Сага о короле Артуре - Мэри Стюарт

Что бы уж ни наговорили друг другу их взгляды и души, с уст их срывались самые что ни на есть банальные пустяки — ничего не значащая светская болтовня, к которой прибегают посторонние друг другу люди, впервые столкнувшись в незнакомом для обоих месте. Александрова вспышка была оставлена без внимания; Алиса понятия не имела, что тут можно ответить и вообще воспринимать ли ее всерьез, а сам Александр даже не был уверен, в самом ли деле высказал свои мысли вслух.

Так что, присев подле девушки на траву, молодой человек поспешно заговорил о красотах дня и о том, сколь отрадно насладиться покоем под гостеприимным монастырским кровом, выразил надежду, что герцог и его свита разместились со всеми удобствами, полюбопытствовал, давно ли они в пути и, наконец-то добравшись до сути дела, как долго гости пробудут в обители Святого Мартина.

— Только несколько дней. Мы возвращаемся домой из чужих стран, но вот приходится ненадолго здесь задержаться. Моему отцу необходимо обсудить с аббатом кое-какие дела.

Обсудить дела? Юноша задохнулся от ужаса. А что, если этой прелестной девушке предначертан удел монахини? Но не успел он высказать эту мысль вслух, как Алиса улыбнулась и невозмутимо пояснила, словно отвечая на незаданный вопрос:

— Когда-нибудь в будущем отец затворится в этой обители, но сейчас мы лишь сопровождаем того, кто ищет здесь прибежища. Одного мальчика родом из франкских королевств; на родине ему грозила опасность, и он тоже избрал монашеский удел.

— Из Галлии? Подождите-ка… вы сказали, что отец ваш — герцог Ансерус? Тот самый, кого прозвали герцогом-паломником?

— Да, это он.

— Конечно же, я о нем наслышан. И о вас тоже. Сдается мне, наши семьи в отдаленном родстве; мать как-то поминала при мне о герцоге и его дочери. Вы знаете, что вас называют «прекрасной паломницей»?

— В насмешку, не иначе, — отозвалась Алиса совершенно искренне, ничуть не кокетничая.

— Смеяться — над вами? Как можно, если?.. — пылко начал Александр, но, отчасти чтобы не допустить повторения недавней вспышки, Алиса поспешно отозвалась:

— А как же иначе? Сдается мне, престранно это выглядит, чтобы юная девушка — а ведь я путешествую с отцом с тех пор, как мне исполнилось шесть, — отправлялась в странствия столь долгие, сталкиваясь в дороге со всяким сбродом, а порою подвергаясь всевозможным опасностям, или, по крайней мере, зная, что риск велик. Но я ни о чем не жалею. Я повидала столько чудес, побывала в таких красивых местах! Наверное, до самой смерти их не забуду!

— А теперь, когда ваш отец собирается принять здесь постриг, не покажется ли вам жизнь скучной и пресной, после стольких-то приключений?

Алиса покачала головой.

— Где бы я ни странствовала, мне не довелось увидеть края прекраснее этого, равно как и места милее, чем дом мой в Регеде. Ни Рим, ни Афины, ни даже Иерусалим не могут ничем таким похвастать…

— Иерусалим!

Слово это ударило в цель, точно метко пущенная стрела, и Александр тотчас же все вспомнил. И миссию, в запальчивости взятую на себя ради королевы Морганы, и чашу, и тайный свой замысел войти в доверие к хранителям чудесной святыни. А также и свою надежду отобрать реликвию, причем если понадобится, то и силой.

— Что случилось? — встревоженно спросила Алиса, встретив его взгляд.

Юноша отвернулся, понурил голову, непроизвольно принялся ощипывать какую-то безобидную, крепко вросшую в землю травку. Наконец, по-прежнему не глядя на девушку, он произнес:

— Я тут поговорил с деревенским трактирщиком. Он-то и рассказал мне про здешнюю обитель: что тут, дескать, переночевать можно. А еще он помянул про некий отряд — «королевский отряд», ни больше ни меньше, что недавно приехал в монастырь и привез с собою некое великое сокровище, дабы доверить его на сохранение святым братьям. Значит, это он про вас говорил? Неужто это все правда?

— Конечно, правда. Говорю же, мы сопровождаем одного юного франка, который собирается вступить в обитель. Этот мальчик — принц, вот он и привез с собою сокровище воистину королевское.

— Из Иерусалима?

— Ох нет, из Галлии. Может, изначально вещь эту и впрямь привезли из Иерусалима или откуда-нибудь из Святой земли, но она вот уже много лет как хранилась в Галлии. Реликвию эту приобрела королева Хродехильда, жена франкского короля Хлодвига, для своей домовой капеллы. А больше я ничего и не знаю, кроме разве того, что началась война, так что чашу отослали сюда, для вящей сохранности.

— Так это и в самом деле Грааль?

— Так говорят, — уклончиво отозвалась девушка.

Но Александр словно бы ничего не заметил. Он снова нахмурился, созерцая травинку в руках.

— Я слышал, будто Грааль находится здесь, в Британии, и доверен волшебнице Нимуэ, королеве какого-то там северного замка. В Регеде, уверяла она… ну, то есть по слухам.

— Сокровище Максена. Да, об этом все знают.

— Тогда почему… — неловко продолжил Александр. — Вы, должно быть, удивились, когда я помянул про ведьм. Я-то думал, что сокровище доставила сюда королева Нимуэ, возможно, по пути на юг, ко двору верховного короля. А вы были под вуалью, так что я… ну, я…

— Вы приняли меня за королевскую волшебницу? — рассмеялась Алиса. — Понимаю. И возжелали поговорить с ней. А могу ли спросить, что вам за забота до сокровища Максена?

— Я… да, конечно же, я расскажу вам. Позже я расскажу вам все как есть. Но верьте, теперь оно меня не занимает. Не так, как прежде. Получается, вы знаете, где сокровище хранится?

— Я знаю, что супруг королевы Нимуэ, Пелеас, владеет замком на северо-западе, у моря, в нескольких милях от наших границ. А еще у нее есть домик близ Камелота, там прежде Мерлин жил. Он называется Яблоневый сад. Там леди Нимуэ подолгу обретается, пока король Пелеас — при верховном короле. Но где она хранит сокровище Максена, мне неведомо. Да и откуда? Об этом никто не знает. Говорят, она сокрыла святыни при помощи чар, до тех пор пока они не понадобятся Артуру либо Верховному королевству.

Молодой человек молчал, заново переживая прошлое. Здесь, в саду, где травы искрятся золотом в лучах солнца, в окружении чистых звуков и ароматов утра, невозможно было поверить, что когда-то он пал жертвою дымных чар феи Морганы.

Алиса, видя, что лицо юноши снова омрачилось беспокойством, мягко проговорила:

— Вы, кажется, полагали, что у вас у самого есть нужда в сокровище? Мне очень жаль. Но сдается мне, жалкие смертные вроде нас не имеют на него права — ни на все, ни хотя бы на часть, — даже если бы мы смогли отыскать то место, где спрятаны оставшиеся реликвии, копье и чаша. Возможно, что сейчас святыни недосягаемы даже для Нимуэ. Возможно, они у самого Мерлина, сокрытые в свете. Вы ведь знаете, что о нем говорят: будто он спит в своем священном холме, в сияющем ореоле, в круговерти блуждающих огней. Так что придется вам утолить свою душу, милорд, созерцанием той чаши, что мы привезли с собою из Галлии.