Хроники лечебницы - Дэниел Киз

— Двигаемся дальше.

— Не надо больше картин с горящими кустами и огненными всадниками или еще какого горящего дерьма!

— Будем плясать отсюда. Я хочу, чтобы ты визуализировала огонь. Попытайся мысленно увидеть языки пламени.

— Как, по-вашему, я это сделаю, черт возьми?

Он подумал об этом.

— Ты когда-нибудь считала овечек, чтобы заснуть?

— Конечно.

— Закрой глаза, как будто собираешься спать. И представь, что каждая овечка держит во рту факел. Считай их.

Она сложила пальцы домиком. Ее губы задвигались, и она стала шептать:

— Окей. Одна. Две, — челюcти сжаты. — О боже! Т-три… Ч-четыре, — плечи расслабились. — Пять. Шесть. Семь, — на счете двадцать пять она открыла глаза. — Не могу поверить.

— Что?

— Я была уверена, что с ума сойду. Но потом стало легче. При виде огня у меня все равно волосы дыбом встают, но думаю, я могу выносить его.

— Вот так это работает. А теперь проверка. Реальный огонь.

Она обхватила ручки кресла.

— К черту!

Он выдвинул ящик стола, достал свечу и подсвечник и положил их на стол. Рэйвен стала корчиться. Он достал зажигалку «Зиппо».

— Я хочу, чтобы ты знала: я собираюсь зажечь свечу. Смотри на нее пристально. А потом наклонись и задуй пламя.

— Я не смогу…

— У нас нет времени раскапывать в твоем прошлом причину или причины твоей пирофобии. Но мы можем притупить ее действие путем повторений. Готова?

Она замялась. Он чиркнул зажигалкой. Искры. Она поморщилась. Чиркнул второй раз. Пламя. Она отпрянула. Он коснулся пламенем свечного фитиля. Он зашипел, вспыхнул. Она закрыла глаза.

— Смотри на это. Смотри на пламя пристально. Выдыхай. Дыши медленно, еще.

«Если это не сработает, — думал он, — быструю имплозивную терапию можно бросать в помойку. Может, ей будет лучше не знать, кто она или что реально. Можно ведь просто сказать судье Родригес, что у меня не получилось сделать ее пригодной к экстрадиции».

Ее тело расслабилось. Она задула свечу.

— Браво, Рэйвен! Это потрясающе.

Она улыбнулась.

— Это вы потрясающий.

Он взглянул на настенные часы у нее за спиной.

— Наше время вышло.

— Что вы хотите сказать?

— Наш сеанс подошел к концу. Увидимся послезавтра.

— Вы не можете вот так взбудоражить меня и послать куда подальше.

Он подошел к двери.

— Мы должны придерживаться временных рамок.

— …к черту рамки. Ты не можешь поебать мне мозг, а потом бросить меня! ты нужен мне!..

Ее голос вдруг перешел на меццо-сопрано. Изменились также ее жесты и мимика.

— Рэйвен, будь разумна.

Ее глаза остекленели. Она огляделась с подозрением.

— …я не рэйвен. я никки, и это говорит мое ебаное универсальное бессознательное. Ты сказал, будь разумна, но ты бросаешь ее…

— Я не бросаю тебя, Рэйвен. Это временная пауза на данной фазе твоей терапии.

— …я же сказала: я не рэйвен! она сидит в этом кресле! Слушай, что я говорю, ты, ублюдок!..

— Держи себя в руках.

— …я держу! Сперва ты зажигаешь ей мозг, а теперь хочешь оставить ее!..

— Ты должна понимать.

— …пойми вот это!..

Она схватила со стола нож для бумаг и бросила в него. Он отбил его, но нож отскочил от стены и чиркнул его по лбу. Он нажал кнопку вызова охраны. Дверь резко раскрылась. Вбежал дежурный и схватил Рэйвен. Она вывернулась и заехала ему локтем в глаз. Вбежали еще двое дежурных. Они еле справились с ней втроем.

— …этот сраный мозгоправ зажег меня…

Пока они держали ее, он подошел к аптечке, вынул шприц и ампулу с успокоительным. Когда он ввел иглу ей в руку, она метнула в него злобный взгляд.

— …будешь насиловать, гад?..

— Я пытаюсь помочь тебе.

В глазах у нее выступили слезы. Голос смягчился.

— Что со мной происходит, Марти? Не оставляй меня.

— Я тебя не оставляю. Мы продолжим на следующем сеансе.

Когда ее увели, он достал из ящика стола диктофон и включил. С мыслями он собрался не сразу.

Рэйвен Слэйд. Пограничное расстройство личности. Код ДСС 301.83. Расщепление с симптомами деперсонализации. Эпизодическая история раздвоений и дереализации. Также симптомы сексуальной озабоченности на фоне истерического расстройства личности, 301.50, с показателями высокой внушаемости.

Первая попытка образного погружения выявила пирофобию. Я подозреваю, что могут выявиться и другие фобии.

Проблема: поскольку быстрая имплозивная терапия, как известно, сопряжена с насилием над личностью, ее обычно не рекомендуют пациентам с пограничными или истерическими расстройствами. Однако, учитывая срочность ситуации, у меня не остается выбора.

Он вздохнул и выключил диктофон. Если быстрое образное погружение сработает, он, возможно, сумеет предотвратить передачу Рэйвен греческому правосудию. Но его угнетала необходимость пытать ее для того, чтобы спасти от пыток.

Глава пятьдесят седьмая

Ашраф, Ирак — Гибельштадт, Германия

Фатима сказала Рашиду подождать на улице, пока она переоденется. Ее единственной одеждой, кроме военной формы, была черная юбка и белая блузка, которые были на ней, когда она покинула афинскую лечебницу. Черные колготки и черные лодочки. Одежда, которую носят падшие американки, чтобы возбуждать мужчин.

Она разгладила свою оливково-серую униформу и повесила в гардероб. Ей не терпелось надеть ее снова после этой миссии. План А: если они перехватят язву до того, как Алексий заберет ее в Кенте, в Огайо, тогда МЕК примут предложение Пентагона. Если язва уже у Алексия, тогда План Б: войти в контакт со спящими ячейками 17N и осуществить операцию «Зубы дракона».

В отличие от генерала Хассан, она не доверяла полковнику Рашиду Омару. Она не очень полагалась на предложение Пентагона обеспечить защиту «Моджахедин-э халк» после вторжения США в Ирак. Не только потому, что Рашид был суннитом, но и потому, что она не верила западным капиталистам и политикам. Шестеренки Америки смазывала ближневосточная нефть, и нефтяные бароны предадут кого угодно, только бы эти шестеренки не начали скрипеть.

Она открыла сундук и достала из-под запасного одеяла металлическую коробку. Под россыпью медалей лежала пудреница. Она засунула ее к себе в сумочку. Рашид был прямой связью МЕК с Пентагоном. Она могла бы уничтожить эту связь, воспользовавшись мышьяком.

Она вышла на улицу и, увидев его сидящим за рулем, села в машину с другой стороны — как можно дальше от него. На сторожевом посту он остановился и предъявил охране свой пропуск.

— Вы въехали в Ашраф один. Кто эта женщина?

— Старший офицер МЕК, переодетая для миссии под прикрытием.

Охрана отдала честь и потянула за рычаг. Ворота открылись.

— Спасибо, что не назвали мое имя, — сказала она, когда они миновали пост охраны.

Он ответил, глядя прямо перед собой:

— Лишнее любопытство ни к чему.

— Я ценю вашу