Не влюблены - Эли Хейзелвуд

– Верно. Большинство ссылок посвящены их недавней финансовой работе, но если немного покопаться...

– «Немного» это сколько?

– Пара часов изучения цифровых архивов. Троих из них: Минами, Харк и Эли десять лет назад учились в Техасском университете на факультете химического машиностроения.

– А четвертый?

– Сали? Тоже в Техасском, но на химическом факультете, – я сжала губы. – Я не специалист в межличностных отношениях...

– Это еще мягко сказано, – перебила меня Тиш. – Пожалуйста, продолжай.

– Но думаю, что Минами, Харк и Эли дружат уже очень давно, а Сали стал частью группы, когда женился на Минами.

– Очень похоже.

Я была рада, что Тиш так думала, потому что свои аналитические способности я ни в грош не ставила.

– Они действительно пересеклись с Флоренс в университете. Минами получила докторскую степень в Корнелле одиннадцать лет назад за диссертацию по биотопливу. Так что, вероятно, она была там постдоком. Наставником Харка был доктор Раджапакш.

– Кто?

– Он ушел на пенсию до нас, хотя еще не был старым. И я нашла старую страницу об Эли. В его фамилии была сделана ошибка, поэтому мне потребовалось некоторое время. Его наставником также был доктор Раджапакш. И на первом курсе Эли выиграл грант для молодых ученых за свою работу. Угадай какую?

Тиш нахмурилась еще больше.

– Только не говори, что за биотопливо.

Я промолчала.

– Ладно, – Тиш выдохнула. – Могли ли они быть в Техасском университете примерно в одно время с Флоренс, заниматься одной и той же научной темой, и при этом не пересекаться? Такое возможно?

Я прикусила губу.

– Учась в аспирантуре, я знала весь преподавательский состав. Но один из членов диссертационной комиссии во время моей защиты называл меня Реей, и я сомневаюсь, что он узнал бы меня, если бы мы встретились в супермаркете.

– А если бы ты решила захватить его киоск с лимонадом?

У меня в мыслях началась настоящая неразбериха.

– В таком случае, он бы обязательно захотел узнать, кто я такая. – Тиш кивнула, и я продолжила: – Флоренс, вероятно, так и сделала. Возможно, она не помнила их, пока не начала выяснять, кто такие «Харкнесс».

– И забыла сообщить нам о том, что оказывается их знает.

– Или, может, у нее просто не было времени или сил их проверить.

– Есть только один способ это выяснить.

Я кивнула.

– Завтра у меня совещание по оценке эффективности. Тогда я ее спрошу.

– Хороший план. За исключением одного. Как ты собираешься рассказать о том, что ужинала с ними? – Я поморщилась. – Думаю, ты можешь просто рассказать правду: «Флоренс, мою ежемесячную дозу дерьмовых оргазмов в настоящее время обеспечивает Эли Киллгор. Ничего личного».

Я взглянула на растение с перцем на моем подоконнике.

– Ого! – присвистнула Тиш. – Значит, не дерьмовых.

Не дерьмовых. Скорее великолепных, ядерных и заставляющих переосмыслить, что такое секс. По крайней мере, меня.

– Какой он? – спросила Тиш. – Я имею в виду Эли. – Я помассировала виски, пытаясь подавить чувство унижения, и Тиш быстро продолжила: – Ру, я не пытаюсь тебя обвинять. Если, несмотря на мой совет и твой здравый смысл, ты все еще встречаешься с этим парнем, я поддержу тебя, потому что люблю, и потому что ты сделала то же самое для меня. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это поделиться грязными подробностями.

– Верно. Он хорош. Очень хорош.

«В этом весь чертов смысл: видеть, как ты теряешь самообладание», – припомнилось мне.

– Он немного...

– Что?

– Властный.

Брови Тиш поползли вверх.

– В плохом смысле?

– Нет. – Я еще не была уверена, что готова углубляться в тонкости. Хотя именно Тиш как-то подбивала меня купить набор плетей.

– Хорошо. Что еще? Какой он как личность?

– Я не знаю его как личность.

– Ты провела с ним некоторое время. Вы же о чем-то говорили. Что ты узнала?

Я чуть не ответила: «Ничего», но слово было поглощено потоком того, что я действительно узнала об Эли.

Играл в хоккей в колледже. Сестра, друзья, собака – все его любят. Честный, но не жестокий. Его не смущает моя неловкость, мое молчание. Был помолвлен. Возможно, у него, как и у меня, никогда не будет «и жили они долго и счастливо». С ним легко разговаривать. Он – почти профессиональный ученый, и, по-видимому, талантливый. У него есть несколько историй, таких же ужасных, как у меня. Он дразнит меня, но не смеется надо мной. Добрый. Забавный. С ним я не чувствую себя неловко, как с большинством других людей. Он хороший повар. С ним приятно готовить. Легко.

– Что он не вызывает неприязни, – наконец ответила я.

«Совсем не вызывает».

– Хм. Он симпатичный, вроде тех парней, которые играют в регби по воскресеньям.

– Хоккей. Он играет в хоккей.

– Конечно. Он еще и финансовый специалист. Вы говорили о криптовалюте?

– Нет. Мы говорили о…

«Мы рассказываем друг другу истории, которые не могли бы рассказать никому другому, потому что они заставили бы людей чувствовать себя неловко, или им стало бы грустно, или они почувствовали бы, что им нужно вежливо посмеяться, или утешить. Мы делимся ужасными вещами, которые сделали сами, которые были сделаны с нами, а потом ждем и смотрим, будет ли другой настолько потрясен, что, наконец, уйдет. Но почему-то этого никогда не происходит. Мы не ведем светских бесед. Мы обнажаем плоть и показываем монстров, которые там живут».

– …кулинарии. Он любит готовить.

– Вау, как удобно. – Взгляд Тиш, казалось, пронзал меня насквозь. – И, просто чтобы уточнить спрошу: это все еще просто секс?

Я кивнула, не позволяя себе слишком задумываться об этом.

Но, должно быть, что-то витало в воздухе, потому что в понедельник утром я получила сообщение от Алека:

Сегодня мы закрываемся пораньше на техобслуживание. Каток будет пуст, и Майя и Эли Киллгор придут покататься. Я решил спросить, не хочешь ли ты присоединиться? И на случай, если тебе интересно: да, Дейв пытается свести вас с Эли. Ему показалось, что вы поладили на благотворительном вечере. Но не волнуйся, Эли хороший парень. Он оставит тебя в покое.

Алек был так добр ко мне, что сердиться на него было практически невозможно, оставалось только посмеяться. Я спешила на встречу с Флоренс, поэтому сделала