Своё никому не отдам - Сергей Калашников

Два метра осадки, полметра надводного борта в окончаниях и три метра в области шкафута. При пятидесяти метрах общей длины и шести ширины обычный корабль таких размерений в шторм переломился бы. Но семь килей — это больше чем один. А под верхней палубой располагалось ещё шесть продольных балок изрядного сечения. И всё это было связано мощными стойками и укосинами заменившими для бортов большинство шпангоутов. Эти же укосины связали и два ближних к центральному киля с двумя верхними балками по всей длине судна, образовав продольные фермы разделив внутреннее пространство корпуса на три продольных каньона по полтора метра шириной. Впрочем, и поперечные диагональные элементы жёсткости тоже были расставлены достаточно часто, отчего со свободным местом внутри дела обстояли весьма напряжённо. Тем не менее, когда хорошенько подумали, то команда разместилась без особой тесноты.

Еще важным элементом прочности была обшивка бортов. Её набили накрест диагонально. Фриц пошел на этот необычный шаг, когда братишка продемонстрировал ему гвозди, которыми на брусовой дороге прибивают стальной уголок — они назад не вылезают из-за насечки, а шляпка у них больше, чем обычно. А общее количество железных скрепов, применённых в конструкции, превзошло любые мыслимые пределы.

С одной стороны, корабельный мастер радовался, когда Наталья вычерчивала очередную «загогулину», облегчающую устройство непростой связи, да ещё и повышающую её надёжность, но напоминал о цене. Гриша успокаивал его, как мог. Мол, стерпит казна один-то экземпляр. Давай-ка братишка, пробежим ещё разок по окончаниям. Тут ведь низко у нас. Как от заливания при ходе в свежую погоду обережёмся?

То, что в шторм башни зальёт — об этом даже и не спорили. Ну так в сильную качку вообще не постреляешь. В такой период придётся держать неприятеля на дистанции. Ходу для этого должно хватить. Парусов, вроде, не меньше, чем у других.

На передней мачте прямой грот, на задней — косая бизань. Ну и кливеры как положено, стаксели, марсель с крюйселем и прочие полезные дополнения. С фрегатом должны вровень бежать.

К моменту начала постройки этого чуда Федот со своим тайным пороховым городком завершил, и пожаловал в Порт-о-Крабс с супругой, сестрой, кормилицей и Селимом с его сестрёнкой. Царевна Агнесса от них не отстала. Гриша и рад был до слёз и встревожен — а как же на Ендрике теперь управятся без них. Но успокоили его, сказали, что Кондратий справляется, а Тыртов обещался новый плутонг для гвардии прислать, а другой просит вернуть ему обратно, для доучивания. А потом началась постройка корабля.

Денег боярин Кикин присылал, как и обещался. Наталья по здешним кузнецам заказы размещала, да следила за тем, чтобы по шаблонам всё сходилось. Она их сама вытёсывала или сколачивала — деревенская ведь, многое умеет. Федот заказывал множество вещей для корабля потребных. Это большое хозяйство — корабль. Тут и компасы нужны и паруса пошить необходимо, и канатов немало. Сотни наименований. Те же лампадки, без которых внутри ничего не видать. Селим тряс поставщиков и проверял счета. Гриша с удивлением ощутил, как вовремя собравшаяся отлично спевшаяся команда привычно заработала на новом месте.

Агапий объявился тихонько. Стал захаживать изредка да рассказывать, какие слухи ползут. От Кондратия артель прибыла на барке с лесом — брусовую дорогу наладили вдоль стапелей, а то с подвозом пиломатериалов задержки случались. А потом эти мужики и в работы на корабле включились. Так и возник в этом месте маленький кусочек Ендрика. Задымила печка столовой, встали шатры для ночлега плотников. Федоткины это «художества» — он по части устроения городков наловчился. Потом Кикин прислал будущий экипаж вместе с капитаном и офицерами — опытные моряки, как и просил Гриша.

Только сейчас, когда всё пошло на лад, и переключилась мысль государя на систематический лад. После гибели отца и старшего из братьев, его как-то перекрутило. Намерение превратить всю страну в один армейский лагерь отступило под давлением обстоятельств. Вот не клеилось с этой затеей даже умозрительно. Теперь же — иное дело. Он словно почуял почву под ногами. В чём же дело?

Да в деле дело и заключается. Невозможно изменять страну не решая частных задач, а он их и не видел, пока не принялся за постройку носителя пушек. Недоставало ему охвата, всей картины бесконечного разнообразия происходящих по всей стране событий. А вот ныне, занимаясь решением пусть самого важного, но одного вопроса, он чётко понимает, что нужно делать на пути к успеху. Корабль испытывать и испов побеждать. Успеть бы смонтировать орудия до того, как начнётся война, а то они уж больно долго с постройкой провозились.

Первые же выходы в море выявили, что с парусным вооружением угадали. Скорость хорошая. А вот в свежую погоду выходить наверх через люк в палубе, пусть и верхней, что на шкафуте — это всё равно, что в речку нырнуть. Поэтому за грот-мачтой поставили будку со стёклами и дверью. В неё проникали снизу из люка, а уж потом отправлялись на мачты работать с парусами. Остальные выходы наверх в этот период закрывались наглухо.

Еще обнижения на носу и корме приспособились затягивать брезентом поверх съёмных балок. Тогда вода быстрее скатывалась и корабль охотнее выныривал, зарывшись носом в волну. Фальшборт заменили на леера и ещё массу мелких доделок по мелочам пришлось произвести. Орудия смонтировали, а комендоров заранее обучили на Ендрике на береговой батарее. Словом, времени не теряли. И это оказалось правильно. Испы пришли. Правда, в момент выхода «Ласточки», как нарекли это необычное создание, весть о начале боевых действий до Порт-о-Крабса не дошла, поэтому в свой переход в столицу капитан охотно взял на борт и юного царя и молодую царицу.

Канонада донеслась до ушей сигнальщиков ещё на подходе к проливу, ведущему в гавань, где обычно располагается флот. Когда приблизились — картинка нарисовалась просто каноническая. Рядок галеонов стоит на якорях против береговых батарей и ведёт их методический обстрел, кроша камень крепостных стен. Ответные ядра стучатся в высокие борта, ломают мачты, сбивают реи, что для неподвижных гигантов не слишком важно. Создаётся впечатление, что артиллерия верхних палуб на них вообще молчит и вся команда сейчас внизу, под прикрытием. Прочные всё-таки борта у этих созданий рук испских мастеров.

Три рысских нефа, перегородив вход в пролив, тоже стоят на якорях, обратившись бортом к противнику, и угощают его залпами. Где и чем заняты остальные части флотов — этого не понять. Как стали сближаться, капитан загнал всех под палубу, и точнёхонько под корму замыкающего подошёл. Торчали оттуда несколько пушечных жерл, но для них два километра ещё слишком большая дистанция. А для Ласточки — в самый раз. Вот и вдарила она продольно и десяток снарядов туда положила. Потом настало время переносить огонь на следующего, но у того поворот корпуса не позволял так удачно выстрелы направить, поэтому его гвоздили прямо в борт из носового, а кормовое продолжало пальбу по замыкающему, тоже в борт на уровне орудийных палуб.

Так и шли вдоль линии, потчуя испов и изредка поглядывая на недолёты ответных залпов. А тут, откуда ни возьмись — фрегат навстречу. Видимо, должен был с моря прикрывать галеоны, да что-то ему не дало вовремя вмешаться. Ласточка поворотила вправо, вдаль от берега в фордевинд, и противник, идущий не так круто, продолжил сближение. Вот его, начиная с дистанции в четыре километра, и принялись обстреливать. Волнение два балла плюс от своей же пальбы корпус содрогается, сбивая наводку другого орудия, так что поначалу один раз из трёх попадали. А то и из четырёх. Отстал фрегат, наверное, поломали ему что-то. После этого снова принялись подворачивать к линии галеонов, пытаясь угадать с кормы. А на тех уже пожары занимаются. Не иначе печи на береговых батареях разогрели и калёными ядрами обстреливают.

А вот подойти к цели не удалось. На этот раз отсекли их испские нефы. Сразу четыре подоспели, однако оказались они у Ласточки под ветром, а потому она выбирала дистанцию для пальбы. С трёх километров примерно ударила, чтобы снаряды напрасно не раскидывать. Так и крутились, пока не увидели, как из горла пролива одна за другой выходят рысские галеры и торопятся к галеонам. Абордаж затеяли, увидев, что примолкла артиллерия. Слева, неподалеку от испского флагмана тоже клубились облака дыма, но разглядеть, что там происходит, толком не удалось. Тут один неф попытался подобраться поближе, заложив длинный галс, так в аккурат на втором повороте у него крюйт-камера взорвалась. Снаряд из кормового орудия положили удачно. А другому вскорости бушприт отстрелили.

Дистанция уменьшилась и, кажется, наводчики стали развлекаться. Или волнение ослабло? Во всяком случае, теперь что ни выстрел, то супостату крупная неприятность. Доску вышибли в уровень с ватерлинией, шалунишки. Не во всю длину, но в аккурат между шпангоутами. И рядом. И снова. Вот так и нащупали способ от нефов отвязаться. Они, после этого тонуть принялись и сделалось им не до войны.