Корова (сборник) - Наталья Горская

– О-хо-хо!..

– Одному дали два года, другому – три. А чего сейчас наша жизнь стоит? Один дурак в дом к мэру забрался да украл вазу какую-то антикварную. На кой она ему – и сам не знал. Семь лет дали за вазу-то. А за жизнь всего три года. Вот она – цена нашей жизни… А негры молодцы, что в обиду себя не дают, значит, жить будут. Отвратительно, когда люди убивают людей. Хоть негров, хоть вьетнамских детей, хоть евреев в Бабьем яру. Всё это отвратительно. Но всего отвратительней, когда никто этому не удивляется и не протестует.

– Чё ты пялишься на меня?!

– Я не на Вас смотрю, а в окно: это намного интереснее.

– Уставилась на меня, как дура!..

– Кому ты нужен-то? Нет, вы послушайте: я на него уставилась! Что в тебе есть, чтоб на тебя смотреть?

– А я те грю не пялься на меня, лярва!

– Граждане, поменяйтесь со мной местами, а то здесь псих какой-то сидит. Я билет не для того покупала, чтобы с психом рядом ехать.

– Уставилась, падла… Каждая сука на меня будет тут пялиться, как будто я ей чего-то должон…

– Вчера врач из центра Сербского выступал, сказал, что по стране не хватает триста тысяч коек для госпитализации больных с особо опасными формами психических расстройств.

– Ага, власти всё свернули по стране от заводов до коек в психушках, а мы должны отдуваться, с психами рядом жить, в одном вагоне ехать. Я давно замечаю, как их много стало.

– А будет ещё больше! Вы посмотрите, какая алкоголизация населения. Алкоголизм скоро выведут из перечня психических отклонений, когда он станет нормой для всех слоёв населения, чтобы ещё больше коек в больницах сократить.

– Да долго ты ещё будешь на меня глазеть, проститутка! Убью!

– Женщины, ну дайте хоть кто-нибудь этому придурку! Ведь страдает-то как.

– Вот ещё! Не проще ли двери разжать и его выкинуть? Любка, пошли разомнёмся, раз мужиков не осталось.

– Пшли покурим.

– Да не дыши ты на меня буфетом!

– Пшли покурим.

– Так курили же только что!

– Ну где «только что»? Уже десять минут прошло, целая вечность!

– Когда этих курилок отстреливать будут? Не люди, а механизмы какие-то! Туды-сюды болтаются, как говно на верёвочке. На работе такая же картина: не столько работают, сколько бегают хабарики свои сосать.

– Ну ты, полегче с такими словами!

– Ой, иди дыми, а то пукнешь тут ещё от воздержания.

– У нас больше половины страны активно курят, а вы отстреливать собрались. Населения не останется.

– Не население и было. Хоть в электричках места освободятся.

– Господи, как устала от людей. Куда ни пойдёшь, куда ни посмотришь, а кругом люди-люди-люди! Полные магазины людей, полные автобусы, полные конторы… Ходила в администрацию льготный билет выписывать, а там сто человек в очереди сидит. И всем льготный билет нужен! Никто не хочет платить по полной цене. Обнаглели все!.. Господи, сколько людей! Куда так много…

– За Уралом, говорят, нет никого: полтора человека на версту. Пожалуйте туды, ежели тут тесно. А то прут сюды, к Европе поближе, словно тут мёдом намазано. В результате только ещё больше нагадят. Ведь где больше людей скапливаются, там только экскременты множатся да паразиты, и ничего хорошего.

– Кхе-кхе! Кхе-кхе-кхе!..

– Ты долго будешь своими гнилыми бронхами громыхать? Мы для того такие дорогие билеты брали, чтобы на твоё кхе-кхе любоваться?!

– Кхе-кхе, я не виноват, что кашель прошиб…

– А кто, я тебе виноват, что ли?! Ленин виноват, что ты тут битый час на людей миазмами плюёшься!

– Кхе-кхе, ап… ап… апчхи!

– Ещё не легче… Тьфу на тебя! Тише тени прошёл, да чих выдал.

– Что за беспредел такой? Ни чихнуть, ни пукнуть в общественном транспорте стало! Вы тут не один едете.

– Это я-то беспредел?! Да это ты тут беспредел полный развёл со своим кашлем, чихом, да ещё и пукать собрался!.. Да выведете же хоть кто-нибудь этого пердуна на улицу!

– Щас сам туда пойдёшь, ап… ап… апчхи!

– Тьфу не тебя!

– Сам такой, кхе-кхе-кхе…

Слова, слова, слова! А у меня ушки на макушке. Там – трагедия, тут – комедия, сям – мелодрама с элементами боевика. Интересен именно разговор людей друг с другом. Разговоры по телефону слушать в этом отношении не интересно, как «я сейчас подъезжаю к станции такой-то, а вот уже отъезжаю. Слишком односторонне, словно бы человек говорит сам с собой. То ли дело живой разговор между людьми.

Попутчики если разговаривают друг с другом, то очень искренне и правдиво. Срабатывает «эффект попутчика». Проведя несколько часов в поезде с незнакомыми людьми, мы иногда рассказываем им такое, чего не рассказывали никому. Или сами выслушиваем что-нибудь глубоко личное. Потому что уверены в единичности этой случайной встречи в пути, когда люди вынуждены ехать «нос к носу» с другими пассажирами. Люди понимают, что наверняка никогда больше не встретятся, поэтому не к чему производить впечатление надуманными словами или скрывать о себе что-то: это они как раз делают в разговорах с друзьями и близкими. А тут все как-то замечательно безразличны друг другу, как хорошие… психотерапевты и их пациенты, между которыми должна быть только беседа, а не истеричные оценки той или иной ситуации, того или иного человека, о котором идёт речь, но мы его никогда не видели и не знали.

– И зачем мы здесь едем, как беженцы… Помню, когда война началась, точно так же ехали люди с тюками, мешками, с гусями в корзинах. Мы из Ленинграда тогда поехали на Новгород, и никто не думал, что оттуда уже фашисты наступают. У меня тогда старшая сестра погибла на какой-то станции за Чудово где-то… И вот теперь куда-то ездим. А я иногда думаю: а куда мы едем и зачем?.. Нет, всё-таки не любят у нас людей. И почему у нас в стране так людей не любят?

– А потому что все жрать хотят, а жрачки на всех не хватает. Все сидя хотят ехать, а мест тоже не хватает. Работы не хватает, зарплат не хватает, жилья не хватает. Всего – не хватает.

– Да. Смешно об этом говорить, но я никогда не покупала зимнее пальто своего размера – всегда на размер-два больше. Как оденешь в мороз на себя два свитера, да ещё какую-нибудь поддёвку с начёсом, так превращаешься в кочан капусты. Ведь зимой в нашем транспорте если не к скамейке примёрзнуть можно, то к поручням уж точно.

– Трудно быть женщиной в стране, где так не любят людей. Я тут купила финское термобельё, одела, сверху красивую блузочку, и мне не холодно. И начёса никакого нет, а не холодно. И главное, сразу чувствуешь себя женщиной, а не бабой на чайник. Идёшь так легко, красиво!.. А куртки какие они придумали! Вроде и не на вате, а тепло. И как они только такое придумали? Это как надо людей любить и думать о них, а?

– Да-а. А у нас только и умеют бегать в атаку за свободу и независимость чужого народа. Сдуру бухнут все народные деньги на строительство дорог и домов для этих чужаков, а они нас потом ещё резать будут, как свиней, за то, что суверенитету им мало дали. Дураки да и только. Всегда такими были, такими, видимо, и помрём. Никак не можем понять, что время войн и героизма прошло, что пришла пора полезного века и спокойной деятельности во благо себя и соотечественников. В наступившем веке глупо ставить воинственность и глупые принципы какой-либо политической идеи выше трудолюбия и нравственности. Надо спокойно делать своё дело, чтобы обеспечить себе и миру дальнейшую, по возможности благополучную жизнь. А если сейчас и будут вестись войны, то только информационные, а не танковые. Мы ведь вымираем сейчас только через пропаганду, через информацию. Я вот телевизор посмотрю полчаса и уже умираю. И никто не спасёт, так что и танков никаких не нужно.

– Ах, как трудно быть бабой в такой агрессивной к людям среде. Совершенно неинтересно как-то.

– А у нас в четверг кот упал с балкона.

– А какой этаж?

– Шестой.

– Ах! Ох! Разбился?!

– Мы с мужем чуть с ума не сошли! Засобирались вниз бежать, открываем дверь на лестничную площадку, а Барсик наш заходит как ни в чём не бывало.

– Ну, слава богу! А мы вот нашего везём на природу.

– Мяу.

– Ох, ти мой сладкий! Уси-пуси мои, так бы и затискали!

– Девшк, а девшк. Мжно с вми познкмтся?