На южном фронте без перемен - Павел Яковенко

— Я вот не за Эльцина воюю, — ответил я на немой вопрос. — Мне по барабану, даже если чехи из него шашлык-машлык сделают. Мне за детей в Буденновске горько, за русских в Грозном, за нас вообще всех. За свой дом, за скамейку у палисадника, за речку, за лес… Я не шучу. Я вот за это воюю. За маму, за папу, даже за жену — будь она не ладна… Вот за них. А Гусинский, Березовский и прочая жидовская сволочь меня не волнуют.

— Нехорошая эта война, — вступил в разговор Куценко. — Не хорошая. В темную нас разводят… А люди рубятся насмерть. Как всегда. А что там за спиной творится!… Ужас!

— Как говорил когда-то Деникин о войне с Гитлером, — блеснул я знаниями. — Русская армия выиграет эту войну и обратит штыки свои против большевиков. В данном случае, против дерьмократов и их прихлебателей.

— Ты не веришь в демократию? — спросил меня Сэм.

— Конечно, нет! Что за вопрос? Если я всегда голосую за одних, но при этом постоянно выигрывают другие, и я даже не могу себе представить, кто за них в принципе может голосовать… То какая же это демократия? Это, блин, такая демократия, что когда избрали «правильных» товарищей — это здорово, молодцы! Все легитимно. А если избрали «неправильных» товарищей — выборы нелегитимные, все плохо, надо срочно голосовать снова. И так до тех пор, пока не выберут правильных товарищей.

— Вообще-то, — прервал меня Куценко. — Выборы выигрывает не тот, кто голосует, а тот, кто считает. Это еще Вождь Народов сказал. Чтобы стать депутатом, надо просто скупить избирательную комиссию. Или запугать до смерти. Они потом ночью сами нужный результат сделают.

— А наблюдатели?

— Тоже покупаются. Или запугиваются… Все люди, все жить хотят. И хорошо жить.

— Короче, — сказал капитан. — Наша главная… Нет, главнейшая задача здесь, в Чечне, это сберечь личный состав, и не погибнуть или покалечиться самим. Все остальное — вторично.

— А людей защищать? — тихо спросил я. — Тех, кого в рабство угоняют, грабят, убивают, насилуют?

Капитан помрачнел.

— А мы ничего не можем сделать! — ответил он. — Там, в России, никто с ними и не борется. С чехами. Они творят там, все, что захотят… Если бы была нормальная война, то она была бы тотальной! По всей территории страны. А мы здесь даже не воюем, а просто восстанавливаем конституционный порядок. Официально войны в стране у нас нет.

— Ни мира, ни войны, — сказал с лежанки Сэм.

— Вот, вот! — обрадовался поддержке Куценко. — Как при Ленине… Все равно, главное — сохранить свою жизнь. Ну, и подчиненных тоже. А потом… А потом уехать куда-нибудь подальше. На Кубу, например. Я на Кубе служил… Ничего так там — нормально…

Тут я заметил, что в углу, у буржуйки, притаился, слушая наши разговоры, Ваня. Заметил его и Куценко.

— Ты чего тут притих, папуас?! — закричал он. — Ты подслушиваешь?!

От схватил сапог, стоявший внизу, у лавки, и запустил его в Ваню. Тот уже ринулся к выходу, но сапог увесисто и сочно треснул его по заду.

— Ой-е-ей! — завопил Ваня, исчезая где-то внизу за тентом.

— Вот надо так сделать, чтобы такого вот балбеса Ваню здесь не убили, — задумчиво сказал капитан. — Балбес-то он балбес. Но ведь свой — русский. Жалко…

Часть 5. По горам, по долам…

Глава 1

— Так, мы пойдем тремя колоннами, параллельно друг другу — 135-я, 131-я и 136-я бригады, — объяснял мне Найданов.

— Погоди, — удивился я. — Как 131-я? А разве их не всех положили в Грозном?

— Да ну, ты чего, — усмехнулся Андрей. — Конечно же, нет! Не всех. Плюс новые формирования… Да там полно народу.

— Интересно, у меня там однокурсник служит — Колюжный, — подумал я вслух. — Что с ним? Может и встретимся?

— Может быть, — сказал Найданов. — Но маловероятно. Мы пойдем параллельными дорогами, но между нами будут горы. Так что вряд ли увидимся… Может быть, услышим, если кто сильно громко стрелять будет.

— Ага, ну да… — я покачал головой.

Но, в общем-то, это была приятная новость. Осточертел мне это Курчалой хуже горькой редьки. Пора сваливать куда-нибудь на новое место.

Перед самым выездом нас еще раз нагрузили боеприпасами. Да так, что моим расчетам стало в кузове даже как-то ощутимо тесновато.

— Ничего! — утешил я их. — Скоро все расстреляем. Зато сколько досок для печки!

Они дружно закивали головами. Доски от снарядных ящиков горели изумительно. Это была крайне ценная вещь.

На этот раз в поход выступал весь наш сводный батальон, так что делится на две части, как было до этого, нам с Найдановым не пришлось.

Сначала отправились в путь приданные нашей части танки, потом пошли БМП, затем мы, за нами еще рота на БМП, за ними артиллерия, а дальше мне было уже не видно. Зато я смог посмотреть, как чеченская семья сажает картошку.

По нашим, волгоградским, меркам это было явно рановато. Но здесь — гораздо южнее — были свои порядки и сроки. Забор у семейства состоял из натянутой между железными столбиками сетки-рабицы, и огород просматривался насквозь. Копали землю, не обращая на нас ни малейшего внимания, старая бабка в черном платке, молодуха, также закутанная чуть ли не по самые глаза, и подросток лет пятнадцати. Хоть он и не смотрел на нас, но его ненависть чувствовалась даже через стекло кабины.

Я вообще-то, строго говоря, думал, что чехи совсем работать не умеют. Хотя, с другой стороны, кто же все это построил? Вряд ли рабы — рабы в массовом порядке у них вот только начали появляться. Да и до войны, еще при Союзе, бригады чечен-шабашников колесили по стране не просто так. Но все равно, даже зная об этих упрямых фактах, я не представлял себе, как они могут работать. Грабить, убивать, пытать, насиловать — представлял. Очень хорошо представлял. В деталях и подробностях мог смоделировать. А вот чтобы они работали…. Нет, мозг отказывался от такой неразрешимой загадки, зависал как компьютер и требовал срочной перезагрузки.

И пока я думал об этом, улицы поселка закончились, и мы поехали в сторону гор.

Глава 2

Все, весна закончилась. Чем выше мы поднимались, тем холоднее становилось, все чаще небо хмурилось густыми темными тучами, и засыпало нас снегом.

Странно, неужели до нас тут никого не было? Люди стали попадаться какие-то пугливые. Бросали все свое хозяйство и убегали прятаться в лес. Или наоборот, кто-то такой здесь уже прошел так, что местные от одного нашего приближения берут ноги в руки?

Не знаю, но, во всяком случае, пару небольших, если не сказать крошечных поселков, мы прошли именно так. А уж если в домах никого нет, наших бойцов не удержишь. Прочистили они эти поселки так, что у хозяйственного Восканяна вскоре оказался целый мешок сахара. А сахар, скажу я вам — это вещь!

Я брал кусок хлеба, посыпал его сахаром…. Боже, как вкусно! Я дома не ел ничего вкуснее! Все время вертелась мысль: «Ну почему дома-то я такой вкуснятины не ел? Почему не догадывался?». Но так думал только мой желудок. Голова, конечно, соображала лучше: «Да потому, что дома есть вещи гораздо вкуснее. Дома ты этого есть не будешь»! Я мысленно аплодировал голове, но кусок хлеба с сахаром жевал так, что за ушами аж трещало.

К сожалению, с похолоданием оживились и вши. Кусались они теперь, почему-то даже злее, чем раньше. «Живьем съедят!» — думал я ночами, непрерывно почесываясь. — «Господи! Ну зачем ты придумал этих жутких тварей! За какие грехи они мне?».

Здесь, в горной местности, с водой стало еще хуже, чем на равнине, и приходилось экономить. Разговора о том, чтобы искупаться, или, на крайний случай, постирать свои шмотки, даже и не шло. Оставалось только терпеть.

Кстати, приятная новость. Игорь Молчанов прибыл в войска. Как оказалось, информация о его тяжелом состоянии была сильно преувеличена. Да, контузия, да, потерял сознание. Но все оказалось гораздо легче, чем предположили тогда, в горячке. Немного оклемавшись, капитан начал терзать начальство просьбами вернуть его в действующую армию. Другой, наверное, на его месте срочно запросил бы отпуск, да и убыл в него минимум месяца на три. Но Игорь был не такой человек. Как только он почувствовал себя в норме, сразу же решил вернуться.

Прибыть-то он прибыл, но вот куда его назначить? У комбата вакансий пока не было. Он оставил Игоря при штабе, разумно рассудив, что на войне какие-нибудь задачи для капитана Молчанова обязательно найдутся.

Впервые после ранения мы столкнулись с ним… Ну, где бы вы думали? Ну, конечно же около машин Васи Раца.

Его техника расположилась на гребне, здесь же он выставлял свои ПМ. Больше всех суетился турок. Васе была поставлена задача обстрелять какой-то квадрат осколочными минами, а такой стрельбы у Раца не было давно. Для Турка это было вообще впервые. Вася пообещал ему, что за спусковой шнур будет дергать именно он.

Наши с Найдановым машины и минометы стояли внизу, под косогором, нацелившись на выход из этой маленькой долины, поэтому чтобы посмотреть на стрельбу, мне пришлось изрядно попотеть, поднимаясь вверх. Тут уже сидел Сэм.