Корова (сборник) - Наталья Горская

– Говорил бы ты скорее, чего тебе от нас надо, да и шёл бы дальше, – ворчат пассажиры, когда «пара» объявлений растягивается на три перегона.

Но торговцы долго, громко и нудно перечисляют и нахваливают содержимое своих огромных сумок – переносных гипермаркетов, – старательно рассказывают, что дешевле вы нигде подобного чуда не купите, так как в Апраксином дворе сия продукция стоит на десять рублей дороже, в Гавани – на пятьдесят, в Гостином Дворе – в десять раз, в бутиках Парижа и Лондона – в сто раз. Вам тут дотошно опишут принцип устройства каждой спицы в зонтике и объяснят, чем этот принцип лучше таких же спиц в зонтах конкурентов, подробно продемонстрируют работу стеклореза на всех видах стекла, пластика и кафеля. И с такой же неизменной присказкой называется ещё десяток-другой товаров. Предложение купить прищепки перекрывает крик о возможности приобрести «всего за стольник» диск DVD, на котором кто-то очень добрый разместил десять новых фильмов, что только-только стали показывать в кинотеатрах страны. То есть копии стопроцентно пиратские, и иные настолько отвратительные, что и смотреть невозможно. С косо идущим кадром, с «гуляющими» пикселями, с неаккуратно обрезанными титрами на украинском или казахском языке внизу экрана. И, тем не менее, граждане, уверовавшие, что эти деревянные прищепки для белья и диски в лучших магазинах Парижа стоят бешеных денег, а здесь их можно получить почти задаром, начинают лихорадочно рыться в карманах и котомках, не сводя возбуждённых глаз с вожделенного товара. Внушаемые пассажиры в течение поездки набирают полные сумки всякого мелкого и крупного барахла, которое потом долгие годы будет пылиться где-нибудь в чуланах и кладовках. Никто так и не испытает, что эта светодиодная лампа в самом деле может светить полвека без перерыва, а вот та авторучка пишет даже при морозе в двадцать пять градусов по Цельсию по вертикальной поверхности.

Одного торговца сразу же заглушает другой. Иногда они, уставшие и оглушённые своим же криком, заходят в вагон с разных тамбуров, и каждый начинает голосить во всю мощь лёгких заученную презентацию товара, не замечая друг друга. Иногда из них выстраивается целая очередь на входе в вагон. Они выстроились в затылок и ждут, когда им можно будет заорать своё «Уважаемые пассажиры! Извините за очередное беспокойство… Желаем вам всего хорошего!», где на самом деле никто никого не уважает и ничего хорошего никому не желает, а как раз совсем наоборот. Где заранее знают, что такие условия проезда людям не могут нравиться, но мы, мол, извинились, сказали волшебное слово, так и увяньте. Всё одно, что человека пытают и при этом ещё прощения у него просят за «доставленные неудобства». Философия такая, что и сравнить больше не с чем.

Пассажиры с ужасом смотрят на эту очередь и понимают, что относительный покой ещё не скоро наступит: вот этот сейчас оторётся по полной программе и начнёт орать другой, а там и третий:

– Носки!.. Эту книгу вы не купите даже в Доме книги!.. Колготки восемьдесят дэн носятся долго и приятно!.. Трусы мужские с узором и без оного!.. Таких цен нет даже в Пятёрочке!.. Трусы женские с гипюром и без оного…

Продают всякую всячину с таким видом и шумом, словно предлагают полотна Да Винчи в подлиннике. Так нахваливают, что невольно сомневаешься: отчего же такой-то роскошью торгуют в забитой под завязку простым людом электричке. На лицах многих пассажиров застыло несмываемое выражение «всё обрыдло» или просто выражение обречённого ужаса, когда уже нет сил возмущаться. Такое выражение лица можно увидеть у Владимира Меньшова в сериале «Москва. Центральный округ», когда молодой подчинённый говорит, что ему надо с работы отлучиться на пять минут, чтобы с собачкой погулять. Усталость смертельная в глазах от этого крика и шума. Некоторые смотрят на торговцев так пристально, что и гадать не надо: им просто хочется загипнотизировать эту шумную конструкцию с баулами, чтобы она за-молчала, но они не знают, как это сделать. Хочется скорее миновать половину пути – там будет потише. А пока орут, что есть мочи.

– Масло софоры японской! – объявляет какой-то бесцветный голос. – Лечит от… – и далее следует перечисление всех заболеваний, какие только можно найти в Большой Медицинской Энциклопедии.

– Пошёл нас «лечить», – восклицает кто-то устало. – Сказал бы по делу: сколько стоит и объём розлива…

– …от облысения и непроходимости маточных труб…

– Нет, он теперь будет перечислять, как Дуремар пел: «От икоты и зевоты, от артрита и от гриппа помогут вам эти козявочки, мои дорогие, мои дорогие, весьма дорогие пиявочки».

– Ха-ха!

– …от псориаза и лучевой болезни…

– Чтоб тебе неделю по большому не сходить было! Когда запретят этим коробейникам по вагонам шляться?! Щас своими баулами всю рассаду нашу помнёт!

– …масло лаванды для интимной гармонии и лечения послеродовых депрессий…

– Сволочь, а сволочь: уйди отсюда по-хорошему, а? Будь человеком, а!

– Чего ты его гонишь? Он ещё не сказал, что вот этот замызганный пузырёк в Токио стоит на двадцать два и семь десятых процента дороже, чем у него.

– Уважаемые пассажиры! – объявляет вдруг барышня со слипшимися и давно немытыми, а то и нечёсаными волосами, заколотыми в жиденький пучок какой-то облезлой заколочкой. – Приглашаем вас принять участие в распродаже французских духов и кофеварок: вы оплачиваете только стоимость кофеварки, только её стоимость, но получаете её вместе с…

– С бутылём лечебной мочи, – нашёлся кто-то из оглушённых пассажиров. – Лечит все болезни, кроме смерти.

– Кому чипсы, кому чиспы? Чипсики, шоколадочки, орешеки, сухарики…

– А пива нет?

– Нетути. Мороженава, мороженава, кому? «Пьяная вишня», вафельный стаканчик, сахарная трубочка со скидкой: дешевле, чем у других!..

– Тар-рищщи! Покупайте печатный орган нашей пар-ртии! В нём вы прочтёте про пьяные ор-ргии р-расхитителей Р-россии в лучших европейских борделях, про количество яхт у отечественных олигархов. Наша пар-ртия за нар-род! Покупайте наш орган! Печатный.

– Надо бы купить. Где-то тут у меня мелочь была…

– Покупайте, тар-рищщи! Дешевше официальной жёлтой прессы в тр-ри р-раза!

– Да отстань ты со своим грёбанным органом печати! Все уши прожужжали со своими яхтами да олигархами! Как будто мы без вас не знаем, что блядям сколько денег ни дай, а они всё в сторону борделей смотрят.

– Ага. И чего это сильные мира сего не ездят на общественном транспорте? Так много интересного о себе узнали бы. Ни одна разведка мира столько не знает.

– Предлагаем вам выгодно приобресть установочный диск последней версии «Виндоуза» с набором столовых ножей!..

На что так и хочется спросить с глубоко деревенским выговором: «Уиндёус-то – Екс-Пи али Вистя?».

– Вашему вниманию предлагается книга «Как бросить пить». Женщины, берите для своих любимых. Бестселлер сезона! Дешевле пол-литры…

– А бестселлера сезона «Как бросить есть» нет?

– Нет. Был, но разобрали.

– Взять что ли для Валерки мово?

– Он хоть буквы-то у тебя не забыл?..

– А чёрт его ведат!.. Милок, дайкась.

– Накось.

– Господа! Вашему вниманию предлагаются наборы наиинтереснейших журналов! В них вы сможете найти свои гороскопы до конца года, Пасхалию на десять лет, тосты на все случаи жизни, новые узоры вязания крючком и вышивки крестиком, пикантные подробности из жизни знаменитостей и много другой очень полезной и нужной информации!..

– Кальмарчики, кальмарчики!.. Мальчики, берите кальмарчики.

Тут же орёт какой-то младенец месяцев двух от роду. Ему жарко и, должно быть, страшно. Его новое, только что попавшее в этот безумный мир сознание не может постичь, что тут происходит и зачем его сюда поместили взрослые изуверы, от которых он так зависим и перед которыми так беззащитен. Его везёт неулыбчивая и сильно располневшая молодая женщина. Она как-то умудрилась затащить в вагон коляску, где у неё и лежит младенец.

– И куды везут такого маленького в таких антисанитарных условиях?! – возмущается кто-то из старшего поколения. – Молодые нынче совсем с головой не дружат. Тут же каких только бактерий и вирусов в воздухе не витает! Взрослого коня можно с ног свалить, а они дитё новорожденное тащат, изверги! Заразится, как пить дать, какой-нибудь заразой.

– От мужа, должно быть, драпает, – уже выстраивает свои предположения другой голос. – Несладко, вишь, пришлось у городского мужа-то, вот к маме теперь, к маме. Куда ж ещё?

– А может, она как раз горожанка, и к мужику своему в деревню едет. Чего на выходных-то смогом в мегаполисе дышать?

– Тогда бы у неё багажа было поболе, а она – с одной коляской. Не иначе, муж городской или свекровь приструнить решили, чтоб место своё знала, вот она и к маме, к маме. Известное дело! Все пожитки схватила и в бега. С чем пришла в чужую семью, с тем и выскочила. Нда-а, не богато…