Горящие сердца - Жанакаит Залиханов

— Ты что, с ума сошел? — встряхнул друга Башир.

— Я-то не сошел. А этот подонок что здесь делал? — хрипит Хусей и вдруг, резко повернувшись к Ларисе: — А ты что здесь делала с ним?

— Разговаривала, — спокойно отвечает девушка.

— О чем, если не секрет?

— О нем.

— Что ж, друг, — обращается Хусей к Баширу, — у них тут, видно, какие-то серьезные дела, о которых мы с тобой ничего не знаем. И мы здесь лишние!

Ларису не на шутку задели эти слова. Слезы навернулись ей на глаза, и, не говоря ни слова, она быстро пошла прочь.

— Опомнись, Хусей! — увещевает товарища Башир. — Что за чушь ты несешь? Зря только обидел Ларису.

— А она меня не обидела? Что все это значит, по-твоему?

— Остынь, не торопись с выводами. Поспешишь — людей насмешишь... Поди лучше догони ее и сам обо всем спроси. Да не забудь извиниться — ты тоже, знаешь ли, был хорош.

— Никуда я не пойду! Она, наверное, побежала за своим красавчиком, а я должен догонять их.

— Не говори глупостей. Иди...

— Пойдем вместе.

— Пошли.

Они искали ее, но девушки нигде не было видно...

Вы спросите: куда она подевалась? Может быть, и впрямь, обиженная Хусеем, пошла вслед за Шамилем, которого только что сама обидела? Ничуть не бывало. Уткнувшись лицом в подушку, лежит она на постели, в комнате общежития, и плечи ее вздрагивают от прорвавшихся рыданий. Даже не слышит она осторожного стука в дверь. Ребята входят в комнату — она не поднимает головы. Хусей сам вот-вот заплачет, и лишь сознание того, что слезы не к лицу настоящему мужчине, удерживает его от этого.

Башир тихонько подходит к девушке и касается ее плеча:

— Перестань, Лара!

Девушка вскакивает с постели, пытается скрыть слезы, но тут же, поняв, что это безнадежно, роняет голову на грудь Баширу и заливается пуще прежнего.

— Зачем он меня оскорбляет? — бормочет она. — Разве он меня не знает?..

Башир растерянно гладит Ларису по голове. Утешать плачущих девушек он не умеет. Хусей угрюмо молчит, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну, хватит, прошу тебя... Хусей ошибся. Чего не сделаешь сгоряча? Вот он пришел просить у тебя прощения, посмотри! — При этом Башир весьма ощутимо наступил на ногу Хусею. Но тот продолжал молчать, а Лариса — плакать.

— Полно, полно, — нежно шепчет Башир, снова толкая товарища ногой, — погляди: Хусей сейчас сам заплачет! — И он отрывает голову девушки от своей груди.

— Если я виноват, то прости, — наконец с трудом выдавливает из себя Хусей. Тон, которым он это говорит, не нравится Баширу.

— Скажешь, не виноват? — наступает он на друга. — Сейчас же проси прощения! Такую девушку обидел!

— Прости, Лариса, я действительно вел себя как свинья, — говорит Хусей и протягивает девушке руку. Но она не берет ее, и тогда Башир сам соединяет их руки:

— Помирились? Вот и ладно. Если бы все беды на свете было так легко исправить... А теперь, Ларка, выкладывай нам все, как есть, с самого начала.

По-прежнему не глядя на Хусея, Лариса рассказывает о том, что произошло между Шамилем и ею.

— Теперь скажи мне, в чем моя вина? — заканчивает она свой рассказ, обращаясь по-прежнему к одному Баширу.

— Ни в чем ты не виновата. Ты умница. Может, после такой отповеди этот безмозглый баран возьмется, наконец, за ум. Нет худа без добра. Ну, а ты-то, — обращается он к Хусею, — видишь теперь, как ты ее незаслуженно обидел, можно сказать, даже оскорбил, ревнивец несчастный.

— Виноват, сознаюсь...

— То-то... А ты, Лариса, забудь об этом недоразумении. Прошу тебя... Будто ничего и не было. Ладно? Учти еще и то, что этот неразумный сам пришел просить у тебя прощения. Тоже мне, феодал выискался!

Но Лариса по-прежнему грустно смотрит мимо Хусея.

— Ну, улыбнись разочек, — терпеливо уговаривает ее Башир. — Если ты сейчас не улыбнешься, мы оба уйдем от тебя с разбитыми сердцами. Ты ведь не хочешь этого? — Башир посмотрел на часы и быстро стал прощаться, сославшись на телефонный звонок от сестры, которого он, дескать, должен дожидаться на почте.

После его ухода в комнате воцарилось молчание. Хусей попробовал было несмело улыбнуться, но девушка не обратила на это никакого внимания.

— Выходит, он обещал тебе исправиться? — спрашивает, наконец, Хусей.

— Да, — односложно отвечает Лариса.

И опять молчание. Оба они сейчас думают о Шамиле. «И откуда только он свалился на мою голову, — сокрушается Лариса, — весь вечер испортил!» И у Хусея есть основания припомнить старые обиды — то, как однажды Шамиль отобрал у него носилки, чтобы работать в паре с Ларисой, да еще при этом обозвал его «ребеночком»... И то, что Шамиль всегда старается танцевать именно с Ларисой, отбивая ее у других парней. И то, как загораются его нагловатые глаза, когда он смотрит на нее... В общем, подозрения еще не оставили Хусея, и сейчас у него на душе скверно.

— Ну, а если он исправится, станет человеком, что тогда? — спрашивает Хусей, ища ответа на свои мысли.

— Не знаю... Наверное, будет жить, как все живут, трудиться. Это уже — его дело.

— Безусловно... Я тоже думаю, что это — не твое дело.

— Хусей, умоляю тебя, оставь в покое Шамиля! И так вы мучите меня весь вечер.

— Он или я?

— И он, и ты, — резко ответила девушка.

Хусей замолчал. Однако, чувствуя в глубине души, что виноват, решил поправить дело, но, к сожалению, взялся за это неудачно:

— Ты же сама понимаешь, Лара, что если бы не Шамиль с его дурацкими признаниями, мы бы с тобой сегодня не поссорились. Я очень прошу тебя поэтому — не разговаривай с ним. Можешь быть уверена, что он не только не сядет больше рядом с тобой, но и имени твоего не посмеет произнести.

— Как же мы можем заткнуть рот человеку? — в первый раз за весь вечер улыбнулась Лариса.

— Ну, ты хоть сама с ним не разговаривай.

— Хусей, подумай, что ты говоришь? Жить и работать в одном коллективе, бок о бок, и — не разговаривать. Ведь мы с тобой комсомольцы. Стыдись!

Парень молчит — ответить ему нечего, Лариса во всем права. Да только что он может поделать со своим бедным сердцем, которое не хочет слушать доводов рассудка и болит, разрывается от ревности...

Лариса приближает свое лицо к его лицу, и в глубине ее широко распахнутых, правдивых и доверчивых глаз он читает, как в раскрытой книге: «Как же ты можешь не верить мне, пачкать меня и себя грязными подозрениями? Как открыты сейчас мои глаза, так же открыта тебе и душа моя...» Хусей притягивает девушку к себе и нежно целует ее — глаза, щеки, волосы, мягкие, податливые губы... Лариса не отталкивает его от себя.

— Уже поздно, — шепчет она, — иди, милый, скоро вернутся девчата...

Подле мужского общежития прохаживается Башир — ждет друга.

— Ну как, поговорили?

— Поговорили, — во весь рот улыбается Хусей.

Откуда ни возьмись на них наскакивает Шамиль. Он уже сильно пьян, пошатывается и напевает залихватскую песенку. Не узнав друзей, он просит у них закурить и, получив отказ, намеревается мирно продолжать свой путь. Однако Хусей хватает его за рукав, и быть бы здесь, наверное, новой потасовке, если бы Башир сильным движением не оттолкнул друга в сторону.

— Уходи, и чтоб духу твоего здесь больше не было! — шипит Башир, едва удерживая желание врезать Шамилю как следует. Шамиль поворачивается и уходит. Вряд ли он понял, с кем только что «беседовал».

— Долго же ты держал свое слово, паразит! —возмущается Хусей.

События длинного дня утомили бригадира, он уснул, едва его голова коснулась подушки. Хусей же еще долго ворочался на своей скрипучей койке, мешая товарищам. Разные мысли, без порядка и лада, кружились в его возбужденном мозгу. Но вот одна из них заслонила собой все другие: «Я балкарец, Лариса — кабардинка... Все это сейчас никакой роли не играет, однако, не зная кабардинских обычаев, я могу ее чем-нибудь обидеть или удивить. У нее самой спрашивать вроде бы неудобно, она никогда не вспоминает об этом. Спрошу лучше обо всем у Башира. Интересно как получается: он, кабардинец, любит балкарку, а у нас с Ларисой — наоборот... В сущности, между Баширом и мною нет никаких различий. Только вот — язык. А так мы с ним совсем как родные братья. А друг человеку бывает дороже брата...» — с этой мыслью Хусей, наконец, уснул. Однако и во сне он продолжал вертеться и вскрикивать, к неудовольствию своих товарищей.

А когда утром они начали бранить его за беспокойную ночь, которую он им устроил, Хусей с безмятежной улыбкой ответствовал: «Мне снилось, будто я всю ночь танцевал...»

6. МЕЧТА НА ГОРАХ...

Снова наступили осенние холода. Валя не замечает погоды, не чувствует холода; она вся горит, а душа ее вознесена высоко — витает примерно где-то у самых снежных вершин. Валя ждет Назира.

Геологам надо уезжать дня через два, через три. Назир должен подойти сегодня к обеду. Валя смотрит на перевал: он закрыт густым туманом. Но Назир найдет к ней дорогу.