на ваш грузовик нападали.

– Ну?

– На Бандерложьей тропе, как он из Первограда шел. Обстреляли из кустов, ребята не стали останавливаться, отстреливались наугад. Шина порвана картечью, одному охотничку ногу поцарапало.

– Шины-то у них есть запасные?

– Да есть, не в этом не дело. Значит, какой-то отряд здесь ошивается а у меня обороны – пять человек…

– Ну, не знаю. Говорил же я, мы вас эвакуируем временно… Возьми из грузовика еще пяток арбалетов, что ли… Думаю, что рокеров там немного, если они в открытую не напали. Ну, бдительность там удвой…

– Хорошо, я понимаю. Значит, я возьму арбалетов. Отбой.

Вот еще проблемка, подумал Казаков, – еще какие-то партизаны объявились… Вызвал Голубева.

– Капитан, как твои посты? Сквозь них просочиться нельзя?

– Все в порядке. А что?

– На Бандерложьей рокеры шалят. Человека три. Может, они решили перейти к партизанской войне? Вот я и спрашиваю – как посты? Ты не видишь, что население полно энтузиазма? Может, твои там пиво пьют; может, к ним бабы ходят…

– Нет, Сань, исключено. Война же! Все на посту, бледны от ответственности. Котята даже меняться не стали на сон, так по двое всю эту ночь везде и простояли.

– Ладно, коли так. Постов не мало?

Получил заверения, что не мало, в аккурат обе деревни в надежном кольце, и вышел посмотреть на вертолет. МИ-1 дотянул на соплях, в баке оказались три небольшие, аккуратные дырочки, и еще несколько в хвостовой балке. Техники и летчики обступили повреждения и досадливо матерились. Было ясно, что ВВС выведены из строя надолго – возможно, до конца войны.

– …внутри города – каменный дом и с два десятка изб. Еще какие-то сараи, огороды… Стена над обрывом к реке – низкая, в одно бревно. Больше толком ничего не разглядели, да, эти… рабы, очевидно, в бараках за полем. – Наблюдатель докладывал, нервно комкая в руках пижонскую пилотку. Ему было неудобно, что так все получилось.

– Очень хорошо, – сказал координатор. – Спасибо. Можете идти. Вечером доложите, что с вертолетом, так?

Отпустив пилота, он несколько секунд посидел просто так, потом встрепенулся – вспомнил, что давно не выходил на связь с Крайновским. Тральщик «Тариэль» под управлением наркомвоенмора, вчера уже поздно вечером, вошел в то самое таинственное устье. Увы, «Альтаир» в кампании не участвует – проводить килевую яхту по незнакомой реке – значит огрести кучу проблем, хотя её ДШК оказался бы при штурме отнюдь не лишним. Впрочем, пулемёт можно на время снять; и если повезёт с фарватером, то под стенами Рокпилса «Тариэль» будет вовремя, а сорокапятка и крупняк – неубиенный козырь против бревенчатых стен и пулемётных гнезд на башнях.